"Пер Вале. Гибель 31-ого отдела [D]" - читать интересную книгу автора

что это ему уже знакомо. Примерно через час он заметил, что знакомые места
встречаются все чаще.
К половине двенадцатого он проработал семьдесят два журнала- ровно 50
процентов. Он спустился вниз, перекинулся несколькими словами с дежурным на
телефоне и выпил в буфете стакан чаю. Несмотря на стальные двери и
капитальные кирпичные перекрытия, из подвала доносились бранчливые выкрики и
жалобные вопли. По дороге к себе в кабинет он заметил, что полицейский в
зеленом полотняном кителе читает один из тех журналов, которые он только что
изучал. А на полочке за барьером дожидаются своей очереди еще три.
На изучение второй половины у Иенсена ушло в три раза меньше времени.
Без двадцати три он перевернул последнюю глянцевую обложку и поглядел в лупу
на последнее приветливое лицо.
Проведя кончиками пальцев по щекам, он нашел, что кожа у него дряблая и
несвежая. Спать ему даже и не особенно хотелось, а стакан чаю, выпитый в
буфете, до сих пор так заметно напоминал о себе, что есть не хотелось тоже.
Иенсен на мгновение расслабил плечи, поставил левую руку на подлокотник
и подпер ладонью голову. В такой позе он посидел еще немного, глядя на
журналы.
Он не вычитал из них ничего интересного, но зато и ничего такого, что
показалось бы ему неприятным, тревожным или отталкивающим. Ничего, что могло
бы порадовать его, рассердить, огорчить или удивить. Почерпнул некоторые
сведения, преимущественно об автомашинах и личностях, занимающих видное
положение, но ни одно из этих сведений не могло бы оказать воздействие на
чьи-то поступки или образ мыслей. Встречались и элементы критики, но она
всегда была направлена либо против известных из истории психопатов, либо -
в редких случаях - против каких-то частных обстоятельств в каких-то
отдаленных странах, да и то лишь изредка и в чрезвычайно сдержанных
выражениях.
Выносился на рассмотрение ряд моральных проблем, выуженных
преимущественно из телепередач, где кто-то один, к примеру, выругался, а
кто-то другой, к примеру, явится нечесаным или небритым. Эти проблемы
занимали видное место в большинстве журналов, и при обсуждении их царило
полное взаимопонимание, из чего явствовало, что все правы в равной мере.
Порой такой вывод напрашивался.
Часть материала составляла фантастика, она и оформлена была как
фантастика, с цветными - словно с натуры - иллюстрациями. Подобно статьям,
основанным на фактическом материале, фантастика говорила о людях, которые
добились успеха в личной жизни или в области экономики. Материал подавался
по-разному, но, насколько Иенсен мог судить, в журналах с глянцевой бумагой
подача была не более сложной, чем в массовых выпусках.
Он заметил также, что журналы адресовались к различным классам
общества, но содержание их оставалось неизменным. Они хвалили одних и тех же
людей, рассказывали те же сказки, и, хотя стиль их не совпадал, при чтении
подряд создавалось впечатление, будто все это написано одним автором. Но
это, разумеется, была мысль, лишенная каких бы то ни было оснований.
Столь же неосновательной представлялась мысль, что кого-нибудь может
задеть или возмутить написанное в этих журналах. Авторы, правда, весьма
часто "переходили на личности", но всякий раз это были личности, известные
высокими моральными принципами и прочими добродетелями. Можно было
предположить, что некоторые добившиеся почета личности упоминаются реже, чем