"Константин Вронский. Черная богиня " - читать интересную книгу автора

более чем достаточно. Вам же необходимо поставить диагноз.
- Ничего не понимаю, - Савельев медленно шел за Домбоно. Солдаты
освещали дорогу ко дворцу. - Мои друзья висят в клетках в ожидании ужасной
смерти, а вы со мной тут невесть о чем спорите!
- Вот именно, невесть о чем.
- Вы что, держите меня за существо, у которого не нервы, а канаты,
Домбоно?! - Савельев встал как вкопанный. - Или вы собираетесь уничтожить
меня уж совсем изысканным, дьявольским способом?
- Нет! В Мерое никогда не лгут.
- Тогда ваша Мерое - рай земной, - и Савельев оглянулся на стену, где
наверху в черной перине ночи висели клетки... Вновь завыл Шелученко, вновь
молился и умолял кого-то, кто был еще выше них, Ларин. - Их жизнь в награду
за мой диагноз?
- Да. Так хочет царица.
- Если мой диагноз окажется верным, нас оставят в живых? - задохнулся
Савельев. - Но нам никогда не позволят покинуть Мерое, да?
- Если вы поможете, - сдержанно улыбнулся Домбоно. Его удивительное
лицо, в котором причудливо смешались восточные и европейские черты, на
мгновение стало мягким, добрым, умиротворенным. - Рискните, чужак. Вы и ваши
друзья будут живы до тех пор, пока будет жить ваш пациент.
- Но я же врач-недоучка! Я давно не врач! Я - геофизик, специалист по
снегу, ненавидящий зиму и влюбленный, как дурак, в историю черных фараонов.
Вот именно, как дурак! - Савельев вновь спасался бегством в сарказме.
Медицинская дуэль в городе, на который не оказали никакого влияния
три-четыре бесконечно долгих тысячелетия... До чего же абсурден этот мир!
Павел вновь остановился, оглядываясь на гигантскую стену. В почти
совершенной, удивительно прекрасной тишине едва был слышен пронизанный
иголочками страха голос Алика.
- Да идем же быстрее к этому вашему пациенту! - закричал Савельев. -
Чего на месте-то топчемся?!
Больной лежал на широком красивом ложе. Прошитое золотом одеяло
укрывало его почти с головой, на которую была накинута золотая пелена, один
в один похожая на ту, что видел Савельев на царице Мерое.
Холодные, высокие стены были украшены золотым причудливым орнаментом, в
котором преломлялся свет сотен масляных светилен. Вероника бы могла много
чего порассказать об этих орнаментах, а для Савельева они были лишь немым
образцом красоты.
По сравнению с объемами самого дворца, комнатка больного казалась даже
маленькой. И совершенно пустой - только кровать из слоновой кости. Больной
лежал совершенно неподвижно, и на мгновение в голове Савельева даже
мелькнуло страшное подозрение, что пациент скорее мертв, чем жив, и что
Домбоно, едва он прикоснется к нему, обвинит его в смерти бедняги. Мол,
дотронулся чужеземец до честного мероита, и от ужаса у того душа - ка, ба
или как там еще - от тела и отлетела в небеса, да к богам...
- Ну, и чего вы от меня хотите? - грубо хмыкнул Савельев,
останавливаясь на пороге. - У меня же глаза, а не рентген.
- Что такое рентген? - недоверчиво спросил Домбоно.
Савельев только отмахнулся от него. Что толку объяснять? Да и что
именно? Что существуют лучи, с помощью которых можно заглянуть в
человеческое тело? Как это объяснить людям, живущим на расстоянии в три