"Стенли Уаймэн. Под кардинальской мантией " - читать интересную книгу автора

свое время. Я не знаю, - продолжала она, и каждое ее слово точно хлестало
меня по лицу, - более низкого и подлого человека, чем вы!
Я пробормотал что-то, - я сам не знаю, что. Ее слова жгли меня, - жгли
мое сердце. Будь она мужчиной, она не осталась бы в живых.
- Вы думаете, что вы меня обманули вчера, - продолжала она, понизив
голос, и тем давая еще более сильное выражение своему гневу, своему
негодованию, своему презрению, от которого дрожали ее губы. - Интриган!
Глупый обманщик! Вы думали одурачить женщину, а теперь сами попались
впросак. Дай Бог, чтобы у вас хватило стыда хоть для раскаяния! Вы говорили
о Клоне, но Клон по сравнению с вами кажется самым безупречным, самым
честным человеком.
- Мадам! - закричал я хриплым голосом, и я знаю, что мое лицо приняло
пепельно-серый цвет, - нам нужно объясниться друг с другом.
- Боже меня избави! - воскликнула она. - Я не желаю пятнать себя
объяснением с вами.
- Стыдитесь, мадам, - ответил я дрожащим голосом. - Ведь вы - женщина.
Мужчине это стоило бы жизни!
Она презрительно засмеялась.
- Отличные речи, - сказала она. - Я не мужчина, и если вы мужчина, то
слава Богу! И вы ошибаетесь, называя меня мадам. Мадам де Кошфоре находится
теперь, благодаря вашему отсутствию и вашей глупости, в обществе своего
мужа. Надеюсь, что это возбудит в вас досаду, - добавила она, сжимая свои
белые зубки. - Надеюсь, что это поощрит вас к дальнейшему шпионству и
дальнейшей подлости, господин Мушар (Mouchard - шпион), то есть я хотела
сказать, господин де Мушар!
- Вы - не мадам де Кошфоре? - воскликнул я, от этой неожиданности забыв
весь свой стыд и всю свою ярость.
- Да, мосье, - злобно ответила она. - Я не мадам де Кошфоре. И
позвольте мне заметить вам, что я никогда не называла себя ею. Мы очень
неохотно говорим неправду. Вы сами обманули себя так искусно, что нам не
было надобности дурачить вас.
- А мадемуазель, значит... - пролепетал я.
- Она и есть мадам! - воскликнула она. - Совершенно верно! А я
мадемуазель де Кошфоре. И в качестве таковой я покорнейше прошу вас избавить
нас от дальнейшего знакомства с вами. Когда мы встретимся снова... то есть,
если мы встретимся, от чего, Боже, избави нас, то не смейте говорить со
мною, иначе я прикажу своим слугам высечь вас. И не позорьте нашего крова
своим дальнейшим пребыванием под ним. Можете ночевать сегодня в гостинице.
Пусть не говорят, - гордо продолжала она, - что даже за предательство
Кошфоре отплатили негостеприимством, и я отдам соответственные приказания.
Но завтра ступайте назад к своему господину, как избитый щенок. Шпион!
С этими словами она оставила меня. Мне хотелось сказать ей
что-нибудь, - мне кажется, я нашел бы в своем сердце слова, которые
заставили бы ее остановиться и выслушать меня. Я был, наконец, сильнее ее и
мог бы сделать с нею, что угодно. Но она так бесстрашно прошла мимо меня,
словно мимо какого-нибудь придорожного калеки, что я окаменел. Не глядя на
меня, не оборачивая головы, чтобы удостовериться, иду ли я за нею или
остаюсь на месте, она быстро пошла назад, и скоро деревья, тень и
надвигающийся сумрак скрыли ее от меня, и я остался один.