"Александр Уолкер. Одри Хепберн - биография" - читать интересную книгу автора

скоро увидимся снова". Одри вышла на занесенную снегом дорогу. Через час
она была в женевском аэропорту, где ждала рейса компании "Свиссэр" на
Адис-Абебу. И вот теперь...
Пять миллионов человек - половина из них дети - находились на грани
голодной смерти. Только около лагеря беженцев, куда направлялся конвой,
было более 150 000 человек. Одри не представляла, как все это будет. С
некоторым облегчением она вышла из второго Рейндж-Ровела. Благодаря
балету, которому она отдала много времени в юности, у Одри были сильные
ноги, и она не страдала от спазм.
Единственное, что начало беспокоить, - это обезвоживание организма. Она
отошла в тень деревьев. И тут Одри увидела детей, сидящих на корточках
среди обнажившихся древесных корней, которые обвивались вокруг их
скорчившихся крошечных тел.
"Самым странным было их молчание, - вспоминала она. - Они никак не
отозвались на наше появление практически "ниоткуда".
Одри осторожно приблизилась к ним, ожидая, что они разбегутся, подобно
летучим мышам, которых вспугнули во сне. "Но у этих детей просто не было
на это сил".
Похоже, они были уже подростками, но из-за плохого питания выглядели
малышами.
Коричневато-черная кожа обвисла на их хрупких, выпиравших из тела
костях. Ноги детей были не толще двух пальцев Одри. Куски простыней
закрывали их ребра. И только глаза двигались, следя за ней взглядами,
отупевшими от измождения.
Позднее Одри признавалась, что в тот момент она внезапно поняла, какой
высокой она должна была им казаться. И потому инстинктивно присела на
корточки, чтобы быть на одном уровне с ними.
Но что они видели, когда на ее пристальный взгляд отвечали своими
взглядами?
Женщину, которой вот-вот исполнится шестьдесят, но которая все еще
энергична и подвижна, как пружина. Лицо, которое так легко и приятно
выражает чувства и переживания. Теперь его избороздило множество мелких
морщинок, но они, подобно маленьким притокам большой реки, всегда готовы
разлиться в ослепительную незабываемую улыбку. Волосы, благодаря которым в
свое время по миру разошлась мода на прическу "гамена" ("под мальчика"),
все еще сохраняли свой природный каштановый цвет, но уже подернулись
сединой и были затянуты в тугой узел на затылке. Руки - уже в пигментных
пятнах - все еще выдавали ее живой, непоседливый нрав: казалось, эти руки
постоянно, каждую минуту должны быть заняты какой-нибудь работой. Эти
глаза, которые когда-то так легко и свободно играли в любовь с объективом
камеры, ныне смотрели на мир сквозь огромные стекла очков, которые,
казалось, во много раз усиливали выражение озабоченности. Это было лицо,
свободное от следов какого-либо тщеславия и самолюбования, как и от следов
косметики, которой она больше не пользовалась. Единственное, что Одри
позволяла себе посреди иссушающей эфиопской жары, - это немного
увлажняющего крема.
Она провела пальцем перед глазами ребенка, рядом с которым сидела,
чтобы убедиться, что он не слепой. Зрачки мальчика следили за движением
пальца, но его лицо не выражало ни оживления, ни любопытства.
"Это меня буквально потрясло". Позднее Одри сравнивала это ощущение со