"Владимир Возовиков. Эхо Непрядвы (Роман) " - читать интересную книгу автора

зверьем в приречных тростниках, в заросших оврагах, надеясь отсидеться. В
стороне восхода небо начинало куриться серыми облачками, но ветер не доносил
запаха костровой гари, а это значило: надвигается самое страшное, что
когда-либо порождали степи,- военная кочевая орда. Во время больших ханских
охот конные крылья орды раскидывались на многие версты и потом, охватывая
пространство, стремительно и далеко выбрасывались вперед, чтобы сомкнуться.
Редкому зверю удавалось вырваться из кольца, чужому человеку - никогда. (*
Азовское море.)
Если теперь кто-то украдкой следил за движением орды, то с облегчением
замечал: не конные цепи простирает она по степи, а лишь небольшие дозоры. По
следу быстрых головных чамбулов* в плотных колоннах шли одна за другой
конные тысячи, прикрытые с боков легкими заставами. Орда явно готовилась
либо отразить чей-то удар, либо сама нанести его кому-то с ходу. (* Чамбул -
отряд.)
В челе головной тысячи колыхался рыжий великоханский бунчук,
желто-кровавое знамя вспыхивало в порывах ветерка факелом угрозы - оно
означало, что хан выступил на войну. Под знаменем и бунчуком, оберегаемый
панцирной стражей на крепких лошадях, покрытых барсовыми шкурами, ехал
угрюмый сорокалетний человек в синем халате и горностаевой шапке, украшенной
пером серого кречета и золотой царской диадемой с крупным прозрачно-зеленым
камнем. То был великий хан Золотой и Синей Орды Тохтамыш, прямой потомок
Повелителя Сильных - Чингисхана, правнук Джучи, объединивший под своей рукой
все земли бывшего улуса Джучиева - северо-западные пространства
монголо-татарской империи от Поднебесных гор, откуда сбегает голубая река
Сейхун*, до устья Дуная, от Закавказья до лесистых русских равнин, уходящих
к ледяным морям в неведомых полуночных странах. (* Сырдарья.)
Получив весть о разгроме Мамая на Дону, Тохтамыш не медлил. В одну
неделю он со своим войском совершил трехсотверстный* бросок от берегов Яика
к берегам Итиля, занял золотоордынскую столицу Сарай, присоединил силы
татарских князей, оставшихся в Мамаевом тылу, встал на правобережье, выслал
в степь отряды, чтобы перехватить беглого врага. Но Мамай, видно,
догадывался, кто ожидает его на волжских берегах, он ушел в Таврию - свой
бывший улус, откуда молодым темником, зятем хана Бердибека, начинал
восхождение к золотоордынскому трону. И вот что было удивительно и страшно
Тохтамышу: не прошло и трех недель после кровавой сечи на Дону, как
рассеянные дружины Мамая вновь собрались под его стяги, а к ним
присоединились и силы некоторых татарских племен, кочевавших в приморских
степях между Днепром и Дунаем. Лишь несколько мурз с уцелевшими воинами
прибежали с Дона к Итилю и принесли покорность новому хану. Сила Мамая, по
слухам, едва ли не достигла того числа, с каким ходил он на Русь, и Тохтамыш
задумался. В Москву от него помчался срочный гонец. Великий хан благодарил
великого московского князя за помощь в борьбе с кровавым узурпатором
золотоордынского трона. Великий хан предупреждал Димитрия, что их общий враг
снова поднял голову. Он велел Димитрию, не мешкая, выступить с сильным
полком на помощь своему законному царю, обещая от имени трона вечную милость
Москве и ее князю. (* Древняя верста - более двух километров.)
Тохтамыш мало верил, что Димитрий поспешит ему на помощь, если Мамай
снова не бросится на Москву. Но Мамай ведь не безумец. И уже приходила в
голову осторожного хана мысль: отправить к Мамаю большое посольство с
предложением мира и дружбы, попросить в жены его дочь. Говорят, нет в Орде