"Иван Александрович Вырыпаев. Сентенции Пантелея Карманова" - читать интересную книгу автора

обязательно уметь рисовать. Просто подходишь к картине и смотришь, и
понимаешь, что это ТЫ. Поэтому мне ничего не стоило отдать предпочтение
второму дворнику, тем более, что он вслух никогда, ничего не говорит. Просто
ходит за мной попятам и угрюмо смотрит, и все. И все. Третий дворник мне
меньше всех нравится. Матерится с самого раннего утра. Ест ранетки с земли.
У него наверняка глисты в животе. Правда человек с глистами внутри, тоже
может быть прекрасным, прекрасным для своей матери, например.
Словом, три дворника явились ко мне, как три грации к Парису и требуют
ответа. Они мне напоминают икону "Троица", там тоже три ангела сидят и
смотрят. И все хороши. Никого нельзя выделить. Пусть лучше дворники за
столом сидят и крыльями размахивают. Только бы отстали от меня. А то
ложишься спать, закрываешь глаза, а там эти дворники: "Кто из нас самый
красивый?" - спрашивают. И щекочут метлами.


Отрывок из дневника
Сегодня тридцать первое декабря. Мне тридцать один год.

Сентенция 16.
Река, лошадь.

Один мой приятель был жив.Не в том смысле, что все умерли, а просто у
меня был только один приятель, а остальные приходились мне дальними
знакомыми. Так вот, этот приятель был очень хорошим человеком, он очень
много сделал для меня. Помогал мне деньгами, поддерживал морально, дарил
подарки и купил мне пальто. Но к сожалению, я не мог отплатить ему тем же. Я
подолгу не звонил, забывал поздравить с днем рождения, частенько его
обманывал, причем без всякой причины, просто скрывал правду, да и все. Но он
все равно продолжал меня любить, тем более, что приятель этот приходился мне
родным отцом. Правда, один раз и он сказал мне неправду, и с этого момента
начались наши разногласия.
Однажды, когда мне было шесть лет, мы отправились на реку. Она была
очень красива - река. Я смотрел. И вдруг, к нам подошла лошадь. Так близко,
что можно было дотронуться. "Смотри, какая красивая лошадь!" - сказал отец.
А лошадь то была некрасивая, она была обыкновенная. Отец меня обманул.
Впрочем, многие люди пускаются в подобный обман, когда говорят: "Смотрите,
какая девочка! - или - какие рисунки у нашего Вити!" - а девочка никакая,
просто девочка, да и все. И рисунки у Вити очень плохие, разве это рисунки?
Но мне то нет дела до всех, а вот на отца я тогда обиделся, ведь это был мой
единственный друг, ну, а теперь мы приятели.

Сентенция 17.
Для главного.

Сын - это для главного. И дочь, для главного. И то, что тебе пожилая
женщина в метро улыбается, тоже, для главного. И собаку бьешь, и матери не
звонишь по неделям, жене изменяешь, только для главного. А на станции я
видел пьяную, молодую девушку, которая плакала о главном, не просто же так.
И богатого банкира убили, для главного. И проститутку кинули на бабки,
только из-за этого. Пацаны, для главного, разбивают носы друг другу,