"Игорь Всеволожский. Ночные туманы. Сцены из жизни моряков (роман) " - читать интересную книгу автора

девушкам он питал отцовское чувство, немного жалея их, оторванных от
матерей и отцов. Очень старательные, трудолюбивые, подчас трогательные,
они бывали и немного взбалмошными. Совсем недавно одна из них, Люся
Антропова, похожая лицом на Кармен, неутешно рыдала у него в кабинете:
"Товарищ адмирал, прикажите вы этому черту проклятому..." И когда Сергей
Иванович, выяснив, кто же был "черт проклятый", спросил, как далеко у них
зашло дело, Люся, подняв лицо все в слезах, обиженно пробормотала:
"Неужели вы думаете, товарищ адмирал, что я себя до такой степени унизила?
Люблю я его, проклятого дьявола, больше жизни своей, а он от меня стал
шарахаться..."
И такие вопросы тоже приходилось решать Сергею Ивановичу.
Он зашел в штаб, давно знакомый, обжитый (существовавший еще до войны),
выслушал рапорт дежурного, поднялся в свой кабинет. Часто он спал здесь на
клеенчатом протертом диване. В окна врывались гул моря и ветер весны.
Отсюда видны стоящие в бухте новые катера.
Сергей Иванович часто задавал себе вопрос: кого же он больше любит? Тех
"старичков", на которых он проплавал большую часть своей жизни, или этих
красавцев? И не мог ответить себе. Со "старичками" связаны все
воспоминания молодости, а ракетные катера он любит ревнивой и тревожной
любовью. На его долю выпало во время испытательных стрельб первым нажать
кнопку пуска...
Даже у него, пережившего многое, дрогнуло колено в этот момент... За
толстыми стеклами боевой рубки возникло пламя, забушевал огненный смерч, и
радостный голос летчика, корректировавшего стрельбу, оповестил:
"Прямое попадание в цель!"
По корабельной трансляции об этом узнал экипаж.
Моряки кричали "ура".
Сейчас нажимают кнопку молодые ученики адмирала.
- Разрешите?
Вошел начальник штаба, славный старый соратник Филатыч, с загорелым
широким матросским лицом. Один из тех, на которых можно вполне положиться.
- Садись, Филатыч, рассказывай...
Обсудили предстоящий выход катеров в море. Склонились над картой,
расстеленной на столе, обитом пупырчатой черной клеенкой, и Сергею
Ивановичу вспомнилось, как вот так же, в этом же кабинете у старого
командира бригады он сидел над картой с Севой Гущиным в первые дни Великой
Отечественной войны... И Сева, отчаянный Сева-сорвиголова, развивал на
первый взгляд фантастические проекты...
Зашел начальник политотдела. С ним Сергей Иванович тоже за эти годы
сработался, они с полуслова понимали ДРУГ друга.
- Я хочу во "Фрегате", - сказал Валерий Тихонович, - устроить встречу с
летчиками, корректирующими стрельбы ("Фрегатом" называлось кафе на
территории части).
- Добро. Летчики - наши помощники и друзья. Что может быть радостнее
услышать с неба доброжелательный голос?
- Потом думаю устроить литературную встречу.
И встречу с артистами театра Черноморского флота. Эх, клуба хорошего
нет!
- Да уж. Как был бы я счастлив, если бы мог построить новый, а старый
разломать на дрова! - вздохнул Сергей Иванович. - Подумать только, всю