"Инстинкт бойца" - читать интересную книгу автора (Нестеров Михаил)

Глава 12 Вынужденные меры

16 декабря, суббота

Марк вернулся из командировки усталым. Тягостное впечатление от увиденного незримо присутствовало и при встрече с Катей Скворцовой. Больше всего бередили душу воспоминания о лейтенанте Скумбатове, человеке незаурядном, принявшем сильное решение. Также, как и Витя Заплетин, который не выходил у Марка из головы.

- Привет, Катя. Как там Шмуклер?

Скворцова дольше обычного задержала взгляд на Сергее:

- С ним все в порядке, ведет себя смирно, не пристает.

- А почему таким загробным голосом?

Она помедлила, прежде чем сама задала вопрос Сергею.

- Помнишь, на этом самом месте я говорила тебе, что хочу остаться в списках живых?

- Помню.

- Теперь я желаю этого и тебе. Несмотря ни на что, - раздельно произнесла она.

"Несмотря ни на что". А ее печальные и в то же время обеспокоенные глаза дополняли: "Я знаю что-то важное, но не могу сказать". Глаза призывали Сергея прочесть ее мысли.

- Ты вернешься, и мы...

Она запнулась, дав возможность Марковцеву перебить ее. Он не хотел ее обидеть, но ему нужно было все выяснить до конца. После его слов она повернется и уйдет, но если она была искренна, то все же окликнет его. В противном случае он сам добьется продолжения разговора.

- А ты кто, королева Марго, чтобы ставить мне условия? Во-первых, я еще подумаю...

- Идиот! - она оттолкнула его и пошла прочь. Потом обернулась.

"Ну вот и хорошо, - подумал Марк, - я оказался прав".

- Скотина! - донеслось до него.

Вариант номер два.

Он догнал девушку в конце коридора и взял за плечи. Удивительно быстро менялось ее настроение. Напряженные плечи Кати тут же расслабились и скользнули по горячим ладоням Сергея, когда она медленно повернулась к нему.

Чувственные ноздри Марковцева втянули легкий запах ее духов, дезодоранта и слабый, едва различимый запах пота; и он оказался "его" запахом, притягивающим и дурманящим, запахом "его" женщины.

Они стояли напротив кабинета, который она делила с Петровым и пожилым оперативником по фамилии Свиридов, и оба разом повернули головы на звук открывшейся двери. На пороге стоял Петров. Майор хмыкнул, бросил "пардон" и снова исчез за дверью.

- Сергей, - прошептала Катя, - если ты предашь меня... мне конец, понимаешь?

Она быстро открыла папку, которую держала в руках, теперь уже проклиная себя, что не сделала этого раньше. Она все подготовила, и даже раньше этого дня могла передать Марковцеву исписанный мелким почерком лист бумаги. Но боялась. В случае неудачи к ней применят стандартный способ устранения агентов.

В руку Сергея скользнул сложенный вчетверо лист бумаги. Расчетливым движением он незаметно отправил его в карман.

- Сделай так, чтобы меня не подставить под удар, - шепнула Катя. В ее глазах все еще стоял испуг. - Когда-то ты выручил меня, теперь моя очередь.

Марк вплотную приблизил к ней свое лицо, продолжая сжимать ее плечи.

- На кого ты работаешь, Катя? Ты прослушиваешь разговоры Эйдинова - не спрашивай, откуда я узнал. Мне важно знать другое: на кого ты работаешь? Иначе я не смогу качественно вывести тебя из-под удара.

"Ей бы уехать, скрыться на время, - подумал Марк, - но отъезд и будет означать ее предательство".

- На кого, Катя? На Прохоренко?

Энергичный отрицательный жест.

- Нет. Выше.

Сергей выругался.

- Черт! Конкретную фамилию можешь назвать?

- Тогда мне сразу конец. И я не дождусь тебя.

- А ты хочешь дождаться?

- Очень...

- И я хочу. Поэтому назови мне имя человека, на которого ты работаешь, его место работы и должность. Это важно, - торопил он девушку.

- Хорошо. - Скворцова на секунду прикрыла глаза. - Это Постнов Николай Григорьевич. Он бывший офицер ФСБ, работает на Совет безопасности - готовит законопроекты и курирует наше ведомство. Его офис находится на Арбатской площади, 1.

"Вот и все, - подумала Катя, - теперь отступать действительно некуда".

Марк притянул ее к себе. Губы у Кати оказались горячими и мягкими. Она коротко ответила на поцелуй и отстранилась. И тут же, не оборачиваясь, прошла к себе в кабинет.

Азербайджан, диверсионная школа Рустэма Давлатова

Поздно вечером, после шестнадцати часов изнурительных работ, заложников проводили под конвоем не в зиндан, расположенный в подвале кухни, а в здание склада, одного из трех в расположении учебного центра. Его боевики приспособили под подобие отстойника: в нем дожидались отправки на родину наемники, чей контракт закончился, чтобы они не мешали общему ритму учебного центра. Сейчас таких насчитывалось не больше двух десятков, и их перевели в казарму "Джафаль-лагеря".

- Говорить вполголоса, - формально предупредил пленников начальник караула Ашур Хейкаль, араб по происхождению. Даже в подвале заложники переговаривались шепотом. - Спать на кроватях, - последовало очередное распоряжение араба.

Ашур запер дверь и выставил шестерых караульных с овчарками.

Прежде чем отвыкшие от коек тела заныли и заскрипели в унисон с панцирными сетками, пленники поужинали. Теперь стало понятно, кому именно двое из них около часа назад принесли еду: себе. Не какие-то отбросы, а настоящий харч: картошка-пюре, гуляш из баранины, белый хлеб.

- С чего бы это? - тихо и настороженно спросил исхудавший, с фиолетовым от побоев лицом рядовой 42-й мотострелковой дивизии Андрей Яковлев.

В помещение свет от прожектора проникал через окно над дверью. По наитию ребята сгрудились в темном углу. Яковлев высказал мысль о том, что готовится их освобождение, возможно, крупный обмен, которому способствовала операция силовых подразделений ФСБ и МВД. И обнадежил:

- А что, взяли наши боевиков и договорились с Давлатовым.

- Угу, - мрачным голосом отозвался сержант внутренних войск Ватрушев, который провел в плену больше года. - Поэтому нас и откармливают как свиней. Кому нужна эта показуха?

- Не знаю, - Андрей пожал плечами.

- Глотки нам перережут, как Сереге, Юрке Медведеву... А кормят, чтобы кровищи было побольше.

Пленники притихли, задумавшись. Они терпели все унижения, нестерпимые побои и надеялись на чудо. Все же надеялись. Хотя заложников редко освобождали на территории Чечни, что уж говорить о другой республике. Вася Кротов повесился поплмесяца назад прямо на глазах у товарищей. И никто не удерживал его, такое правило, что ли, сложилось у пленников. Кротова насиловали каждый день - негры, арабы, китайцы, латыши. Последнее, что он сказал, перед тем как затянуть на шее порванный вдоль рукав гимнастерки: "Пацаны, только не развязывайте".

Безнадеги в глазах Андрея Яковлева было не меньше, чем у его товарищей, она противоречила душе, просящей чуда, и проскальзывала в интонациях солдата. Что это за день Аль-Канун, о котором они часто слышали в последнее время? Вахид Яфаров, татарин по национальности, знавший немного арабский язык, перевел его как День Очага, арабское название декабря.

День Очага.

Не к нему ли готовят пленников?

Аль-Канун приходился на день, когда по неведению куратора военной контрразведки должна была кануть в небытие и эта группа смертников.

17 декабря, воскресенье

В эту ночь Сергей не сомкнул глаз. Он глушил кофе и курил одну сигарету за другой. Марк анализировал возникшие проблемы, главная из которых для него была - уберечь Катю Скворцову. Другая задача - показать не зубы, а клыки. Марковцев считал себя мстительным, он мог разыгрывать беспечного человека, но внутри оставался хищником. Он принял условия игры, которые ему навязали без его ведома, он пройдет до конца, но тем хуже будет противной стороне. Против него играли нечестно, и он обязан ответить соответственно. Он вернется из ада, куда его посылают согласно его агентурной кличке.

Наутро он уже знал ответы на большинство вопросов. Исходя из простой логики, Катю можно вывести из-под удара одним лишь способом - подставив под удар другого. Такая кандидатура у Сергея была.

В девять ровно он вошел в кабинет Эйдинова. Воскресенье. Но профильный отдел накануне операции не может позволить себе ни часа отдыха.

- Владимир Николаевич, сегодня я вам нужен?

"А что?" - кивком головы спросил полковник и при этом, как всегда, насторожился.

- Хочу встретиться с дочкой, - объяснил Сергей. - Если бывшая жена позволит, останусь у них на ночь. Адрес у вас есть.

- Что за спешка, не пойму?

- Риск большой, шеф. Сами понимаете, на что идем.

- Они в Люберцах живут?

Сейчас даже от ответа на простой вопрос зависело многое. Скажет Сергей: "Да, в Люберцах", и в груди этого полукровки зародится подозрение. И Сергей остался верен себе.

- Вы у меня об этом спрашиваете?

Еще до поездки в Чечню Марковцев предпринял было попытку уточнить кое-какие детали операции, неубедительной показалась отговорка о тайном соглашении российской и азербайджанской сторон замять дело о диверсионном акте, хотя, конечно, замнут, тут долго думать не надо. А вот как делить лавры? Кто-то ведь должен примерить венок победителя? Лавры были, и были они такие же скрытые, как и сама операция по уничтожению базы. Только достанутся они российской стороне, а азербайджанская за свои деньги будет покупать венки в похоронном бюро, чтобы возложить их на могилы убиенных террористов. Так не бывает, это армянский баланс.

Когда Сергей пробежал глазами Катину подробную записку, все встало на свои места. Нечто подобное он предвидел, даже умозрительно стал на место ответственного за проведение операции.

Марковцев не стал ставить "зачет" разработчикам операции - при таком раскладе, как запачканная кровью разведгруппа и бежавший из мест лишения свободы преступник, связанный с главой чеченской диаспоры в Москве, он предложил бы то же самое. Но перестраховался бы. Чего не сделал милый сердцу Эйдинов и иже с ним. Кто знает, может быть, полковник вспомнил слова Сергея о том, что из его дерзкого побега он сможет выжать максимум полезного, и поделился с куратором из Совбеза.

Сергей заглянул в кабинет Петрова. На месте были все его обитатели. Нарочито сухо кивнув Кате, он незаметно подмигнул майору и обнаружил на его остром личике подобие улыбки. Они поняли друг друга каждый в меру своей испорченности. Марк поманил оперативника и вышел из кабинета.

- Ты только не распространяйся, Толян.

- Да мне все равно. Пользуйся на здоровье.

- Но-но! - Сергей погрозил ему пальцем.

Все, что он должен был сказать дальше, трогало его за живое и касалось мертвых. Он в очередной раз вспомнил кабинет замначальника колонии по режиму, где получил известие о смерти отца.

- У меня к тебе конфиденциальная просьба, Толя. Ты ведь знаешь, что мой отец умер. А я так ни разу и не был на его могиле. Даже не представляю, где он похоронен. Мне некогда, сейчас я уезжаю, а потом вообще времени не будет. Ты бывший мент, тебе и карты в руки. Сделаешь?

- Ладно, я узнаю.

- Спасибо. И сразу позвони мне. Если меня не будет, оставь сообщение на автоответчике.

Теперь, после знакомства с Катиной запиской, Марк понимал все. Почему ему дали полную свободу, машину и отдельную однокомнатную квартиру, закрепленную за Управлением. Дали на время. На очень короткий срок.

Марковцев заправил полный бак бензина, купил бутылку водки, две красивые пунцовые розы и взял направление на городок Климов Московской области, где провел без малого двенадцать месяцев за колючей проволокой.

Как и во время побега из колонии, Марк устал, он просто выбивался из сил. А впереди его ждала бессонная ночь, за ней - очень трудный, наверное, решающий день. Сергей часто и убедительно опровергал поговорки и крылатые изречения, вот и очередную - "Коней на переправе не меняют" - собирался переосмыслить.