"Виктор Вучетич. Мой друг Сибирцев " - читать интересную книгу автора

крайней мере, два десятка пудов золотишка. Безбедную жизнь.
- Я понял, - протянул Михеев.
- Вот так, брат. А рисковать я могу или, вернее, должен только самим
собой... Ну, тобой еще, - он усмехнулся и посмотрел сверху вниз на
Михеева. - Мы с тобой можем. И умеем Вот как. А их, - он кивнул на дверь, -
их-то зачем? Или вот Алешку моего... Жилина я бы взял с собой. Наш мужик.
- Ага, - улыбнулся Михеев, - оценил наконец.
- Оценил, - очень серьезно и даже печально ответил Сибирцев. - Дай бог,
чтоб я только не ошибся, что все там, в тайге, промыли, понимаешь? Рана
сквозная, почти в упор Может начаться заражение. Растрясли мы его, бредил
он, помнишь? Плохой бред. Не нравится он мне, этот бред...
- Да полно тебе, - Михеев сел. - Все будет в порядке Выдержит Жилин. Не
такое выдерживал... А мы съездим, дело сделаем и вернемся.
Сибирцев присел на край скрипнувшего пружинами дивана.
- Давай, брат, спать. С утра дай мне несколько самых надежных. Таких,
чтоб с нами, понимаешь, могли до самого конца... Мы ведь им просто все
объясним: мышеловка для банды. И все. Как ты сказал, одним ходом - двух
зайцев Морячки ящики отвезут, а мы удар примем. Надо принять.
- Ах, Мишель, и примем и поживем. Еще как поживем... Помнишь Харбин?
- Помню, - помолчав, ответил Сибирцев.
- Вот и не забывай, - решительно перебил его Михеев. - Это там мы были
среди чужих. А тут свои. Мы с тобой фронтовики, а это - самый что ни на есть
костяк. В первой атаке не убили, значит, поживем. Так?
- Так, вражья твоя душа, - рассмеялся Сибирцев. - Конечно, так...
А утром к железнодорожной станции проследовали под конвоем моряков
несколько саней с упакованным на них - и непосвященному ясно - тяжелым
грузом. На запасных путях стоял классный вагон. Его окружила охрана и
осторожно перенесла внутрь несколько ящиков. Посторонних близко не
подпускали. Позже, лишь только пришел поезд из Иркутска, маневровый подал
вагон на станцию и прицепил к хвосту состава. Соседний вагон быстро очистили
от посторонней публики, и там разместились моряки, выставив на площадках
тамбуров рыльца "максимов". Никто из них не обратил внимания на полтора
десятка ящиков со снарядами и патронами, задвинутые под нижние полки. Туго
сейчас с боекомплектами -это всем известно.
Ударил станционный колокол, паровоз дал сиплый гудок, и вагоны
дернулись.
Уже в темноте проехали Петровский завод. На станции состав штурмовали
толпы мешочников. Сунулись было в классный вагон, но увидели освещенных
слабым светом вагонных фонарей часовых за намертво запертыми дверями; к
морякам соваться побоялись. Они лениво прохаживались вдоль своего вагона,
покуривали, поглядывали на ошалелую толпу. Ну их, от греха. "Максимы" - дело
нешуточное: врежут - костей не соберешь.
Следующая станция - Хилок...
Глубокая ночь. Классный вагон шел последним, его качало сильнее других.
Окна его темны, плотно зашторены, чтоб ни один лучик не проникал наружу. В
середине вагона, обложенные мешками с песком и прикрытые с боков железными
листами, глядят на двери тамбуров собранные пулеметы, что доставили в
тяжелых ящиках. Громко распоряжавшийся погрузкой Алеша Сотников молча
вслушивался в размеренный стук колес на стыках. Теперь он знал все. И знали
те, кто ехали в этом вагоне, те несколько чекистов, которые должны были