"Корнелл Вулрич. Черный занавес " - читать интересную книгу автора

чтобы возникало поменьше вопросов и выражалось поменьше сочувствия, столь
естественного в данном случае.
Прежний распорядок постепенно помогал Фрэнку включиться в обычный ход
жизни. Мысль о пропущенных годах все больше отходила на задний план. У него
даже появилась надежда, что вскоре все превратится в смутное воспоминание, в
то преданное молчанию событие, о котором знают только двое, но стараются о
нем не говорить.
Весенние дни становились длиннее, и теперь после работы он выходил на
улицу, когда солнце еще ярко светило. Он покупал в киоске на углу газету,
чтобы почитать ее по дороге домой, и спешил на остановку автобуса, где уже
стояли в ожидании другие пассажиры.
Он разворачивал газету и, пока не приходил автобус, просматривал ее.
Газетой он закрывал от взглядов нижнюю часть лица, хотя даже не задумывался
о том, почему так делает.
На этот раз он стоял уже около пяти минут - автобус, видимо, выбился из
графика. Вдруг что-то вынудило его моргнуть и поднять глаза. Так бывает,
когда человек чувствует, что стал предметом чьего-то пристального внимания.
Мимо него в гуще идущих по тротуару людей шел какой-то человек. Лицо
Таунсенда всего на мгновение показалось из-за листа газеты, но рассеянный,
блуждающий взгляд незнакомца вдруг стал пристальным, а потом и изучающим.
Его шаги утратили ритмичность. Он дернулся, споткнувшись на ровном месте и
чиркнув носком ботинка по земле. Теперь он стоял неподвижно и смотрел.
Мозг Таунсенда лихорадочно заработал и мгновенно запечатлел образ
незнакомца. Это был мужчина плотного, но стройного сложения, чуть ниже
среднего роста. Волосы скрыты шляпой, а выбивавшиеся из-под нее высоко
подстриженные бачки не позволяли четко определить их цвет. Глаза были
темные, агатовые, а над ними кустились черные брови. Взгляд твердый, какой
бывает у людей, не умеющих смеяться. Впервые увидев такого, трудно
определить, что он за человек и чем занимается. Просто лицо из толпы,
Таунсенд не знал его и никогда прежде не видел.
Но это лицо не исчезало, а стояло перед глазами, как белая скала
посреди речного потока. Сердце Таунсенда тревожно забилось. Люди на улице,
проходя мимо, без особой причины не остановятся, лишь скользнут по тебе
взглядом. Но этот человек узнал его. Или подумал, что узнал, но не был
вполне в этом уверен. Как бы то ни было, это не выглядело невинным
любопытством прохожего, которому твое лицо вдруг показалось знакомым. И
дальнейшие поступки мужчины это подтвердили. Он, видимо, с некоторым
опозданием понял, что, столь открыто проявив себя, вызвал к себе повышенное
внимание и встревожил Таунсенда. Он попытался исправить положение,
двинувшись дальше как ни в чем не бывало, но сделал это чересчур поспешно, и
его действия не выглядели естественно; почувствовав это, он постарался
побыстрее смешаться с толпой и удалиться в том направлении, куда держал
путь.
Но далеко он не ушел. Его внимание вдруг будто бы привлекла витрина
следующего магазина, и он начал приближаться к витрине по диагонали, причем
свернул к ней раньше, чем мог бы заметить выставленные там предметы, даже
если бы обладал орлиным зрением. Человек остановился и стал, казалось бы,
очень внимательно рассматривать предметы за стеклом. Однако Таунсенд
прекрасно понимал, что в зеркальных стеклах витрины четко отражается все
происходящее на улице.