"Стенли Уаймэн. Под кардинальской мантией " - читать интересную книгу автора

фехтовальные успехи казались мне дешевыми и обманчивыми. Я думал о
совершенно ином существовании. Я взвешивал то и другое и спрашивал себя,
неужели красная мантия настолько лучше деревенского камзола и мимолетная
слава предпочтительнее покоя и безопасности.
И вся моя дальнейшая жизнь в Кошфоре производила на меня такое же
впечатление, как и этот обед. Каждый день, можно даже сказать, при каждой
встрече у меня возникал один и тот же ряд мыслей. В присутствии Клона или
когда какое-нибудь резкое, хотя и неумышленное, замечание хозяйки напоминало
мне о той пропасти, которая существовала между нами, я становился прежним
человеком. Но в другое время, под влиянием этой мирной и спокойной жизни,
возможной только при уединенности замка и при том особенном положении, в
котором находились обе женщины, меня охватывала странная слабость. Пустынное
безмолвие леса, окружавшего дом, отсутствие всяких связей с прошедшим, так
что по временам моя настоящая жизнь казалась мне сном, отдаленность от
светского круга - все это подрывало мою волю и затрудняло для меня мою
задачу.
Однако на четвертый день моего пребывания в замке произошло нечто
такое, что разрушило эти чары. Случилось так, что я опоздал к обеду. Ожидая
застать дам уже за столом, я второпях вбежал в комнату без всяких церемоний
и увидел, что обе дамы стоят у открытой двери, вполголоса разговаривая между
собою. На их лицах было написано очевидное беспокойство, а Клон и Луи,
стоявшие с опущенными головами немного поодаль, имели необыкновенно
смущенный вид.
Я успел заметить все это, хотя мое появление произвело внезапную
перемену. Клон и Луи засуетились и начали подавать кушанья, а дамы поспешно
сели за стол и сделали очень неловкую попытку казаться в обычном
расположении духа. Но лицо мадемуазель было бледно, и ее руки дрожали, а
мадам, хотя и держала себя более естественно, благодаря большему
самообладанию, несомненно, тоже была очень взволнована. Несколько раз она
сурово прикрикнула на Луи, а в остальное время находилась в мрачном
раздумье; когда же она думала, что я не слежу за нею, на ее лице явственно
отражалась тревога.
Я недоумевал, что все это означает, и мое недоумение увеличилось, когда
после обеда обе дамы вышли с Клоном в сад и провели там около часа. После
этого мадемуазель вернулась в комнату, и я могу наверное утверждать, что она
плакала. Мадам пробыла еще некоторое время в саду в обществе мрачного
привратника, но затем тоже вернулась в дом и исчезла. Клон не вошел вместе с
нею, и, когда я пять минут спустя отправился в сад, Луи также скрылся. За
исключением двух служанок, которые сидели за рукодельем у верхнего окна, в
доме, по-видимому, не осталось никого. Ни один звук не нарушал
послеобеденной тишины, царившей в доме и в саду, и все-таки я чувствовал,
что под покровом этой тишины совершается нечто большее, чем можно
предполагать. У меня пробуждалось любопытство, даже подозрение. Я пробрался
мимо конюшен и, углубившись в лес, позади дома, окольным путем достиг моста,
по которому пролегала дорога в деревню.
Обернувшись назад, я с этого места мог видеть замок. Отойдя немного в
сторону, где деревья были гуще, я стал глядеть на окна замка, стараясь
разгадать, в чем дело. Трудно было предполагать, чтобы господин де Кошфоре
вздумал так скоро повторить свой визит. Притом женщины, очевидно, испытывали
ощущения страха и скорби, очень далекие от той радости, которую должно было