"Владимир Высоцкий, Леонид Мончинский "Черная свеча"" - читать интересную книгу автора

мучился...
Кныш улыбнулся и прикрыл глаза.
Зэки начали отходить от Рысакова, озадаченные странными словами
Фаэтона, почитая за мудрость не крутиться около человека, которого вложил
с потрохами кто-то из них. Майор продолжал стоять, с болезненным
любопытством наблюдая за дремлющим Кнышом. Казалось, он лелеял и
взбадривал в себе порочное желание, старательно пряча его под внешним
спокойствием.
Перемена произошла очень гладко, так что наблюдавший за ним Вадим
ничего особенного не приметил. Но' вот Рысаков сгруппировался, это была
уже машина, готовая разрушать, а затем, оттолкнувшись от дрожащего пола
отсека, майор упал вперед. Рука вытянулась, и два жестко поставленных
пальца провалились в глазницы Кныша. Чвак! Откликнулась на удар хлюпающая
беспощадность лопнувших глаз и выплеснулась кровавой пеной па щеки.
Стесненный невыносимой болью, крик напомнил глубокий стон смертельно
раненного зверя. Рысаков выдернул пальцы из черепа, и они начали пухнуть в
поврежденных суставах.
Большинство из присутствующих ничего не поняли,.
но души их успели сжаться от поступившего ниоткуда сигнала - смерть!
Тянулось время, подрагивая вместе с корпусом судна, которое тащило в
своем железном чреве несколько тысяч сваленных в кучу заключенных.
..."Феликс Дзержинский" шел на Колыму. Обычный рейс, обычный груз.
Кого-то только что убили. Эка невидаль! Всё когда-нибудь умрет, всё
когда-нибудь развалится. Мир условен, и работают в нем только условности.
Выдумки людей, не знающих, как поступить со свободой волеизъявления.
Впрочем, все может быть и сложнее: за каждым нашим поступком стоит сила, в
нем заинтересованная...
- ...Ты убил вора, - с мрачной торжественностью произнес, решительно
приподнимаясь, Лимон.
Это было похоже на приговор. И это стало приговором.
Бывший майор нянчил сломанные пальцы. Он обернулся, чтобы ответить, но
проглядел цыганенка. Вершок нырнул под правую руку Рысакова, тут же
выпрямился с натянутыми от напряжения жилами на тонкой шее.
- А-а-а!
- А-а-а!
Переплелись их голоса. Еще живой майор почти поймал цыганенка за
глотку, успел вымазать ее кровью покойного Кныша. Большего не случилось...
- Пусть, - прошептал Рысаков, оседая перед убийцей на колени, - пусть...
Слово застряло в его угасающем сознании, он повторил его еще раз, уже
совсем нездешним голосом:
- Пусть...
- Товарищи, - прошептал бывший кадровый партработник Житов, обводя
зэков перепуганным взглядом. - Что ж это происходит?
Ему никто не ответил. Вершок наклонился, пытаясь выдернуть оставленную
под сердцем майора финку, и тогда Евлогий толчком отбросил его от
умирающего.
- Сгинь, паршивец!
- И то верно! - поддержал Евлогия бородатый мужик из семейских
староверов. - Тебе, нехристю, уши надрать надо али сжечь. Чо ж мы
смотрим-то, мужики?!