"Эдгар Уоллес. Власть четырех ("Четверо Справедливых" #1)" - читать интересную книгу автора

Синьор Паоло Монтегацца, директор Национального Антропологического
музея во Флоренции, оказал честь Сери, включив его портрет в свою
удивительную книгу. Поэтому Сери хорошо известен всякому, кто интересуется
вопросами криминологии и физиогномики.
Сери сидел как на иголках, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
Остальные - с голубыми глазами и нервными руками Гонзалес, насмешливый
и подозрительный Пойккерт, Джордж Манфред с моноклем в глазу, - хотя и не
пользовались большой известностью в преступном мире, однако также были
незаурядными людьми.
Манфред отложил "Геральдо ди Мадрид", вынул монокль, протер его
белоснежным носовым платком и улыбнулся:
- Чудаки эти русские.
Пойккерт протянул руку к газете:
- Кого на этот раз?
- Губернатора одной из южных губерний.
- Убили?
Усы Манфреда презрительно натопорщились.
- Ба! Разве можно бомбой убить человека? Да, да, я знаю, убивают. Но
это такой идиотский первобытный способ, как если бы вы стали взрывать
городскую стену в надежде, что среди тысячи погибших случайно окажется и
ваш враг.
Пойккерт внимательно прочитал телеграмму.
- Князь тяжело ранен, а у покушавшегося оторвало руку, - произнес он,
и губы его неодобрительно сжались.
Гонзалес нервно сжимал кулаки.
- У нашего друга, - кивнул в его сторону Манфред и рассмеялся, -
неспокойна совесть...
- Это было только один раз, - быстро прервал его Леон, - и произошло
не по моей вине. Вы помните, - обращался он к Манфреду и Пойккерту, не
замечая Сери, как бы желая снять с себя некое обвинение. - В то время я
находился в Мадриде. Ко мне пришли несколько человек с Барселонской фабрики
и сказали, что они собираются делать. Я пришел в ужас от их невежества и
неумения обращаться с химическими препаратами. Я написал им все, что нужно,
указал пропорции и умолял, почти на коленях просил, чтобы они избрали
другой способ. "Дети мои, - говорил я, - вы играете с вещами, которых
остерегаются опытнейшие химики. Если хозяин фабрики дурной человек, убейте
его, подождите, когда он после сытного обеда будет в прекрасном
расположении, правой рукой подайте ему просьбу, а левой - вот это..."
Леон вытянул кулак и нанес удар невидимому противнику:
- Но они ничего не хотели слушать.
Манфред потрогал стакан со светлой жидкостью, стоявший у его локтя, и
покачал головой. В его глазах блеснул лукавый смех:
- Я помню, погибло много народу, и главным свидетелем на суде был как
раз тот, для кого предназначалась бомба.
Сери откашлялся, словно хотел что-то сказать, и все трое с
любопытством посмотрели на него. Испанец заговорил, и в его голосе звучало
недовольство:
- Я не собираюсь равняться с вами, сеньоры. Половины того, что вы
говорите, я не понимаю, вторая половина - о правительствах, королях,
конституциях и прочем. Если кто-нибудь причиняет мне зло, я разбиваю ему