"Владимир Возовиков. Море вернет янтарь" - читать интересную книгу автора

прошлое, если в него не возвратиться и на сверхзвуковом дальнем корабле,
способном опережать время, - ведь крылья, как и сама жизнь, уносят только
вперед, а в прошлое существует дорога лишь для памяти. Но всякую ли память
надо тревожить?
"Я буду ждать вас... Долго-долго..."
Откуда, зачем и чей голос в далях памяти, похожий на след инверсии на
высотном ветру? Как будто еще существует, но уже размыт, исчезает навсегда,
и никакой силой нельзя сохранить его, приблизить, удержать - вот-вот
растворится совсем, и останется сквозная пустота. В небе он просто не верил
в существование пустоты - какая же пустота там. где крылья повсюду находят
опору? И тем более, разве может быть пустота на земле, где все так прочно,
медленно и неизменно? Значит, нет ее и в памяти...
Над тучами вставало солнце, и таинственный небесный лес разом
превратился в белесое стадо облаков, лишь по кромке его последний раз
вспыхнули золотисто-янтарные клены, прощальным перезвоном отозвался голос
турбин - будто прозрачные камни пересыпали из ладони в ладонь, и Соколов
вздрогнул от этого янтарного звона.
- Гляди, командир! - восхищенно произнес сосед. - Прямо янтарное
ожерелье. Вот такое надеть бы на шею любимой К.
"Даля!.. Ее звали Даля..." Соколова пронзило воспоминание, пришедшее
как откровение перед собой. Она была, та, которая пошла бы за ним в самый
фантастический мир, но этого мира испугался он сам. Испугался и не позвал...
Есть пустота. Она там, где могло взойти что-то, но ничего не взошло...
Там, над зауральским аэродромом, он поторопился заглушить собственную
память, словно захлопнул крышку герметичного люка; самолет пробивал
облачность - нельзя отвлекаться, и посадка пришла, как спасение от
воспоминаний. Но он уже не мог забыть, в какой город летит и что было с ним
однажды в том городе...


* * *

Вот этого аэродромного поля, тогда еще травяного, далекой-далекой
осенью коснулось шасси его "ила". Тогда тоже пришлось ждать груза, и штурман
увел экипаж в гости к сестре. Соколов остался на городской площади - он
любил изучать новые города один на один с ними. Для пилота важно, чтобы
города помнились не только точками на карте и названиями, но и живыми
лицами - тогда он увереннее в небе, как увереннее моряк в океане, знающий в
лицо порты ближних побережий... Но было тогда и первое в жизни чувство
одиночества, нахлынувшее, едва скрылись друзья.
Приморский городок, опустевший после курортного сезона, навевал грусть,
и на его тихих улицах Соколов почувствовал себя человеком, который приехал в
незнакомый край, где должны были его ждать, а вместо пристанища обнаружил
пустой дом с заколоченными ставнями.
Заглянул в ближний магазин, где скучали две молоденькие продавщицы, -
надо же увезти какой-то сувенир на память. Долго рассматривал безделушки
местного производства, а девушки с любопытством рассматривали залетного
посетителя, но вот взгляд его задержался на горке янтаря, небрежно
ссыпанного в углу дальней полки. Неограненные камешки влажно светились,
словно в а них еще не высохли соленые капли.