"Виктор Вучетич. Мой друг Сибирцев " - читать интересную книгу автора

Видно, тут и крылось самое главное.
- Ну? - Евстигнеев присел и в упор взглянул в глаза Сибирцева, заметив,
что он прочитал все и теперь, сложив листки в стопку, словно бы машинально
подравнивал края. - Понял, в чем беда?
Сибирцев неопределенно пожал плечами, однако Евстигнеев принял этот
ответ как согласие и продолжал своей скрипучей скороговоркой:
- Вот и я полагаю, что нечего нам в это дело соваться.
Но, увидев недоуменный взгляд Сибирцева, удивился и сам:
- Не понятно? Чудак-человек, Баргузинский-то уезд - территориально
никаким боком нам не подчиняется. Больше того, он в другом государстве. В
сопредельном государстве - Дальневосточной республике. Он не только
Иркутску, но и Москве не подчиняется. Нет, я просто уверен, надо передать
это дело читинским товарищам, так сказать, по дружбе, и на том поставить
точку. Нам и своих забот по горло. Да и народу где взять? Нет у меня лишних
людей. И сил таких нет, чтоб соседских бандитов гонять. Не потянем мы это
дело, нет, не потянем.
- Да ведь это как смотреть: сегодня у соседей они, как ты говоришь, а
завтра перешли границу - и у нас. Им ведь наша временная граница - плюнуть и
растереть.
- Ну вот, перейдут границу, и будем ломать себе головы... Нет, я тебя
понимаю, мне, может, тоже Павла жалко То есть что я говорю, конечно, жалко.
Но я смотрю реально: не сложилась у нас сейчас такая ситуация, чтобы бросить
силы на это дело. Не потянем.
- Ох, и умный ты, Евстигнеев, ох, и голова! - с нескрываемым сарказмом
заметил Сибирцев - Куда как тонко чувствуешь ситуацию. По всему ты, выходит,
прав. И государство за Байкалом другое, и в задачи наши не входит... Все у
тебя верно. Слишком верно. Одного ты понять не хочешь: ДВР - явление
временное. А Советская власть у нас одна. Права ты свои четко усвоил, а вот
обязанности... Не могу тебя понять. Вроде из рабочих ты, а рассуждаешь, как
самый завзятый бюрократ. Не видишь ты сути момента, это в тебе меньшевик
сидит, и ничем его, понимаешь, не вытравить.
- Ну, ты скажешь... - обиделся Евстигнеев.
- А я вот и говорю. Имею, значит, право, потому как насмотрелся на
вашего брата. И ты, я вижу, не собираешься расставаться со своим прошлым. И
ежели не хочешь понимать, будем мы тебя, Евстигнеев, гнать из милиции в шею.
- Так уж и гнать, так сразу и гнать, - примирительно заговорил
Евстигнеев. - Ну что ты мне душу мотаешь? Приставили комиссара на мою
голову! Ведь я ж всей душой, да факты против нас. А то - гнать...
Доразгоняетесь.
- Нет таких фактов, чтоб мешали Советской власти разделаться с
мерзавцами. Бандитами и убийцами. Нет, понимаешь И самое вредное - это быть
в милиции бюрократом. Усвой.
- Ну, предположим. Выходит, я не прав. Хорошо. А сам что предлагаешь?
Снимать всех наличных людей и бросать их в тайгу? Нарушать хоть и временные,
но все же государственные границы? Да и где они, эти твои бандиты?..
- Пока не предлагаю. Речь идет о твоем отношении к делу. О твоей,
извини, брат, незаинтересованности. Вот о чем. А одним нам, конечно, не
справиться.
- И я о том толкую, - облегченно вздохнул Евстигнеев. - Не ссориться бы
нам с тобой надо, а думать.