"Виктор Вучетич. Мой друг Сибирцев " - читать интересную книгу автора

золотом. Узнав об этом, Творогов, естественно, не мог оставаться спокойным.
Его увлекающаяся натура требовала немедленных действий, он готов был
забросить все свои дела и тоже броситься на поиски золота. "Когда еще такой
случай выпадет? - с жаром доказывал он свою правоту Сотникову. - Да за это
нам все простится!" И Сотников не устоял: соблазн был действительно велик.
Самое удивительное, что они вышли на золото.
А случилось это так. Когда Мыльников отдавал богу душу, за ним ходил
только один дед Лешаков, остальные боялись заразы, наверное. Этот Лешаков
был побратимом покойному Павлову отцу, но старательством не занимался, он
сызмальства охотник. Лешаков-то и рассказал Павлу по старой дружбе, значит,
что полковник вроде бы доверил ему свою тайну. А может, еще как узнал,
может, больной в бреду проболтался, про то дед говорил уклончиво. Но только
когда полковник оклемался, взял он деда за горло и пригрозил страшными
карами, если тот хоть слово пикнет. С тем и ушел на Читу, обещая вскорости
вернуться и хорошо наградить за молчание и службу. Не вернулся. И дед
потихоньку переправил то золото от греха на свою охотничью заимку, там и
спрятал. А потом появился Дыба. И так и эдак приступал к деду, стращал, за
бороду дергал, клялся, что полковник золото ему велел взять, только дед -
молчок. Знать ничего не знаю - и все. Ведать не ведаю. Ну, и стал Дыба по
округе шнырять, убивал старателей, кооператоров, мужиков грабил и пытал все
про то поганое золото. Да ведь никто и не знал. А Павел каким-то нюхом, что
ли, вышел прямо на Лешакова, и тот раскрылся, видно, Дыба ему уже поперек
горла стал.
- Ни я, ни Павел не учли самого главного, Михаил Александрович, - тихо
рассказывал Сотников, уставясь в какую-то точку на стене. - Мало найти
золото, надо его еще вывезти. А вывезти его мы не могли - не на чем, да и
Дыба дороги перекрыл. И тут произошла наша ошибка. Перед уходом Павел решил
выяснить, где Дыба имеет свою основную базу. Пошел в село, все ж таки родня,
а тут Дыба и наскочил. Кто-то из своих Павла и выдал... Появился, мол, один
из Иркутска, говорят, в комиссарах. Тут и взяли Павла...
- А дальше? - негромко сказал Сибирцев.
- Три дня он его... - Сотников опустил голову на побелевшие кулаки. -
Три дня, товарищ Сибирцев. Я сидел и ждал, как договорились, у деда на
заимке. Сидел и не знал. А на четвертые сутки привез его дед Лешаков... Под
сеном. Уже такого. Перепились, говорит, охранники, он его из сарая и выкрал.
Мертвого... Ничего не сказал им Павел. Голову наотрез даю. Не такой он был,
чтоб... сказать... В ту же ночь дед сколотил домовину, и мы поехали какой-то
дорогой, теперь не помню, только где-то в стороне от тракта. На тракт мы уже
в Гремячинской выбрались... Ну, а в Верхнеудинске я сразу к начальнику
транспортной чека, объяснил: мол, погиб товарищ, дело было секретное, тот и
дал вагон.
- Та-ак, - протянул Сибирцев. - Ну что ж, Алексей, кончим на этом. Ты
хоть спал, как вернулся?
- Какой тут сон...
- Давай-ка, брат, вот что: даю тебе три часа и чтоб спал, я займусь
делами, а потом пойдем в чека и там ты все повторишь.
- Вы мне не верите, - с тоскливой горечью прошептал Сотников.
- Ах, Алеша-Алексей, - Сибирцев укоризненно покачал головой. - Я-то
думал, ты поумнел за это время. Какое же это недоверие?
- Так ведь в чека же...