"Владислав Выставной. Желтый сезон (Роман, фрагмент)" - читать интересную книгу автора

вам присутствовать при массовом расстреле ваших товарищей. Спрашивается -
зачем? Зачем ей понадобилась ваша жизнь?
То, что она являлась участником диверсионной группы и знала о
предстоящей акции, не вызывает сомнения. Иначе она не смогла бы настолько
бесследно исчезнуть вместе с остальными "циркачами".
Поэтому она, несомненно, использовала вас. Но каким образом? Вы будете
отвечать, или применим форсированные методы?..
...Энрико уже не слышал полковника. В его голове звенели страшные
слова - "она использовала меня, просто использовала..." Сердце бешено
забилось.
- Нет... - прошептал Энрико, - нет...
- Что - нет?
Энрико не ответил. В его душе зарождались страшные процессы. Только
теперь он осознал, что влюбился в эту совершенно незнакомую ему Агнессу, как
полнейший кретин. И слова полковника не только не разрушили любовь - они
только усилили чувство невероятной тоски и безнадежности. Одновременно там
же, в сердце, зарождались крупицы жгучей, лютой ненависти...
Полковник посмотрел на техника. Тот отрицательно покачал головой.
Полковник удивленно хмыкнул и встал. Он подошел к монитору, взглянул на
показатели, потом на бледного и перекошенного Энрико.
- Ладно, сержант, - сказал он, - Я не буду применять к тебе
форсированные методы...
Полковник прошелся по кабинету, раскрыл портсигар, снова закрыл. И
небрежно, через плечо, бросил:
- Тебя просто расстреляют. По самому обыкновенному заочному приговору
военно-полевого суда.


Никакого суда не было.
Энрико просто вывели во двор экзекуторской, где ждала комиссия из трех
офицеров, включая полковника Аугусто и взвод пехотинцев из похоронной
команды.
Обрюзгший фельдфебель нудно зачитал приговор, в котором промелькнули
слова "преступное разгильдяйство", "самоуправство", "предательское отношение
к долгу" и тому подобное.
Энрико смотрел на веселое голубое небо Сахарной Головы. Ему казалось,
что все это происходит не с ним.
- На изготовку! - скомандовал брат-сержант.
Коротко и страшно лязгнули затворы.
- По врагу Директории, - протянул сержант, - огонь!
Где-то далеко раздались раскаты грома. Тело отбросило мощным ударом,
брызнула во все стороны кровь. Энрико упал.
Последним его чувством - кроме резкой боли - было удивление.

-3-

Роджер сидел перед крепким, почти квадратным в своей могучести
капитаном. И буквально любовался им.
Капитан был что надо: стальной взгляд, казалось, мог прошить метровую
броню. В сочетании со сдержанной полуулыбкой взгляд этот давал мощный