"Агент чужой планеты" - читать интересную книгу автора (Нечипоренко Валерий)НАЧАЛО РУКОПИСИ РОМОДАНОВАПрошу простить меня за некоторую сумбурность изложения. Время торопит. Успеть бы передать суть. Итак... На мою беду, встретился мне в жизни кошмарный человек - благодушный старичок. Как бы покороче начать... С детства я бредил фантастикой, читал взахлеб все, что попадало в руки. Меня ничуть не смущало, что этот жанр ставился в общественном мнении еще ниже детективного, а уж тот и вовсе имел репутацию этаких окололитературных кроссвордов. Плевать. Я бесконечно верил в блестящее будущее фантастики. Сие не означает, разумеется, что мне безумно нравилось все прочитанное. Наоборот. Все эти многостраничные описания космических перелетов, конструкций кораблей, инопланетных пейзажей, как и псевдонаучные толкования загадочных явлений, нагоняли дикую тоску. Еще большую зевоту вызывали романы, на страницах которых самоотверженные, пытливые и дерзновенные земляне (вдобавок, по всем признакам, однополые) посещали отдаленнейшие уголки Галактики, находя там в лучшем случае полуголых дикарей, кровожадных ящеров либо фиолетовую плесень. Этакие полубоги, уникум бесконечной Вселенной... Я имел свою точку зрения на этот круг вопросов. Суть ее в следующем. Никаких сомнений, что Великий Космос насыщен обитаемыми мирами, но - с различным уровнем развития. Земля, к сожалению, занимает в условном списке цивилизаций весьма скромное место: где-то в последней четверти, а возможно, и в последнем проценте (если не в его тысячной доле). Оттого-то более развитые инопланетяне игнорируют нас. Мы им попросту неинтересны. Мы не способны дать что-либо межзвездному сообществу, зато горазды требовать. (В основном, как и тысячелетия назад, хлеба и зрелищ.) На кой черт им такие "собратья по разуму"?! Неудивительно, что нас долго еще будут обходить стороной. Такая постановка проблемы казалась мне настолько очевидной, что я не переставал поражаться самомнению тех, кто упорно талдычил о какой-то особой миссии землян. Какая, к бесу, миссия! Давайте прежде у себя разберемся, прежде чем лезть с советами хотя бы к той же фиолетовой плесени, которая, возможно, устроила на родной планете подлинный рай. Постепенно у меня проклюнулось желание поведать миру о своем видении космических перспектив. Как говорят китайцы, путь в тысячу ли начинается с первого шага. Я поступил в инженерно-строительный институт, расположенный в крупном промышленном городе. Осваивать строительную специальность я не собирался. Просто конкурс здесь был пониже, а я нуждался в стартовой площадке. Притом в городе имелись издательства и редакции, и я рассчитывал, что там меня примут с распростертыми объятиями, тут же издадут сборник моих рассказов, а далее -признание, слава, поездки, выступления, жизнь свободного и независимого художника... Но оседлать удачу оказалось не так просто. Редакции журналов и газет, куда я разослал десяток своих рассказов, составлявших весь мой творческий багаж, дружно вернули мне их. Вскоре я узнал, что при клубе железнодорожников работает семинар, который ведет литературовед Мамалыгин. Там в основном и кучкуются местные начинающие фантасты. Мамалыгин оказался сухим розовым старичком неопределенного возраста. Меня он встретил ласковой улыбкой и охотно зачислил в ряды семинаристов. Расспросил о том о сем, обещал прочитать мои рассказы, но просил не торопить. Я быстро сделался активистом объединения: читал чужие рукописи (все то же покорение космических далей, высокая миссия человека, полная победа над фиолетовой плесенью либо же чужаки-агрессоры, война миров, секретное оружие пришельцев), критиковал, спорил до хрипоты. Большинству семинаристов не очень-то нравилась моя настырность, а одну пишущую дамочку я даже довел до громких рыданий, едко высмеяв ту стряпню, которую она пыталась выдать за фантастическое блюдо с пикантным соусом. Я горел желанием услышать их мнение о моих вещах, но Мамалыгин не спешил ставить их на обсуждение. Он будто присматривался ко мне, то и дело кивая благообразной головой с пушистым венчиком седых волос и улыбаясь как родному внуку. Никогда не забуду этот день - 16 мая. Только что закончилось очередное занятие. Мамалыгин попросил меня задержаться. - Вот что, Вадим... - в своей мягкой манере произнес он, когда мы остались одни. - Давно собираюсь серьезно побеседовать с вами... - Всегда готов! - по-пионерски воскликнул я. - Нет-нет. - Он сделал плавный жест тонкой с розовыми пальцами рукой. -В другом месте. Вот что... Поедем сейчас ко мне домой. Заодно и поужинаем. Надежда вспыхнула ослепительно. Если мэтр приглашает ученика к себе домой... Значит, ему понравилось?! В воображении рисовалась глубокомысленная литературная беседа за письменным столом, лампа под абажуром... Жил Мамалыгин в восемнадцатиэтажной башне на проспекте Космонавтов. (Кстати, благополучно здравствует он там и поныне). Надо отдать должное: он угощал меня с таким непринужденным радушием, что я не испытывал ни малейшей неловкости. Разумеется, я сгорал от нетерпения. Но спешка была не в характере хозяина. Оставалось ждать заветной минуты. Наконец ужин закончился. Мамалыгин разлил по чашечкам кофе, придвинул блюдце с лимоном. - Как я понимаю, вы верите во множество обитаемых миров? - неожиданно спросил он. - Конечно! - Ну да, - меланхолично кивнул он. - Сейчас многие верят. Во всяком случае, куда больше народу, чем пару десятилетий назад. Худо-бедно, наука делает свое дело. Да и хорошая фантастика просвещает дремучие умы. - Манера разговаривать у него была своеобразной: обращаясь к собеседнику, он одновременно прислушивался к чему-то в себе. - Но пока человечеству не грозит контакт с инопланетянами, - со значением проговорил я. - Вы уверены? - Мы для них - так, вроде муравьев. Да, муравьев. Вот по лесу идет человек. Муравьи могут вообразить, что он ищет контакт с ними. А на самом деле человек собирает грибы или ягоды. Муравьям, озабоченными лишь тем, что происходит в их муравейнике, этого никогда не понять. У нас, землян, сходная логика. Мы фиксируем случаи появления НЛО, всевозможные аномалии и все ломаем голову, почему пришельцы избегают прямого контакта. А они попросту ищут что-то другое. - Муравьи? - бледно улыбнулся Мамалыгин. - Любопытно... Но ведь есть ученые, которые как раз и изучают жизнь муравьев. - Но не каждого муравейника! - Однако же ваша аналогия не вполне корректна, - заметил Мамалыгин. -Люди все-таки не муравьи. Притом человечество все же развивается, двигает вперед науку, расширяет сферу знаний... - Но этого мало. Нужно выйти на определенный, более высокий уровень, -стоял на своем я. - Тогда нами заинтересуются. Он забарабанил по столу тонкими розовыми пальцами: - Мне нравится, Вадим, что вы так безоговорочно верите во внеземные цивилизации. Но уж слишком вы строги к бедному человечеству. Разумная жизнь - в любой форме - не может быть неинтересной. И если нас обнаружили, то наверняка изучают. - Зачем? - Смысл в том, - тихо и серьезно ответил он, - что всякая молодая цивилизация чем-то похожа на ребенка. А за ребенком, особенно энергичным и беспокойным, нужен присмотр. Что-то неуловимо изменилось в самой атмосфере комнаты. Я вдруг понял, что меня пригласили вовсе не для разбора моих рассказов, что наш вроде бы умозрительный разговор переходит на некие практические рельсы. - Может быть... - пожал я плечами. - Всякие там телеспутники, инфракамеры, замаскированные объективы, перехват информации... - Разумеется, технических проблем для инопланетян не существует, -кивнул Мамалыгин. - Они без труда могут собрать любую информацию. Но сумеют ли понять - вот вопрос! Я не нашелся, что ответить, и Мамалыгин заключил: - Они слишком далеко ушли вперед, логика наших поступков, наша психология, побудительные мотивы недоступны их восприятию. А это - ключ. Без него никак нельзя. Даже мы, земляне, попав в другую страну, доверяем гиду, живому толкователю местных обычаев, куда больше, чем самому подробному справочнику, - продолжал Мамалыгин. - Вадим, вам не кажется логичным, что инопланетяне могут быть крайне заинтересованы в том, чтобы иметь на Земле своих "гидов", или проводников, или агентов, - назовите их как угодно? Естественно, из числа землян. - По-моему, это невозможно. - Почему? - удивился он. - Трудно общаться. Разные уровни интеллекта. - Конечно, подобрать агентов нелегко, - согласился Мамалыгин. - Они должны удовлетворять многим требованиям. И все же такие люди есть. Те, кто понимает сущность проблемы. Это уже немало. Вы, Вадим, по-моему, подошли бы для подобной роли, - неожиданно заключил он. Хочу подчеркнуть: у меня и мысли не возникало о нелепости нашего разговора. Напротив - было предчувствие чуда. А Мамалыгин не сводил с меня глаз - молодых, ярко-синих, проницательных. - Вы имеете в виду... - Да, - с царственным спокойствием кивнул он, - я предлагаю вам стать доверенным лицом планеты Диар. - Что-о? - Наблюдение за Землей ведет - согласно распределению функций между Обитаемыми Мирами - планета Диар. Ее цивилизация старше нашей на шесть тысяч лет. Возможности Диара безграничны. Говорю со знанием дела - ведь я служу этой планете много веков. Да-да, Вадим, у меня библейский возраст, и это при том, что я выгляжу моложаво, не жалуюсь на здоровье, полон сил и энергии. Диар подарил мне долголетие. Подарит и вам, в числе многих других благ. Естественно, при условии, что вы не против сотрудничества. Задания, которые вы будете получать, совершенно необременительны, но вознаграждаются щедро. Вы забудете, что такое бытовые проблемы. Совесть ваша останется спокойной -ведь, служа Диару, вы прежде всего служите Земле, родной планете. И, кто знает, может, лет эдак через триста, когда обе расы встретятся, ваше имя будет занесено в золотую книгу человечества... Я упивался словами Мамалыгина, веря ему радостно и до конца. В сущности, последние годы я жил в предчувствии великого перелома в судьбе. И необыкновенное случилось! Налетело как смерч... - Я понимаю, что у вас есть все основания считать мое предложение неудачным розыгрышем либо старческим маразмом. Однако не торопитесь судить. Вам будут представлены исчерпывающие доказательства. Немедленно, прямо сейчас вы сможете отправиться на Диар и увидеть планету собственными глазами. После мы вернемся к нашей беседе. - Это далеко? - глупо спросил я. - Сотни световых лет. - Как же... - В ваших рассказах высказывается та здравая мысль, что для великих цивилизаций расстояний не существует, - улыбнулся Мамалыгин. - Но... институт... сессия... - Я плохо соображал, что говорю. - Они овладели не только пространством, но и временем. - Мамалыгин щелкнул по циферблату. - По часам наблюдателя вы вернетесь ровно через секунду. Если только вы не против... - Как я могу быть против того, во что верю с детства?! - Вот и отлично. Он открыл ящик серванта, достал оттуда золотистый обруч и протянул его мне. - Наденьте на голову... Как корону. И не волнуйтесь. Все будет в полном порядке. Золотистый обруч излучал тепло. В меня вливалась мощная энергия. Я чувствовал, как внутри просыпаются необъятные силы. - Готовы? - спросил Мамалыгин. - Да! - Примите удобную позу и закройте глаза. В тот же миг я бесстрашно шагнул в светящуюся бездну... Драгоценный друг, мой терпеливый читатель! Да, я побывал на необыкновенной, волшебной планете. Эл-Иф, долина Мисгара, бесподобные пейзажи Фарри... Воспоминания об этом Путешествии до сих пор живут в моей памяти. Я с радостью составил бы подробнейшую хронику своей "экскурсии", но... Во-первых, существует табу на подобные откровения, и я не смею преступить запретной черты. Во-вторых, я опасаюсь уподобиться авторам тех многостраничных описаний, над коими сам столько потешался. Какие бы достоверные детали я ни приводил, все можно поднять на смех, отнести на счет выдумки и даже опошлить. Не хочу! Да и время меня поджимает. Скажу только одно: я видел рай, он существует, но вовсе не похож на тот, который пытались смоделировать лучшие умы человечества. Это невозможно представить. Как и скопировать. И вот что существенно: мое возвращение на Землю отнюдь не воспринималось как изгнание из рая. Я был заряжен только положительными эмоциями. И еще. Мне казалось, что я пробыл на Диаре около трех месяцев. Но Мамалыгин сидел в прежней позе, кофе дымился. - Ну? - спросил он. - Может, ваш разум противится? Говорите прямо, Вадим. Никаких проблем. Я просто сотру из вашей памяти все произошедшее. Вы вернетесь к прежней жизни как ни в чем не бывало. - Только не это! - горячо воскликнул я. - Прежняя жизнь! Чего мне в ней жалеть?! Он тонко улыбнулся: - Значит, вы согласны стать агентом планеты Диар? - Да! - Я знал, что вы согласитесь, Вадим. Вы единственный из семинара, у кого светлая голова... Я был готов молиться на Мамалыгина. А он смотрел на меня с отеческой любовью. - Ваши клетки, Вадим, очищены от шлаков, хотя, смею полагать, тех накопилось пока немного. Отныне вы будете острее ощущать запахи и звуки... Высвобождены некоторые резервы вашего организма. Думаю, этого хватит лет на сорок. Ну а затем процедура будет повторена с замедлением процесса старения. Впрочем, о старении вы сейчас вряд ли задумываетесь, мой юный друг... Далее... Он протянул мне жесткий картонный прямоугольник. Это была визитная карточка. Темно-синяя, с золотым тиснением. Аккуратные буковки складывались в мою фамилию, имя и отчество. Ниже располагались адрес и телефон. - Во владение квартирой вы можете вступить незамедлительно, - как о чем-то обыденном возвестил Мамалыгин. - Две комнаты, застекленная лоджия, балкон... Престижный район... Думаю, довольно? Во дворе - гаражи. Один из них - ваш. Найдете по табличке на воротах. В гараже автомобиль, он тоже ваш. Кремовая "Волга". Ключи от машины висят в прихожей. На бронзовом гвоздике рядом с вешалкой. А это ключи от квартиры. Держите! Сказки Шехерезады! Но я верил каждому слову - окончательно и бесповоротно. - По поводу всевозможных нудных формальностей не волнуйтесь, -продолжал Мамалыгин, протягивая мне объемистый конверт. - Квартиру, машину, обстановку, средства, а также дачу в Жердяевке оставил вам родной дядя по материнской линии, крупный ученый, который души в вас не чаял, хотя напряженная научная деятельность сильно ограничивала его стремление контактировать с вами. Подробности вам знать не обязательно. В конверте копия его завещания, здесь же ваш паспорт с новой пропиской, водительские права и все такое прочее. Словом, полный боекомплект. А это сберегательная книжка на предъявителя. Дядя оставил вам весьма крупную сумму. Рекомендую основной капитал не трогать, а жить на проценты, хотя решать, в конце концов, вам. А здесь кое-какая наличность на карманные расходы. - Мамалыгин придвинул ко мне несколько пухлых пачек. Из неимущего, скорее, нищего студента я превращался в принца - да кой черт в принца! - в падишаха! - Вы, разумеется, знаете о том, что обычный человек, рядовой землянин, использует едва ли десять-двенадцать процентов возможностей, заложенных в него природой, - ровным тоном продолжал между тем мой искуситель. - К примеру, мы донельзя скверно владеем своим биополем. Многие вообще не подозревают о его существовании. А ведь это такое же врожденное чувство, как зрение или осязание... - Тут он выдержал значительную паузу и каким-то особо торжественным тоном, будто посвящая меня в таинство, возвестил: - Отныне, Вадим, ваше биополе освобождено от внутренних пут. Отныне вы почти всемогущи. Попросту говоря, вы можете диктовать любому, кто находится в радиусе двадцати метров, свою волю. В течение десяти минут. Пользуйтесь же своим новым даром осмотрительно и только в интересах дела. Признаться, о биополях, экстрасенсорике и прочем подобном я в ту пору думал мало. Темы эти являлись чуть ли не государственной тайной, и никакие сведения о них, кроме глухих слухов, хождения в народе не имели. Может быть, поэтому последний "гостинец" Мамалыгина произвел на меня гораздо меньшее впечатление, чем квартира, машина и сберкнижка. Но, кажется, настал черед задавать вопросы. Да и наставник мой ждал их от меня. - Аркадий Андреевич... Я получил так много... Слишком много. Что же взамен? - Для начала привыкайте к своей новой роли. Не меняйте образ жизни слишком резко. Вы - студент, вот и продолжайте учебу. Образование вам не повредит. Заводите новых друзей, обрастайте связями. Учитесь разбираться в людях, в истинных мотивах их поступков... - И это все? - изумился я. - Почему же? Со временем получите задания. Уверен, они будут несложными. - Со временем - это когда? - Может, через месяц. Или через год. Или через пять лет. Куда вам торопиться? Теперь у вас впереди - очень долгая жизнь. - От кого я получу задание? От вас? - Может, от меня, - ответил он в своей манере. - Или от резидента. Или от специального посланника Диара. По обстоятельствам... - Значит, теперь я должен ждать? Мамалыгин улыбнулся затаенной мудрой улыбкой. - Вадим, вы никому и ничего не должны. Агент Диара и агент-шпион -понятия совершенно разные. Живите жизнью свободного человека. Раскрепоститесь. Избавьтесь от комплексов. - Да, но... - Я совершенно растерялся. - Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти, - проговорил Мамалыгин. - Милости прошу. В любое время. Только позвоните предварительно. Иногда я бываю в отлучке. Похоже, аудиенция подходила к концу. Я вдруг вспомнил, что так ничего и не услышал относительно своих рассказов, но самому заводить о них разговор (после посещения Диара!) - казалось верхом глупости. Я уже и сам понимал, что они ни к черту не годятся. Это было лишь бледненькое отражение того мощного светового потока, в котором мне посчастливилось выкупаться. * * * Еще какой-нибудь час назад предел моих мечтаний был таков: отдельная комната, хотя бы в нашем общежитии, пишущая машинка, стопка чистой бумаги и немного свободного времени. Уж тогда я засел бы за работу и, как Бальзак, сутками не поднимался бы из-за стола. Я создал бы такой вал шедевров, перед которым не устояли бы никакие редакционные бастионы. Я доказал бы всем... Но теперь, когда я получил во сто крат больше, мое воображение рисовало почему-то совсем другие картины: музыка, женский смех, обнаженные плечи... Черт побери! За машинку я всегда успею засесть. А покуда надо избавиться от пожиравших меня комплексов, ведь я напичкан ими выше головы, -тогда, кстати, и творчество получит новый импульс. Разве не то же самое советовал мне Мамалыгин? Я шел по вечерней улице взвинченный, возбужденный, вольтанутый. Какая там осмотрительность! Мне хотелось петь и смеяться, дурачиться, чудить. Между тем вдоль проспекта вспыхнули фонари, зажглась реклама. Дул легкий ветерок, воздух был по-весеннему ласков. Встречные девушки казались одна другой краше. Так-так... С чего мне начать? Путь мой лежал мимо ресторана "Волна". Это заведение считалось лучшим кабаком в городе. Ходили слухи, что простому смертному сюда не попасть, что именно здесь веселится местная элита. Это был другой мир, в некотором смысле еще более недоступный и далекий, чем Диар. Я замедлил шаг. Отчего бы не начать новую жизнь с "Волны"? У входа нервно переминалась небольшая очередь. Табличка, висевшая с обратной стороны стеклянной двери на бронзовой ручке, категорически извещала: "Извените, свободных мест нет". Именно - "ИзвЕните". Эти рестораторы - неважные грамотеи. Я пристроился к очереди и некоторое время разглядывал плотные зеленые шторы, которыми был задрапирован вестибюль. То, что они скрывали, обещало море удовольствий. Немедленно, сейчас же. Затем тайком ощупал карманы. Денежки не испарились. Вот они, здесь. Правда, одет я весьма непритязательно, но стоит ли брать в голову подобные пустяки? Возбужденный приятной перспективой, я протоптался в хвосте очереди с четверть часа. За это время дверь так и не открылась ни разу. Хм! И тут меня озарило. Ну и осел! Покорно жду, а надо всего-навсего пожелать. Заприметив в глубине холла вальяжного усатого швейцара, я послал ему мысленный приказ. Он тотчас встрепенулся, торопливо прошагал к дверям, откинул планку-засов и подобострастно обратился ко мне: - Проходите, пожалста! Ого! Биополе работало! Да еще как! Передние заволновались, но швейцар свою обязанность знал: - Тихо, дамочки! Столик заказан. И вот я впервые в "Волне". Впрочем, сегодня многое впервые в моей жизни. Зал поражал кричащей роскошью. Эстрада с белым роялем, светильники под старину, фикусы размером с пальму... Лысые дядьки, веселые толстяки, хмурые усачи, задумчивые донжуаны и - женщины, женщины, женщины... Боже, сколько здесь красавиц! Изнеженных, горячих, не обремененных бытом... По меньшей мере четверть мест была свободна. Во всяком случае, тех бедолаг, что изнывали сейчас у входа, удалось бы разместить без хлопот. Но, похоже, этот "монастырь" жил по своему уставу. Легкость, с которой я сюда проник, испарила последние капли моей робости. Заприметив у дальней стены удобный столик, я направился к нему. На белоснежной накрахмаленной скатерти красовалась табличка "Стол заказан". Я небрежно смахнул ее в кадку с фикусом и вольготно развалился на кожаном диване. Тотчас подлетел официант - плотно сбитый молодец с холеными усиками. Мгновенно оценив мою фактуру, он известил: - Здесь не обслуживаем, стол заказан, - шаря цепкими глазами в поисках исчезнувшей таблички. Высокомерная вежливость, которую он подчеркнуто демонстрировал по отношению ко мне, могла быстро перерасти в элементарное хамство. В моей власти было устроить великолепный спектакль, но, честно говоря, хотелось малость осмотреться, а заодно отведать чего-нибудь вкусненького под коньячок. Направив всю мощь своего биополя на этого типа, я приказал ему воспылать ко мне подобострастной преданностью. Тотчас на его круглом лице появилась льстивая улыбка: - Впрочем, для вас мы рады сделать исключение. Сегодня восхитительная бастурма. Как поцелуй красавицы... - Он даже зажмурился. - Рекомендую! Чтобы гарсон бегал к моему столу бойчее, я сунул, ему пару крупных купюр. Бедняга, что называется, офонарел. Суетливо озираясь, он спрятал их в какой-то потайной карман. Забавно было наблюдать, как изогнулся его борцовский стан. - Как тебя зовут, любезный? - Вова. - Вот что, Вова... Тащи заказ, а после исчезни на время. - Как прикажете! На эстраде появился квартет музыкантов в смокингах. Грянула модная мелодия. Парочки устремились к свободному кругу. Насчет бастурмы Вовик не соврал. Да и салаты были превосходны, и коньячок недурен... Кажется, в "Волне" умели угодить почетным клиентам. В голове приятно зашумело. Откинувшись на спинку дивана, я с наслаждением закурил. Разглядывая публику, я принялся анализировать свое положение в институте. Иного круга общения в ту пору у меня попросту не существовало. Не брать же в расчет наше хилое литобъединение! Если говорить откровенно... У нас подобралась очень сильная группа. Сплошные корифеи. Но даже на этом звездном фоне выделялись Виталий и Олег. Притом они дружили, что увеличивало их влияние вчетверо. Это были умницы, эрудиты, острословы. Словом - лидеры. Я мечтал добиться их дружбы, стать для них своим... Они держались со мной на равных, как, впрочем, и с другими, но не более. Я был для них одним из многих. И это глубоко уязвляло мое самолюбие. А еще был красавчик Лорен, ну вылитый Дориан Грей. Девчонки беззастенчиво пялили на него глаза и вешались на шею. Постаралась природа, вылепила идеальный образец. Рядом с Лореном я чувствовал себя серым мышонком. Я неистово завидовал ему. Я его ненавидел. Я желал ему всяческих напастей и бед. Как мне хотелось увидеть хотя бы тень тревоги на его смазливой роже! Но, похоже, сама фортуна покровительствовала этому броскому ничтожеству. А еще была Жанночка... Меня она не замечала в упор. Я знал, что ничего нельзя изменить. Я всегда буду для нее пустым местом. Именно эти однокурсники омрачали мою жизнь. Теперь все менялось. Поднесен бинокль, и далекие горизонты стали неправдоподобно доступными... - Извините... - Мои размышления были прерваны склонившимся к моему плечу Вовчиком. Я даже увидел щербинку на его переднем зубе. - Да, любезный? - У вас нет желания разделить ужин с очаровательной дамой? Очень рекомендую. Хм... Мне, конечно, доводилось слышать о ресторанных шлюхах, которых подсаживают к одиноким клиентам для выкачивания кошелька. Ну и что? Мой любовный опыт был крайне ограничен и нуждался в обогащении. Чего ради тянуть? - Вовка, а ты уверен, что твоя протеже и вправду очаровательна? Вдруг наши вкусы резко разнятся? - Шикарная девчонка! Пятый номер бюстгальтера, - шепнул он, осклабившись. - Я покажу вам ее издали. Если не глянется - заменим, выбор большой. - Ну, давай. Но - чтобы никаких сюрпризов. Понял, доктор Айболит? - Шеф! У нас все чисто... Вовчик исчез в глубине зала, но уже через пару минут вынырнул возле ближайшей колонны. Рядом с ним появилась молодая женщина в ярком малиновом костюме с белой оторочкой, сама не менее яркая - белокурая, фигуристая, длинноногая. Глубокий вырез открывал налитые сомкнутые груди. На ее броско накрашенном скуластом лице с чуть раскосыми голубыми глазами и пухлыми губами вампира лежал несмываемый налет вульгарности. Шлюха в ней чувствовалась за версту. Но именно такая женщина - порочная, продажная, умелая - и нужна была мне сегодня. К черту чувства! Животная страсть, похоть, голое тело! Плоть моя уже взбунтовалась. Я кивнул. Вовчик что-то шепнул девице, та поправила прическу и двинулась к моему столику, глядя, однако, куда-то в сторону. В проходе она остановилась, задумчиво озираясь, и, будто только сейчас заметив свободное место, приблизилась с дежурной улыбкой. - Простите, у вас не занято? - Голос у нее был хрипловатый: то ли прокуренный, то ли она подражала популярной эстрадной диве. Внезапно я почувствовал себя легко и непринужденно, будто всю жизнь тем и занимался, что общался с проститутками. А ведь я покупал женщину впервые. Никаких моральных мук, если вас это интересует, я не испытывал. Если что и волновало меня, так это чувство новизны и предвкушение разнузданного блаженства, которое обещали формы профессиональной совратительницы. - Садись, - кивнул я на свободное место рядом с собой. - Как тебя зовут? - Алина. Врет, наверное. - Красивое имя. А я - Вадим. Что будешь пить, Алина? Она молниеносно, но цепко посмотрела на бутылку коньяка, почти полную, и ответила: - То же, что и ты. Я наполнил бокалы. - За знакомство! В тебе, Алина, есть что-то от леди Винтер... По недоуменной тени, пробежавшей по ее лицу, несложно было догадаться, что она не читала даже Дюма. Да ведь я и не собирался вести с ней литературную дискуссию! Мне не терпелось скорее добраться до этого гибкого тела, посмотреть, так ли оно хорошо без костюмчика. Она выпила, держа рюмку двумя пальцами и оттопырив мизинец. Затем призывно улыбнулась мне. Некоторое беспокойство в глубине ее глаз исчезло. Видимо, она успела решить, что я для нее не представляю опасности. - У тебя очень милая улыбка, - заметил я. Это был последний комплимент, после которого я собирался перейти в лобовую атаку. - Ты мне тоже нравишься. - Выпьем еще? - Не откажусь. И поужинать не мешает. Ладно, котик? - Послушай, Алина... - Я погладил ее по руке. Та была горячей и сильной. - Давай договоримся о двух вещах. Во-первых, ты не будешь называть меня ни котиком, ни зайчиком, ни лапонькой, хорошо? - А как ты хочешь? - Ну... Милый, дорогой, любимый... Настал ее черед веселиться. - Ладно, миленький. Заметано. Так ты угостишь меня ужином? - А это второй вопрос, - ответил я. Она тут же поскучнела, но я поспешил ее успокоить: - Ужин, безусловно, за мной. Но я предлагаю сделать это в другом месте. - В каком? - У меня дома. Наберем сейчас закусок, какие ты сама выберешь, корзину шампанского и - вперед! Согласна? Она ответила мне откровенным взглядом. - Тогда и я спрошу, ладно? - Валяй! - Сколько ты мне заплатишь? Учти, я дорогая женщина. Мужики ко мне липнут как мухи на мед. Я молча достал из кармана одну из пачек, помахал ею в воздухе и снова спрятал. "Ночная бабочка" так и затрепыхала крылышками... - Значит, ты меня не обидишь? - Как поработаешь, так и получишь. - Ты хочешь на пару часиков или на всю ночь? Я, вообще-то, выносливая, - похвастала она. - Там будет видно. Может, на целую неделю загудим. Наклонившись, она легонько, но чертовски дразняще поцеловала меня в щеку, одновременно ее рука легла под скатертью на мою ногу: - Ах ты, шалун... Ответить я не успел. У стола в позе Каменного Гостя застыл какой-то квадратный краснорожий тип со стриженым затылком и коротким рыжеватым чубчиком. Его светлые глазки с белками как у вареной рыбы пылали неистовой лютостью. Смотрел он мимо нас с Алиной. - Владимир! - рявкнул он тоном удельного князька, жаждущего крови отступника. Несмотря на шум, гам, музыку и танцы, наш гарсон немедленно возник из-за портьеры. Лицо у него было пепельно-бледное. - Почему мой стол занят?! Я с интересом ожидал развития событий. Вовчик, который, как я уже отмечал, производил впечатление человека самоуверенного, от страха готов был напустить в штаны. - Не знаю... - пролепетал он, дрожа всем телом. - Не понимаю, как это получилось... Какое-то помутнение нашло... Бес попутал... Ей-Богу! Я не спешил на выручку. Спектакль на десерт - совсем даже неплохо. А краснорожий продолжал наливаться бешенством. - Забыл, кто ты такой?! - шипел он, глядя прямо перед собой и по-прежнему не замечая нас с Алиной, будто мы были парочкой манекенов. -Завтра же вылетишь отсюда к такой-то матери! Улицу пойдешь подметать! Ну! Долго мне еще ждать?! - За его спиной появились двое накачанных пижонов, наверняка знакомых с приемами каратэ. Вовчик, чуть не плача, подлетел ко мне и сбивчиво зачастил: - Извините, пожалуйста, произошла ошибка. Оказывается, этот столик был заказан. Очень уважаемым клиентом. Очень! Вы не согласитесь пересесть? Мы живо организуем вам другое место, еще удобнее... И бутылочка за счет ресторана. - С какой стати? - громко осведомился я. - Мне и здесь очень нравится. А тебе, дорогая? Алина молчала. Краешком глаза я заметил, что красотка нервничает не хуже моих однокурсниц перед сдачей зачета. В этот момент краснорожий сделал вид, будто только сейчас разглядел меня - досадного, невесть откуда залетевшего комара. Его поросячьи глазки сомкнулись в щелки. Он все же соизволил одарить меня, правда, единственным словом: - Выметайся! Я принял еще более вольготную позу и выпустил в его сторону струйку дыма: - Вы что-то сказали, товарищ? Должно быть, мое спокойствие его озадачило. Настолько, что он расщедрился на целую фразу: - Это мой стол! Я от души рассмеялся: - Товарищ! С каких это пор в советских ресторанах существуют персональные столы? Бедняжка Алина сидела ни жива ни мертва. А рядом безостановочно, как попугай, бубнил Вовчик: - Ну пожалуйста... Очень вас прошу... Любой другой столик... За счет ресторана... Амбалы за спиной краснорожего придвинулись ближе. На лице одного из них - этакого героя латиноамериканских фильмов - появилась блуждающая полуулыбка. А важный тип, наш Каменный Гость, до которого наконец-то дошло, что над ним потешаются, сорвался в штопор. - Молокосос! Мальчишка! Ссыкун! - заорал он, не обращая ни малейшего внимания на окружающих. (А за нашей перепалкой уже наблюдало ползала.) - Да знаешь ли ты, с кем говоришь?! - Со старым козлом, - ответил я. Получилось грубовато, но эффектно. Вдруг он успокоился. - Ладно, недоумок. Ты, значит, еще не поужинал? Отлично! Сейчас из тебя сделают отбивную и тебе же дадут ее сожрать. Понял?! Ты и твоя стерва! Набычившись, он бросился на меня, рискуя перевернуть стол. Алина взвизгнула. Вовчик готов был грохнуться в обморок. Смолк оркестр, замерли танцующие. Теперь уже весь зал - до единого человека - наблюдал за перипетиями нашего скандала. Импульс биополя - и один из амбалов, тот самый "латиноамериканец", ухватил своего босса за уши и ткнул багровой физиономией в большое блюдо с салатом. Со стороны могло показаться, что парень попросту поскользнулся и все произошло случайно. Тем разительнее был эффект. Когда краснорожий выпрямился, было на что полюбоваться, скажу я вам. Ему бы взять салфетку да утереться, а он для чего-то принялся размахивать руками, вдобавок повернувшись лицом к залу. Майонез, стекающий по щекам, и колечко лука, повисшее на грушевидном носу, делали его похожим на клоуна. Ресторанная публика, притом находящаяся в сильном подпитии, - особая, не склонная к сантиментам. Вид оплошавшего краснорожего Приводил на память кинокомедии Чарли Чаплина и Макса Линдера, которые в ту пору снова с успехом шли на экранах. Хохот стоял дикий. Наконец мой противник позорно бежал с поля боя - должно быть, к умывальнику. Оба амбала последовали за ним, при этом усатый бросил на меня взгляд, каким палач награждает будущую жертву, сильно насолившую ему. Я наслаждался триумфом. - Миленький, пошли скорее, тут есть второй выход... - потянула меня за рукав Алина. - Погоди, дорогая... Давай выпьем. Но она уже нервно поднялась: - Пойдем, миленький... Разве я сам хотел не того же? Тем более враги повержены. Пора в интимную обстановку. У колонны, держась рукой за сердце, страдал Вовчик. Я сунул ему несколько купюр. - Это за ужин и доставленное удовольствие. Не дрейфь, Вовчик! Резервирую этот столик за собой! А Алина упорно тащила меня прочь от зала - по каким-то коридорам, через кухню, мимо ящиков и мешков. Похоже, она прекрасно здесь ориентировалась. Наконец мы оказались в тесном дворике. Опять какие-то ящики, затем калитка и - боковая улочка, темная и пустынная. Мне наскучила эта беготня. Я остановился и привлек Алину к себе. - Погоди, хочу тебя поцеловать... Красотка дрожала как осиновый листок. - Это ужасный человек, - выдохнула она, пряча губы. - Напрасно ты так с ним. Ой, напрасно! "Козла" он тебе не простит. Никогда. Лучше бы тебе уехать на время. - Ох, как страшно! - усмехнулся я. - Ты не понимаешь... Это же Китель! Да и Макс - мерзавец не лучше. -Она принялась заламывать свои пальцы с ярким маникюром: - Господи! Как мне не повезло! Надо же было оказаться с тобой именно сегодня! Теперь они и меня начнут доставать. Кажется, она была близка к истерике. Я взял ее за плечи и грубо встряхнул: - Ну, хватит! Мне плевать на этого типа, поняла?! Сожму его как тряпку и вытру ноги. Она посмотрела на меня с каким-то новым выражением: - Ты по правде не боишься? - А ты разве не чувствуешь? Она доверчиво прильнула ко мне: - Чувствую... Ты такой сильный... - Затем вздохнула, будто преодолевая что-то в себе, и добавила совсем другим - беспечным - тоном: - Ну и пусть! Обратно уже не воротишь, зачем тогда переживать? - Вот это разумная мысль. За нее стоит поцеловаться. Еще через пару минут все ее страхи улетучились окончательно. - А вообще, здорово ты его! Ну и рожа у него была, обхохочешься... От "Волны" до моей новой квартиры было метров триста. С проспекта доносились голоса, звон трамваев. Но здесь, в узеньком проулке, обрамленном высокими тополями и кустами сирени, было тихо, темно и безлюдно. Мы то и дело останавливались, чтобы поцеловаться. Алина распаляла мое воображение все сильнее. Наконец мы пришли. Опускаю описание дома и квартиры, ибо вы, мой драгоценный друг, однажды были у меня в гостях и должны помнить подробности. Замечу только, что, хотя в тот вечер я вошел в доставшуюся мне квартиру тоже впервые, как и Алина, у меня было ощущение, что я все в ней знаю: то есть я знал, где находятся выключатели, куда выходят окна, чем наполнен холодильник и так далее. Пока я собирал легкую закуску, Алина успела заглянуть во все углы. С интервалом в три секунды до меня доносились ее восхищенные возгласы: - Ой, какой у тебя хрусталь! Вот это ковер! А это что? Видик! А кассеты есть? Это родителей квартира? - Моя собственная. - Врешь! - Ну зачем мне врать? - А жена у тебя есть? - Нет. - А любовница? - А ты, кажется, из любопытных, - урезонил ее я. Она нежданно смутилась: - Извини. Я просто хотела узнать, кто же у тебя убирает. Везде так чисто. - Старуха приходит. С клюкой. - А вот сейчас точно врешь! Небось меняешь любовниц как перчатки... Не дождавшись ответа, она снова учинила визг: на сей раз по поводу шкуры бурого медведя, что возлежала в спальне перед широкой кроватью. Из оскаленной пасти торчали мощные клыки. - Миленький, а это у тебя откуда? - Подстрелил однажды в Забайкалье, - на ходу сочинил я, входя в комнату. Я собирался пригласить Алину на кухню - выпить еще немного и, наконец, заняться любовью. Но когда я увидел, как она, склонившись, оглаживает эти клыки, мне безумно захотелось овладеть ею немедленно, прямо на этой шкуре. - Ой, какой ты у меня храбренький! - пропела она. - А я, когда увидела тебя там, в "Волнушке", не знала, что и подумать. Делаешь шикарный заказ, а одет хуже задрипанного инженера. - Был когда-то такой принц - Гарун-аль-Рашид. Он любил переодеться в простое платье и побродить среди своих подданных. - Я присел рядом и принялся расстегивать ее пуговицы. - Так ты - принц? Ты и вправду принц? - Она умело занялась моей одеждой. - Самый натуральный... Наконец-то я справился с ее пуговками и начал освобождать ее от костюмчика. - Ой, какой ты горячий... - прошептала она. - Люби меня сильно-сильно, обещаешь? Ты мне так понравился сегодня... Она продолжала еще что-то шептать, но я уже не различал смысла слов. Ее облик более не воспринимался мною как вульгарный. Скорее, вульгарно вел себя я, набросившись на нее как изголодавшийся, переполненный похотью и спермой самец. Это была одна из самых чудесных ночей в моей жизни. Может быть, самая чудесная... Разбудил меня неясный шорох. Я разлепил веки. За окном занимался бледный рассвет. Накрапывал мелкий дождик. Нагая Алина стояла возле кресла, куда вчера сама же зашвырнула мою одежду, и воровато шарила по моим карманам. - Алина! Она вздрогнула и как-то жалко, заискивающе улыбнулась: - Я... я просто хотела посмотреть... то есть это упало, а я хотела поднять... Мое романтическое настроение как ветром сдуло. Все очарование минувшей ночи рассеялось бесповоротно. Я нехотя поднялся и подошел к ней, имея огромное желание влепить ей оплеуху. Она виновато сжалась, даже ее яблочные груди сморщились. Я достал несколько кредиток и налепил ей на плечи, как погоны. - Держи! Пять минут на сборы, и чтобы духу твоего здесь не было! - Но, миленький... - залепетала она. - Ничего же не случилось... Ты был такой ласковый... - Одевайся, не то вылетишь на лестницу в чем мать родила. Я отрешенно наблюдал, как она влезает сначала в свои невесомые трусики, затем в смявшийся костюм. Ее прелести более меня не волновали. Просто я не хотел, чтобы она умыкнула что-нибудь из квартиры. Затем я подумал, что стоит заглянуть в ее сумочку. И точно: там покоились две золоченые ложки из моего парадного столового набора. Она принялась опять что-то лепетать в свое оправдание, но я взял ее за руку, выволок в прихожую и подтолкнул к двери: - Мотай, с попутным ветерком! Она робко посмотрела на меня: - Миленький, а там дождик... - Иди, иди! Не сахарная. Она усмехнулась. В дерзких глазах был вызов. - Знаешь что, миленький? А пошел ты... - И она загнула фразу, от которой поперхнулся бы и завзятый матерщинник. Ее каблучки звонко зацокали по узорчатой плитке, которой была выложена лестничная площадка. Вот дурища! Я намеревался провести с ней несколько дней, щедро одарить... Она сама все испортила, шлюха! Ну и пусть катится! Я прошел в комнату и раскрыл створки шкафа. Ого! Гардеробчик-то у меня завидный! Я насчитал четыре костюма: классическую черную тройку, темно-коричневый, светлый летний и джинсовый. Кроме того, я обнаружил три новые куртки, двенадцать сорочек, шесть пар обуви и груду всевозможного белья - все прекрасного качества. А вообще-то надо поближе познакомиться с доставшимся мне "наследством". Кажется, у меня есть машина, которую я умею водить, и дача где-то в престижном курортном пригороде. Вот и ключи от машины - висят на бронзовом гвоздике возле зеркала, как и говорил Мамалыгин. Через полчаса я спустился во внутренний двор нашего дома - тихий, зеленый, чистый, без помоек и мусора. В песочнице возилось несколько малышей. В глубине тянулись капитальные кирпичные гаражи. На одном из них я заприметил табличку с номером моей квартиры - "32". Открыв ворота, я едва сдержал возглас восхищения. Не гараж, а мечта автолюбителя! На полках вдоль стен аккуратно разложены инструменты, запчасти, метизы... Сбоку - канистры, в углу - штабель запасной резины, огненно-красный огнетушитель. А над ремонтной ямой стоит она, нежно-кремовая красавица "Волга" - новенькая, сверкающая лаком. Ни разу в жизни не доводилось мне держать в руках руль, но сейчас возникло стойкое ощущение, что я довольно уверенно владею навыками вождения и люблю промчаться с ветерком. Усевшись на водительское место, я включил зажигание. Мотор работал как часы. Я вывел "Волгу" во двор, запер двери гаража, после чего помчался в Жердяевку на поиски своей дачи. Рука плавно поворачивала руль, нога в меру нажимала на газ, а глаза автоматически улавливали, каким цветом горит светофор. Я уверенно держал дистанцию, а когда надо, решительно шел на обгон. Я наслаждался скоростью, самим процессом перемещения по утреннему шоссе, хохотал от счастья, вторя пению мотора. Но вот город остался позади. Последние его кварталы укрылись за березовой рощей, перешедшей вскоре в густой хвойный лес. После несильного утреннего дождя воздух был напоен ароматами распускающихся почек, живицы, молодой травы, подземных соков, которые жадно пила вся растительность. Промелькнул мостик через крохотную речушку, чьи берега покрывали заросли орешника. К дороге опять подступили березки, а вот и она - Жердяевка! После городской суматохи и копоти поселок поистине выглядел райским уголком. На зеленых улочках царила патриархальная тишина. Лишь бодрый стук дятла временами прерывал ее. За высокими крашеными заборами в окружении зелени расположились особняки и коттеджи. Ведомый то ли наитием, то ли информацией на уровне подсознания, я без особых хлопот разыскал нужный тупичок, а в нем - "унаследованную" дачу. Это был просторный бревенчатый теремок в два этажа с пристроенной верандой. На макушке небольшой башенки, поднимавшейся над правым крылом, трепетал на ветру флюгер в виде задиристого петуха. Двор вполне годился для мини-стадиона. В его глубине тянулись хозяйственные пристройки, а перед крыльцом цвели свежие клумбы. Оставив машину перед запертыми на висячий замок воротами, я с удовольствием размялся и двинулся к дому. Большая комната гостиничного типа на первом этаже была обставлена не хуже моей городской квартиры. Особенно восхитил меня камин, отделанный розоватыми плитками мрамора с узорной литой решеткой. Правда, это чувство несколько поблекло, когда я зашел в помещение, пристроенное с тыла. Это был бассейн. Такой домашний крытый бассейн с застекленным фонарем наверху. Лестница, ведущая наверх, слегка поскрипывала, не то приветствуя нового хозяина, не то желая о чем-то поведать. На втором этаже я насчитал три спальни и два чулана. В конце коридора виднелась узкая винтовая лесенка, ведущая куда-то наверх. Я вспомнил о башенке с флюгером. Со двора она показалась мне обычным архитектурным украшением. Но, очевидно, внутри тоже имелось помещение. Я поднялся по узким ступенькам и оказался перед низкой дверцей, запертой на английский замок. Странно. Ведь ни одна другая дверь в доме не была закрыта. Я достал из кармана связку ключей и принялся подбирать подходящий. Замок щелкнул, дверь распахнулась. Внутри была комната - более просторная, чем можно было ожидать, глядя на сооружение снизу. Посередине стоял стол старинной работы с выгнутыми дубовыми ножками и массивной столешницей, а на нем - пишущая машинка. Рядом лежали стопка чистой бумаги и папка с копиркой. Впритык к столу был придвинут тяжелый стул с высокой резной спинкой. На стене - так что со стола не составляло труда дотянуться рукой - висело несколько пустых полок. В башне имелось два окна: одно, широкое, - выходило в сад, за которым тянулся лесной массив; второе, круглое, похожее на иллюминатор, смотрело во двор. Сколько раз, лежа на студенческой койке и тихо страдая оттого, что в этом бедламе нельзя сосредоточиться и засесть за рассказ, просящийся на бумагу, я мечтал о такой вот уединенной башне с окном, выходящим в весенний сад, о башне, где нет ничего лишнего, но есть все необходимое для творческой работы! Где никто не врубит шлягер, от которого тебя тошнит, не заведет банальной истории об очередной девице, не пристанет с просьбой растолковать последнюю лекцию по сопромату. И вот передо мной - точное воплощение моей мечты. Отчего же на душе становится все тревожнее? Почему шумит в висках? Что за голоса тихонько шушукаются в пустоте? Во дворе промелькнула легкая тень. Я опрометью бросился на крыльцо. На дорожке, вымощенной кирпичом, стоял сухонький подтянутый старичок в выцветшей офицерской рубашке. - Здравия желаИм! - почтительно воскликнул он. - Добрый день! - Стоило мне оказаться на солнечном свету, как смутные страхи рассеялись. - Выходит, вы и есть молодой наследник? - плутовато сощурился он. - Допустим. А вы кем будете? Он прокашлялся и бодро отрапортовал: - Разрешите представиться: Иван Васильевич Пономарец, собственной персоной! Сторожил дом в отсутствие вашего дядюшки. А моя супруга, Фекла Матвеевна, стряпала, когда он отдыхал от своих важных занятий. Ваш дядюшка, царствие ему небесное, привечал нас как родных. Вот я и решил разузнать, захотите ли вы, чтобы все оставалось по-старому, или будете искать замену? -Он махнул рукой через улицу: - Мы живем неподалеку, у нас свой дом еще с тех времен, когда здесь деревня была. Нас тут все знают, можете поинтересоваться, ежели желаете. - Что ж, пусть все остается как при дяде. Он почтительно вытянулся: - Премного благодарны! - Кстати, почему вы решили, что я - дядюшкин наследник? Может -обыкновенный жулик? Он хихикнул: - Как можно! По машине сразу и признал. Да и по повадке видно. Разве жулик станет открыто ходить по чужому дому? Притом дядюшка говорил о вас. - Говорил обо мне? - Ну да! Был-то он вдов, своих детей не имел. И часто говорил - если вдруг случится беда, то завещаю все свое имущество любимому племяннику -Вадиму Федоровичу Ромоданову. Мы вас уже который день поджидаем... - Вы хорошо знали дядю? - Да как сказать... Лет с полтора десятка будет. Бывало, наедет он, крикнет с порога: "Васильич, рюмку выпьешь?" Как не выпить? Ну, расспросит о том о сем, а после скажет: "Ладно, Васильич, иди, мне работать пора". Душевный был человек! - И часто он... наезжал? - Да не сказать чтобы очень. Все больше летом. А зимой дом, считай, пустовал. - Отчего он умер и как? - Я направил на старика сильный импульс. - Одному Богу известно, - вздохнул он. - Постойте, разве вы не присутствовали на похоронах? - Выходит, так, - смутился Пономарец. - Помер-то он, значит, не в Жердяевке и даже не в городе, а где-то за границей, в командировке. Даже не знаю, в какой стране. Ведь ваш дядюшка был, значит, из секретного института и лишнего ничего не говорил. Но однажды признался: если умру, говорит, то завещаю свое тело для научных опытов. Так что хоронить нам его не довелось. - Он печально вздохнул. Было о чем призадуматься. Я-то после беседы с Мамалыгиным полагал, что "дядя" - некое вымышленное лицо, необходимое для правдоподобия моей легенды. Но вот оказывается, что этот человек существовал на самом деле и исчез в тот самый момент, когда мне предложили стать агентом планеты Диар. Странная смерть где-то "за бугром"... Странное завещание относительно своего тела... Мне подумалось, что ни в квартире, ни здесь, на даче, на мои глаза так и не попалось ни одной бумажки, проливающей свет на "дядюшкину" жизнь. А ведь как ученый он должен был оставить хоры рукописей, архив... - Гости у него бывали? - Вот чего не было - того не было. Очень он личный покой уважал. - А женщины? Пономарец хихикнул: - Никогда! Однажды я говорю ему: "Хозяин, не пора ли тебе жениться, как всем нормальным людям?" А он отвечает: "Я, Васильич, сызмальства к этому племени интереса не имею. Одна суета!" Ужимки старика мне не очень понравились. - Дядя был прекрасным человеком, - строго сказал я. - Память о нем должна оставаться светлой. - Само собой, - понятливо кивнул он. - Это я только вам, как молодому наследнику... А так - ни гу-гу, даже соседям. Плутоватость старика была для меня очевидна. Может, стоило от него избавиться? Но я прикинул, что со временем смогу вытянуть из него еще кое-какую информацию. Вслух сказал: - У меня другие привычки. Теперь в этом доме часто будут появляться гости. Работы у вас прибавится. Я согласен доплачивать, если у нас будет полное взаимопонимание. - Не сумлевайтесь! - заверил Пономарец, и я мог бы поклясться, что он умышленно коверкает язык. - Будете очинно довольны! - Рюмочку выпьете? - С превеликим удовольствием! - крякнул он. - Вот ваш дядюшка, бывалоча, наедет да так крикнет с порога... - Это вы уже рассказывали. Я провел его к машине, достал из "бардачка" бутылку и налил почти полный стакан. - Ну, за вате здравие, молодой наследник! Он выпил со сноровкой, доказывавшей многолетнюю практику. - Ох, хороша! Забориста! - А что за башенка наверху? - А-а, с хлюгером... В ней ваш дядюшка любил заниматься своими учеными трудами. И все больше по ночам. Бывалоча, вся Жердяевка спит, одно только круглое окно у него и светится. Я однажды говорю: "И охота тебе, хозяин, на эту верхотуру лазить?" А он отвечает: "У меня, Васильич, вдохновение там появляется"... - Язык у Пономарца начал заплетаться. - Бассейн в доме работает? - прервал я его излияния. - В лучшем виде! - ухарски воскликнул он. - Насос, подогрев, все как в аптеке. Если желаИте поплескаться, я мигом включу. - Мигом не надо. А попозже включите. Возможно, я сегодня еще вернусь. С гостями. - Хозяи-ин! - Он покачнулся. - Встретим в лучшем виде! Поручив деду навести в доме и вокруг идеальный порядок, я сел в машину и направился на лекции. * * * Мой родной институт располагался тоже за городом, только с противоположной - северной - стороны. Шесть корпусов - из них три общежития - выстроились елочкой в довольно-таки унылой местности. Тогда была мода возводить вузгородки на отшибе, словно какие-то вредоносные объекты. Сразу же за объездной дорожкой тянулись колхозные поля, которые регулярно обрабатывались ядохимикатами. Когда оттуда дул ветерок, в аудиториях - даже при закрытых окнах - стояли отнюдь не жердяевские запахи. Я припарковал свою "Волгу" на общей стоянке. Обычно здесь съезжались дюжины две-три "Москвичей" и "Запорожцев", принадлежавших преподавателям и студентам из имущих семей. На нашем курсе машиной не владел никто. Я уже выбрался из салона, когда со стороны города показался переполненный "Икарус". Допыхтев до остановки, он распахнул двери, выпустив из своих недр едва не полфакультета. А вот и наши корифеи - Виталий и Олег. Оба долговязые, но спортивные. Виталий темный, Олег светлый. Идут, отчаянно о чем-то споря. Должно быть, спорили и в автобусе, не обращая внимания на давку. Интересно, если их высадить на необитаемый остров, долго ли продлится эта дружба? - Привет, старики! Оба остановились, удрученно глядя на меня. - Вадик, мы тебе сочувствуем. От всей души, - сказал Виталий. Олег солидарно кивнул. - Сочувствуете? - сощурился я. - А что за беда стряслась? Меня сняли со стипендии за прогулы? Или влепили выговор по комсомольской линии? Они удивленно переглянулись. - Ну как же... - осторожно проговорил Виталий. - Умер твой близкий родственник... Или мы что-то напутали? Вот те раз! Надо же было сунуться к ним с сияющей рожей! Но я и понятия не имел, что слух о кончине моего дорогого дядюшки успел так широко распространиться. Четко работают диарцы! Как же выкрутиться? Я выдал первое, что пришло в голову: - Все так, к сожалению... Мой славный дядя... Понимаете, он был большим оригиналом, верил в переселение душ и перед смертью завещал вспоминать его только с улыбкой... Они опять переглянулись, синхронно похлопали меня с двух сторон по плечам и двинулись дальше. Конечно, мне ничего не стоило воздействовать на этих гордецов биополем, вызвав у них прилив дружеского чувства ко мне. Но я не хотел легкой победы. Ребята, я сделаю так, что вы сами попроситесь в мою компанию. И тут я увидел Лорена. Вот на ком я отыграюсь сегодня! Коварный план сложился сам собой. - Привет, старина! - крикнул я ему. - А-а, ты... - Он кивнул и тут же забыл о моем существовании. Биополе я пока держал в резерве. Для начала пустим в ход оружие попроще. - Как насчет того, чтобы малость развеяться? - бросил я ему в спину. -Есть тачка, свободная хата и холодильник, набитый жратвой и выпивкой. Но решать надо быстро. Купить его оказалось проще, чем я думал. - Дело! - Наконец-то в его глазах я заметил искорку интереса ко мне. -Я смотрю, ты малый не промах. А тебе не кажется, что свободная хата и выпивка лучше всего сочетаются с аппетитными телками? Он даже не поинтересовался, откуда у меня такие возможности. Привык, сволочь, все получать готовым. - Я потому к тебе и обратился, старина. Думаю, в твоей коллекции найдется что-нибудь подходящее? Он самодовольно улыбнулся: - Я погляжу, ты мудр. - Так что предложишь? - Хм! Есть Томочка из "Интуриста". Подруг у нее - море. На любой вкус. Мы это дельце живо обтяпаем. - Приятная перспектива зажгла его. - Ты каких больше любишь - малышек, длинных, тощих, пухленьких? - Не важно. Как получится. - Зачем "как получится", если есть выбор? - Он задумался. - Вообще-то замечено, что каждый тянется к партнеру-антиподу. - Он смерил меня оценивающим взглядом: - Ты, например, худой и замкнутый, значит, мечтаешь о веселой и разбитной красотке, этаком сладком пончике, верно? - Если следовать твоей логике, то ты с твоей ангельской рожицей и легкомысленным нравом мечтаешь о добропорядочной старой деве, - нашелся я. Он даже растерялся: - Парень, а ты бо-ольшой философ... - Ладно, хватит трепаться, - одернул я его. (Я уже мог позволить себе это!) - Говори, куда ехать? - К ближайшему телефону. Когда мы прошли к моей "Волге" и я по-хозяйски открыл дверцу, глаза у Лорена полезли на лоб. - У тебя тачка? Вот эта самая? - А ты думал, мы поедем на велосипеде? Садись! - Послушай-ка... А она точно твоя? Понимаешь, я не люблю сомнительных приключений. - Не дрейфь! Богатый дядька дал дуба и оставил мне наследство. Вот права. - Эх, мне бы такого дядьку! - искренне позавидовал Лорен, разваливаясь на сиденье и закуривая. Я высадил его возле телефонной будки. - Будет тебе телка экстра-класса, - сообщил он через пару минут. - Жми к "Интуристу". * * * От парадного входа по широким ступеням величественной походкой к нам приближались две женщины той породы, о которой я мечтал, прогоняя Алину: ухоженные, элегантные, с изысканными манерами. Черненькая мне понравилась больше: чуть вздернутая верхняя губа придавала ей живость и неповторимый шарм. Однако же я сразу понял, что это подруга Лорена. Но и шатенка была хороша, несмотря на некоторую холодность во взоре. Обе были старше нас лет на семь, но это только добавляло пикантности. Последовал ритуал знакомства. - Тамара! Валя! А это - мой лучший друг Вадим! Ого! Быстро же я стал его лучшим другом! Красавицы сняли с себя легкие плащи, оставшись в облегающих коротких платьях. В тот год в моду входили глубокие декольте. Обе наши спутницы отдали надлежащую дань этому течению, так что сомнений по поводу зрелости их форм не возникало. Лорен и Тамара устроились на заднем сиденье, Валя села рядом со мной. Возможно, я ошибся насчет ее холодности, ибо она уже дважды ободряюще улыбнулась мне. Ободряюще и вместе с тем снисходительно. Затем демонстративно поправила платье, край которого все равно на добрую ладонь не доставал до ее круглых загорелых коленей. Не могу сказать, что Валя околдовала меня. Возможно, это оттого, что половину моих мыслей занимал Лорен. Но смотреть на ее прелести, зная, что она доступна в той же мере, что и Алина, было приятно. - Вадим! Вперед! - кинул клич Лорен. Не успели мы проехать и сотни метров, как на заднем сиденье началась кутерьма. В зеркальце я видел, как сладкая парочка принялась обниматься и целоваться взасос, рука Лорена скользнула под юбку любовницы. Послышался томительный стон. Внезапно Лорен резко отпрянул от нее. - Нет! - воскликнул он. - Надо потерпеть. Потому что еще немного, и я захочу заняться любовью прямо здесь. - Почему бы и нет? - поддразнила она, то ли в шутку, то ли всерьез. - В мчащемся автомобиле - это было бы оригинально... - Так-то оно так, - согласился Лорен. - Только я боюсь, что наш друг Вадик переволнуется и опрокинет тачку. А я пока не собираюсь на тот свет, крошка. Даже в твоих объятиях. Я, конечно, не ханжа, но эти речи, эта свобода нравов, признаться, поначалу меня смутили. Но тут я подумал, что меня, скорее всего, испытывают. Попадусь на удочку - стану предметом язвительных насмешек. - Да? - удивилась Тамара, будто продолжая игру. - Он что, такой нервный? - Он вообще-то скромняга, - в той же манере ответил Лорен. - Краснеет при виде красивых женщин и теряет дар речи. Ему нравится одна девчонка из нашей группы, Жанночка, но он никак не решится пригласить ее на рюмку крюшона. А с той переспала уже половина факультета, включая наших мудрых наставников. И что ты думаешь? Даже наставники, опытнейшие мужи, не смогли довести ее до оргазма! - А ты откуда знаешь?! - вспылила вдруг Тамара, и, кажется, всерьез. -Ты тоже с ней спал, да?! - Упаси Бог, крошка, - весьма натурально ужаснулся Лорен. - Это же шутка, ты не поняла? Я просто хотел раззадорить Вадима. Он, видишь ли, парень трудной судьбы. Босоногое детство, общага... Перебивался, бедный, с хлеба на воду. И вдруг здорово подфартило - его дядька скопытился и оставил ему целое состояние. Эй, крошка, ну-ка, улыбнись! Тамара молча смотрела за окошко. Обидчивая штучка! Вот и хорошо. Мне это на руку. - Вы и вправду краснеете при виде красивых женщин? - томно спросила Валя, щуря зеленоватые глаза. Она сидела вполоборота, опершись правой рукой на подлокотник, а левую вытянув вдоль спинки моего сиденья. Картина была впечатляющей. - Разве вы не знаете Лорена? Это известное трепло! - Обижаешь, парень, - отозвался Лорен не без досады. Кажется, он не ожидал от меня столь независимого тона. - По-моему, Лорен сегодня шутит не очень удачно, - поддержала меня Валя. - Правда? - и, будто невзначай, слегка коснулась ноготками моего колена. - Кстати, куда мы движемся? - В Жердяевку, на мою дачу. - В Жердяевку?! Ты слышишь, Тома?! - Она повернулась к подруге. - Дай мне сигарету, - отозвалась наконец та. Я молча открыл "бардачок". Внутри лежало несколько пачек американских сигарет. В ту пору их можно было купить только в "Березке". - О! - Валя удостоила меня еще одним откровенным взглядом. - Может, музыку? - Я включил магнитофон. Полилась мелодия модного французского оркестра под управлением Мориа. Мои пассажиры притихли. Глянув в зеркальце, я увидел трогательную картину: Лорен и Тамара прижались друг к дружке, закрыв глаза, тихие, как голубки. Ну, посмотрим... Промелькнул мостик перед въездом в Жердяевку. Еще немного, и мы добрались до места. Опять начались восторги, ахи, охи; Валечка поглядывала на меня все пристальнее. Я провел гостей по дому и двору, показав им все, кроме башенки. Особое восхищение вызвал бассейн, до краев наполненный прозрачной голубой водой. (Я-то полагал, что после утреннего угощения мой сторож пьяненько спит, и подивился расторопности Пономарца. Расстарался же! Притом в шкафчике я обнаружил стопку чистых, свежевыглаженных простыней.) Выходя, я слышал, как Валя шепнула подруге: - Вот живет парнишка, а? Это тебе не Лорена подкармливать. Наши прелестницы тут же заявили, что сядут за стол лишь после того, как окунутся хотя бы разок. Я предупредил, что накрывать будем на веранде, и пожелал им порезвиться от души. Некоторое время Лорен наблюдал, как я выставляю на стол деликатесы и бутылки, затем спросил, не скрывая удивления: - Парень, кем же был твой дядя? - Шпионом, - ухмыльнулся я. - Я в шпионы бы пошел, пусть меня научат, - продекламировал Лорен. - А ты? - А я уже пошел. - Слушай, похлопочи за меня, а? - шутливо взмолился он. - Могу, если откровенно ответишь на один вопрос... - Насчет Жанны, что ли? - ухмыльнулся он. - Ты лично платил когда-нибудь женщинам? - Я? - Он чуть не задохнулся от возмущения, но тут же самодовольно заявил: - И зачем? - и вскинул голову, как бы предоставляя мне возможность полюбоваться его лицом античного бога. То ли разговор в машине его чем-то уколол, то ли мое неожиданное богатство раззадорило, но он вдруг разоткровенничался, заговорив назидательно-поучающим тоном: - Есть ведь, парень, и другая сторона медали. Существуют в этом мире женщины, у которых водятся деньжата. И не только всякие там богатые старухи. Уверяю тебя. И им тоже хочется кой-чего для души. И они не скупятся на расходы. А ведь красивых мужчин мало. - Он снова вскинул голову. - А меня, как видишь, природа не обделила, за что я весьма ей благодарен. Знаешь, как они кидаются на меня? Знаешь, что позволяют? Как будто последний день живут на свете. Состарюсь - обязательно напишу мемуары, вот тогда мир узнает, кто такой Лорен! - Он выдержал паузу. - Если бы я захотел, у меня уже давно было бы все. Куда там твоему дяде! Но я не тороплюсь. Еще годика три - до окончания института - попасусь в свое удовольствие, а там займусь обеспечением будущего... - Тамара тоже делает тебе подарки? - Нет, парень. Это тот редкий случай, когда сошлись крайности. Мы наслаждаемся друг другом и пока что взаимно счастливы. - Он оглянулся на дверь: - Уговор! О моих похождениях на стороне - ни слова, ни намека. -Затем снова принял расслабленную позу. - А вот тебе, парень, стоило бы сделать Валечке достойный подарок. Не обижайся, но разница в классе все же чувствуется. Только без грубостей. Очень тактично. Мы ведь цивилизованные люди и должны все делать красиво... Кстати, в какой келье приземлиться нам с царицей Тамарой? Я без раздумий указал на дверь рядом с лестницей. - А вот и мы, - послышался мелодичный голосок Тамары. - Не соскучились? Обе женщины появились на веранде - разрумянившиеся и посвежевшие, повязавшись простынями на манер древнеримских туник. Зрелище было волнующим. - Ого, как нас встречают! - Ну-с! С легким паром! - Лорен вскочил с кресла и схватил бутылку. - Мы же не из бани, - рассмеялась Тамара. - Кстати, - вмешался я, - тут у меня на довольствие взята одна старушенция. Стряпает божественно. Может, закажем шашлыки? - Прекрасная идея. - Улыбка Вали обещала все! - На вечер, - решительно заявила Тамара. - Надо же немного отдохнуть с дороги... - Она призывно посмотрела на Лорена. Тот чувствовал себя как в родной стихии. - Коньячок? Водочка? Ром? С чего начнем, милые дамы? Тебе, Томочка, сухого, как всегда? - Коньяк! - капризно потребовала красавица. - Мне тоже, - вторя подруге, сказала Валя. - Чего хочет женщина, того хочет Бог, - напыщенно заметил Лорен, легко и непринужденно входя в роль тамады. Бокалы наполнились. - Первый тост - за любовь! - воскликнула Тамара. - Нет, царица моей души! - мягко возразил Лорен. - Первый бокал, дорогие друзья, мы поднимаем за святого человека, благодаря которому оказалась возможной сегодняшняя встреча. Я имею в виду благороднейшего дядюшку нашего общего друга Вадима. Подумайте сами, насколько счастливо сложились обстоятельства, что Вадику выпала честь быть единственным его наследником! А если бы дядюшка был женат?! Расхаживала бы сейчас по этим чудесным коврам какая-нибудь старая карга, уныло ворча и ругая молодежь за безнравственность. Бр-р-р! Я уверен, - патетически воскликнул он, - что дядина душа взирает в этот момент на нас с небес и радуется нашему трогательному согласию. Так отдадим же должное его светлой памяти! Пусть и ему нальют ангелы и он выпьет вместе с нами. За дядю! Второй тост, не заставивший себя ждать, был, разумеется, за любовь. Третий - за благополучие этого дома. Вскоре мои гости захорошели, чему я был рад. Сам я пил глоточками. Постепенно общий разговор за столом становился все более откровенным. - Танцуют все! - возвестил Лорен и, включив магнитофон, выдернул Тамару из-за стола. Я, естественно, пригласил Валю. "Туники" наших прелестниц оказались с секретом. Они так ловко повязали простынки, что при резких движениях края расходились, обнажая соблазнительную полоску тела от самого плеча. Лорен и Тамара вновь принялись целоваться. Валя на миг, будто случайно, прижалась ко мне, так что сквозь тонкую ткань я ощутил ее твердые соски, и тут же легко отстранилась. Но я не торопился воспылать. Не из-за ее прелестей я организовал это мероприятие. Впрочем, и любовные утехи никуда от меня не денутся. Лорен, не отрываясь от губ Тамары, уводил ее все дальше и дальше. Наконец они оказались у заветной двери и скрылись за ней. Ну, пора! Я направил на Лорена мощный импульс биополя. - Вадим, что с тобой? - недоуменно спросила Валя. - Все в порядке. - Ты какой-то... вялый... - Извини... Сейчас пройдет. Кстати, как ты относишься к подаркам? - Положительно. - На ее губах появилась улыбка. Я подвел ее к серванту. В одном из отделений хранилась шкатулка с "дядиными" драгоценностями. Не знаю уж, как они у него оказались, коли он не интересовался женщинами. Выбрав изящные сережки с бриллиантами, я протянул их Вале: - Тебе нравится? - О Боже! Зеленые глаза красавицы вспыхнули огнем, мне даже показалось, что ее ухоженные наманикюренные ногти превращаются в коготки, когда она тянулась за подарком. - Они твои. - Милый! - Теперь в ее голосе было столько искренней нежности! - Ты меня хочешь? - Конечно. - Куда идти? Я молча кивнул на лестницу. Поднимаясь, она небрежно, с величавой бесстыдностью, сбросила с себя простыню. Затем, взяв меня за руку, ввела в комнату и подтолкнула к постели, шепча: - Ложись... Нет, не так... Я умею быть благодарной... Безусловно, ей удалось бы вскружить мне голову, если бы часть моего сознания - даже в самые сладострастные моменты - не была направлена на Лорена. Я так неистово ненавидел этого ангелоподобного пошляка, этого эгоистичного хамелеона, что не смог в полной мере оценить умелые ласки Валентины. Наверное, поэтому мне вдруг подумалось, что вчера с Алиной, этой дешевой проституткой, я испытал более острые ощущения. Я поднялся. - Ты куда? - удивилась она. - Пойду распоряжусь насчет шашлыка. Ты не против? - Конечно, нет. А после мы повторим, да? - Обязательно. - Будешь возвращаться, захвати мое платье и трусишки. - Она сладко потянулась на постели. Натянув брюки, я, насвистывая, спустился вниз, в гостиную. Лорен сидел в кресле, кутаясь в простыню, и нервно курил. Вид у него был растерянный. Я бы даже сказал, пришибленный. - Старичок, я иду заказывать шашлычок, - невольно срифмовал я, садясь напротив. - Информируй свою царицу Тамару. Он провел ладонью по лицу, не слыша меня. - Ч-черт, кажется, я перебрал. Ну и забористый у тебя коньяк! Я весело пожал плечами: - По тебе не скажешь, что ты перебрал. Выглядишь как огурчик! - Дьявольщина... - пробормотал он. - Такое со мной впервые. Я сделал вид, что не расслышал. - Слушай, давай вмажем еще по рюмашке? За прекрасных дам и их страстных кавалеров! - Попозже... - Он встал и снова скрылся за дверьми спальни, где, как я знал наверняка, закончился только первый акт драмы. Я с наслаждением закурил. Какое счастье - видеть посрамление врага! Из-за закрытой двери глухо доносился раздраженный голос Тамары -сладкая музыка для меня. Я прошел в бассейную, разыскал в шкафчике вещи Валентины и поднялся наверх. Мое биополе по-прежнему было направлено на Лорена. Эту пьесу я намеревался довести до конца. Валентина, все еще обнаженная, сидела перед зеркалом, разглядывая свое отражение. При моем появлении она повернула ко мне сияющее лицо и провела по мочкам своих ушей, где уже красовались подаренные сережки. - Вадик, ну скажи, что теперь я стала еще красивее! - Ты восхитительна. - Я протянул ей одежду. Она повесила платье на спинку кровати и, покачиваясь на стуле, призывно посмотрела на меня: - Хочешь еще? Откровенно говоря, я не отказался бы. Но вот-вот должен был начаться заключительный акт то ли драмы, то ли комедии, и я, как автор, не хотел его пропустить. - Хочу, но нас ждут внизу. - А-а... наши влюбленные... - Она неспешно принялась расправлять платье. - Послушай, мой благоверный на следующей неделе уматывает в командировку. Я смогу оставаться у тебя на ночь. Хочешь? - Конечно. Мы спустились вниз как раз к финальной сцене. Дверь спальни резко распахнулась. Оттуда выскочила Тамара, закутанная в простыню и злая как мегера. Она взяла со столика сигарету, поднесла ее к губам, но тут же отшвырнула далеко в сторону. - Шашлычок уже маринуется, - радостно сообщил я. Тамара не ответила. Взрыв назревал. Появился Лорен. Он пытался улыбаться, но это получалось скверно. Взяв сигарету, он долго чиркал зажигалкой. - Друзья! - воскликнул я. - Не пора ли нам продолжить? Лорен, наливай! Он тяжко вздохнул: - Что-то я сегодня не в форме... - Надо меньше таскаться по бабам, если имеешь дело с порядочной женщиной! - сорвалась Тамара. - Тогда всегда будешь в форме! Валя удивленно вскинула голову. Все еще поглощенная созерцанием сережек, она проглядела перемену в поведении приятелей. - Это я-то таскаюсь?! - вспылил Лорен. - Да я уже полгода ни на кого другого не смотрю! Скоро совсем евнухом заделаюсь. - Полгода?! - яростно выкрикнула Тамара. - Думаешь, не знаю, что ты регулярно трахаешься с Валькой?! За дурочку меня держите?! - Тамара, как тебе не совестно... - сощурилась Валентина, великолепно разыгрывая искреннее возмущение. - Заткнись, сучка! - Ну, знаешь, милая... Придержала бы язычок. На самой клейма негде ставить. Да-а... Блестящей получилась концовка. Я, признаться, и не надеялся на подобное. Как автор, я мысленно аплодировал себе. - Твари! - бушевала Тамара, впадая в транс. - Они еще меня же упрекают, б...и! Да пошла ты подальше, любимая подруга! А ты, красавчик, хрен моржовый, займись, пока не поздно, своим стерженьком! Что-то он стал у тебя слишком мягким! И не вздумай мне больше звонить! - Она раздраженно пнула стул и опрометью бросилась к бассейну. За одежкой, надо полагать. - Лорен! - Я посмотрел на опозорившегося бонвивана. - Беги за ней, не дай Бог, утопится. Мрачнее тучи, он проследовал за любовницей (бывшей?). Валя подошла ко мне и легким движением взъерошила мои волосы. - Тамара - истеричка. Да и фантазерка к тому же. Все, что она сказала о нас с Лореном, - выдумка. - Ее чистые глаза излучали трогательную невинность. - Завтра сама прибежит извиняться. Но мне ее заскоки уже осточертели. Знаешь, Вадик, а пусть они оба проваливают ко всем чертям со своей любовью! Хочешь, останусь на ночь? Дома будет скандал, но я останусь. Хочешь? Нет, я уже не хотел. Я призвал биополе, возбудив у Валентины страстное желание позаботиться о несчастной подруге. В комнату вновь ворвалась Тамара и решительно остановилась возле меня. - Отвезите меня в город! - Томочка, я бы с удовольствием, но дальше первого поста ГАИ мне не уехать. Она едва не испепелила меня ненавидящим взглядом. - Вы тут все заодно! - Ее губы прыгали. - Дай Бог, чтобы этот дом сгорел! Чтоб он провалился сквозь землю! Чтобы его разорвало! Она круто развернулась на каблучках и быстро выбежала, громко хлопнув дверью. - Валя! - Я пристально посмотрел на недавнюю партнершу. - Ее нельзя оставлять одну. Видишь, в каком она состоянии? Вот деньги на такси. - Кажется, ты прав. - Она взяла деньги, горячо поцеловала меня в губы, затем сунула в руку бумажку: - Мой телефон. Позвони, когда захочешь. - С удовольствием, милая. Когда она вышла, я смял бумажку и бросил в пепельницу. Лорен сидел будто пришибленный мешком. - Не переживай, - философски изрек я. - Завтра помиритесь. - Да при чем здесь Тамара! - воскликнул он. - Первый раз со мной такое, понимаешь?! - Послушай, Лорен, не делай трагедии из пустяка. - Хороши пустяки! - Плюнь! Сейчас выпьем, закусим... Или вот что... Давай пригласим других дам? Попробуешь еще разок. Вдруг получится? Он посмотрел на меня как на привидение, поднялся и вдоль стеночки скользнул к выходу. - Старичок, теперь ты знаешь, где можно славно повеселиться, -напутствовал я его. - Приходи в любое время. Один или с девицами. Всегда рад тебя видеть. Лорен вдруг сиганул, как заяц, в открытую дверь, а там его и след простыл. Я вышел во двор и устроился на лавочке под разлапистыми соснами. Хорошо! Калитка медленно открылась. На кирпичную дорожку ступила румяная и полная благообразная старуха, этакая бабушка-сказочница, бабушка-няня, закутанная в три платка. - Здравствуйте, Вадим Федорович! Мой дед передал, что вы велели прийти. Ага, вот она какая, Фекла Матвеевна! - Не велел, Фекла Матвеевна, а просил. - Наверное, хотите, чтобы я приготовила ужин, - продолжала она, улыбаясь. - Я хочу, Фекла Матвеевна, - ответил я, - чтобы вы посидели немножко рядом со мной и рассказали про моего дядюшку. - Да уж не знаю, чего и рассказывать, - развела она руками, однако на скамеечку села. От нее пахло топленым молоком и свежим хлебом. - Что он был за человек? - Человек как человек. Приличный. Вежливый. Порядок в доме любил. - Вы приходили убирать в башенке? - Это на верхотуре? А как же! Там-то он и писал свои бумаги. Ночи напролет. - Писал или печатал на машинке? - Никаких машинок я у него не видала. Рукой он писал. Шариковой ручкой. А вот что да зачем - врать не буду. Свои бумаги он всегда держал под замком. Ничего на столе не оставлял. А хоть бы и оставлял - мне без разницы. Я его каракули еле-еле разбирала. Да и сама не шибко грамотная. - Про какие каракули вы говорите? - Ну как же... Он сидел в своей башенке когда до шести утра, когда до семи, а после укладывался на боковую. А мне, значит, оставлял записку, что приготовить на обед да что по дому сделать. Вот и гадала иной раз по целому часу, что он там такое написал: то ли винегрет просит, то ли виноград. А перепутаешь, он сердится. А разве я виноватая? Сколько раз просила: "Юрий Михайлович, да напиши ты разборчивей, я и не напутаю". А он: "Ладно, ладно". А сам - опять по-старому. Нет, хороший человек был ваш дядюшка, грех жаловаться, вот только почерк имел совсем скверный. - У вас остались эти записки? - Зачем они мне? - простодушно удивилась она. - Прочитаю - да в печку. Не люблю, когда в доме собирается сор. - Тут она снова посмотрела на меня: -Так приготовить вам ужин? У меня вдруг разыгрался аппетит. - А не состряпаете ли пельмени, а, Фекла Матвеевна? - Это можно, - покладисто кивнула она. - Пельмени у меня как раз фирменное блюдо. Ваш дядюшка уважал их без памяти. Бывало, по две сотни за раз откушает. Вам какие - сибирские, уральские? С маслицем, с уксусом? Или, может, обожаете со сметанкой? - На ваше усмотрение, Фекла Матвеевна. - Не сомневайтесь, - по-домашнему улыбнулась она. - Жить будете как у Христа за пазухой. * * * Над Жердяевкой быстро сгущались сумерки. Я остался один в этом огромном доме. Медовый запах весенней зелени проникал в раскрытые окна. Тишина была полной, лишь иногда где-то в стороне стучала электричка. Двор, обсаженный по периметру кустами и деревьями, казался изолированным от всего мира. Иногда в недрах дома скрипела половица или ступенька, и тогда казалось, что это дядя - или его призрак - бродит по бывшим своим владениям. Неожиданно я вспомнил, что у меня и вправду был дядя - Юрий Михайлович - сводный брат моей матери. Но они с детства росли в разных семьях и даже не переписывались - связь была утрачена. Лишь однажды по какому-то случаю у нас дома возник разговор о мамином брате, и моя память, оказывается, сохранила его имя. Надо будет съездить к матери да расспросить о нем поподробнее. Я поднялся в башенку и, включив свет, расположился за столом перед пишущей машинкой. Неважно, откуда она взялась. Хотя - тоже вопрос. Вставил в каретку чистый лист бумаги. Печатать я не умел, но надеялся овладеть этим навыком. Совсем недавно у меня возник сюжет нового рассказа. Несколько первых абзацев уже отшлифовались в сознании. Я принялся печатать одним пальцем: Наш спасательный крейсер "Гепард" достиг планеты Скалистая Пустошь в звездной системе Амальбара. За последние полгода здесь бесследно исчезли два коммерческих звездолета. Пропажу первого еще можно было списать на роковую случайность. Но когда в том же секторе при тех же загадочных обстоятельствах сгинул второй корабль, стало ясно, что дело нечисто. Потому-то к Скалистой Пустоши и был направлен "Гепард"... Замысел рассказа казался мне оригинальным, но ведь произошло столько событий! Я стал агентом планеты Диар! Может, я - единственный из фантастов, пусть даже и начинающих, кто контактирует с внеземным разумом. Не лучше ли мне подождать, пока эти контакты оформятся определеннее? Наверняка мое творчество получит невиданный импульс. Я совершу прорыв в избранном жанре. Говорил же кто-то из великих, что плод должен созреть. Куда мне торопиться теперь, когда мне обещана долгая и спокойная жизнь? Пусть зелень нальется сладким соком. А пока... Разве мало в жизни других радостей? Задал же я сегодня перцу Лорену, перессорил близких подруг, которые поначалу собирались поднять меня на смех, - чем не наслаждение? А завтра затею новую кутерьму... Я встал из-за стола и отправился в постель, пожалев, что не оставил Валентину на ночь. Находиться одному в темном уединенном доме было жутковато... * * * Поднялся я ранним утром. Живой и невредимый, несмотря на странные, полукошмарные сны. Завтракать после вчерашней обжираловки не хотелось. Я поплескался в бассейне, вспоминая гримасу Лорена, с которой тот сбежал со двора. Хорошо! Одевшись, выпил чашку кофе и вывел машину за ворота. После недолгих колебаний решил заскочить домой, чтобы облачиться посногсшибательнее, - сегодня на очереди стояла Жанна. Мне не терпелось удостовериться, так ли она доступна, как распинался о том Лорен, оплошавший любовник. Асфальт летел под колеса, свежий ветерок приятно обдувал лицо, жизнь обещала радости, удачи, блаженство... Я и не заметил, как домчался до дому. Я -уже подходил к подъезду, когда за густым кустарником, которым была обсажена дорожка, послышался подозрительный шум. Передо мной появилась... Алина. Вид у нее был великолепный: прическа взлохмачена, под правым глазом синяк; платье на боку разорвано. Дрожа то ли от страха, то ли от утренней прохлады, она бросилась ко мне. - Миленький, у тебя машина? Вот как здорово! Давай отъедем подальше, я должна рассказать тебе кое-что интересное. Я здесь полночи караулила, замерзла, как бездомная кошка... Не очень-то мне хотелось вступать в беседу с этой девицей, но она выглядела такой жалкой и напуганной, что спровадить ее, не выслушав, я не мог. Я кивнул на "Волгу": - Ладно, садись. Но имей в виду - времени у меня мало. Говори только по делу. Твои фокусы больше не пройдут. Она судорожно всхлипнула. Сразу же за домом был тихий тупичок, туда я и свернул. Мне не улыбалось, что кто-нибудь из соседей увидит меня в обществе шлюхи, получившей, очевидно, на орехи, о чем я ее, кстати, и предупреждал. - Выкладывай. - Ты не представляешь, что со мной было! - затараторила она. - Прихожу вечером домой, а меня уже ждут. Видишь, что они со мной сделали? Все добивались, кто ты такой да где живешь. Чуть пальцы не сломали. Но я тебя не выдала. Сказала, что ехали в машине и дорогу я не запомнила. Они не поверили, грозились... А потом я убежала, - Алина разревелась. Я, признаться, ничего не понял. Но ее надрывные завывания раздражали. - Утрись! - Я протянул ей чистый носовой платок. - А теперь расскажи то же самое, но нормальным человеческим языком. Кто тебя избил? - Громилы Кителя. - А кто такой Китель? - Да ты что, Вадик?! Ну, тот тип из "Волнушки". Которого перемазали салатом. Ах, тот самый... Краснорожий с чубчиком... - Почему - Китель? Это кличка? Он что - уголовник? Она даже обиделась: - Скажешь тоже, уголовник! Вовсе даже нет. Большой начальник! Заведующий торговой базой. Вот. Это его так прозвали - Китель, а настоящая фамилия - Когтев Константин Петрович. - Нелогично. Если он большой делец, то и прозвать должны были Когтем, а не каким-то там задрипанным Кителем. - Откуда мне знать! Просто раньше он ходил в кителе, так и прилипло. - Ну ладно. Отставим филологические изыски. Чего он хочет, этот Коготь-Китель? - Господи! - опять запричитала она. - Я ведь предупреждала, он отомстит! - Не понимаю, чего ты мучаешься? Расскажи этим придуркам все, что знаешь. С любыми подробностями. Я не обижусь. Ее глаза страшно округлились. - Как ты можешь шутить?! Он ведь убьет тебя. Понимаешь, убьет! - Алина, все, - устало сказал я. - У меня нет времени на пустяки. Иди домой. Прими душ и передохни перед очередной вылазкой за клиентурой. А мне пора. Она как клещ вцепилась в мой рукав. - Миленький, у тебя ведь есть деньжата? Давай махнем на море, а? Там сейчас солнце, фрукты, все веселятся, загорают... Снимем отдельную комнату. Там он нас не найдет. А я буду тебя любить. Сильно-сильно. Я чуть не расхохотался ей в лицо. Так вот в чем дело! Она придумала дрянную пьеску в надежде, что я обеспечу ей вояж к теплому берегу. Синее море, белый пароход. Бедная дурочка! - Иди, Алина. - Я открыл дверцу с ее стороны. - Да куда же мне идти?! - воскликнула она, заламывая руки. - Теперь мне все равно не будет житья в этом городе! Он и мне ни за что не простит, потому что я была с тобой и видела его позор. Даже не так Китель, как Макс! - Вот уж не думал, что ты такая пугливая, - вздохнул я. - Клянусь, дело выеденного яйца не стоит. Но сейчас мне нужно в институт. Так что операция "Защита" откладывается до вечера. - Миленький, мне до вечера и спрятаться негде. Они уже ищут нас с тобой по всему городу. - Алина! Во-первых, успокойся. Я могу тебя спрятать в надежном месте на два-три дня. А во-вторых, выберу время, чтобы заняться этими пройдохами. Гарантирую - вскоре ты сможешь спокойно вернуться к своему бизнесу. Никто тебя и пальцем не тронет. Кстати, где мне разыскать Кителя? - Говорю же - он заведует торговой базой. - Какой именно? Их много. - Не знаю точно. - Проблема. - По вечерам он часто бывает в "Волнушке", - вспомнила Алина. - Чудесно. Я сделаю так, что у него навсегда пропадет желание грозить мне и моим знакомым. Он - круглый дурак, если задумал устроить мне пакость. Считай, его карьера в нашем городе подошла к концу. Ее взгляд стал чуточку осмысленнее. - Почему-то я тебе верю... Я дал задний ход, выводя машину из тупичка. - Куда ты меня везешь? - Пока на вокзал. Там найдем такси, и я все объясню. Я вырулил на проспект и перестроился в левый ряд. Алина вертела шеей как марионетка. - Так я и знала?! - воскликнула она, обнаруживая панический страх. - Что еще? - Машина Макса! Они нашли нас! Вот чертовщина, еще и Макс какой-то! - Кто такой Макс? - Его главный прихлебай. Порядочный подонок. Это он разукрасил меня. Животное! Теперь они нас достанут! Мы пропали! - Самообладание окончательно покинуло ее. Я глянул в зеркальце. Сзади шел плотный поток машин. - Какая его? - Зеленые "Жигули". Я присмотрелся внимательнее. - Усатый пижон в темных очках на сытой роже - это и есть Макс? - Да... Кажется, именно Макс ткнул вчера своего босса носом в салат. Значит, вознамерился заслужить прощение? В машине сидели еще двое амбалов. Вид у них был довольно свирепый. Я позволил "Жигулям" вплотную приблизиться к нам и сосредоточился. Импульс биополя послан! Автомобиль тут же вильнул и, вылетев на тротуар, свободный от пешеходов, врезался правым крылом в бетонную тумбу. Конечно, я мог бы устроить им аварию покрупнее, но не хотелось крови и переломанных костей. А они теперь призадумаются. Не знаю уж, какие выводы сделала Алина, но она бросилась мне на шею, перекрывая обзор. - Миленький, ты просто чудо! Я отстранил ее. - Если будешь выражать эмоции подобным образом, мы угодим в переплет похлеще, чем Макс с приятелями. Все же я не мог отказать себе в удовольствии сделать разворот, чтобы проехать мимо разбившихся "Жигулей". Трое громил уже выбрались на тротуар и почесывали помятые бока, кривясь и нехорошо ругаясь. У обочины тормозил "уазик" гаишников. Я посигналил и сделал Максу ручкой. Пламенный привет Кителю! В свою очередь Макс погрозил мне кулаком. Похоже, меня он узнал мгновенно. На привокзальной площади я припарковал машину на стоянке, затем пристроил на коленях блокнот и нацарапал записку: "Иван Васильевич! Фекла Матвеевна! Подательнице сего оказать радушный прием. Устроить удобный ночлег, поить и кормить вдоволь. Но и приглядывать за ней - ибо оной дамочке присуща нездоровая любовь к чужим вещам. Заберу ее лично через два-три дня. Возможно, несколько позднее, в зависимости от того, как сложатся обстоятельства. С приветом, Вадим Ромоданов. P. S. Купите ей новое платье и белье". Записку я старался писать каллиграфически, помятуя о сетованиях Феклы Матвеевны относительно почерка моего дядюшки. Вкратце объяснил Алине, что ее ожидает и как следует себя вести, оказавшись в Жердяевке. Первый затормозивший таксист мне не прнравился - слишком блудливые глаза для такой пассажирки. Зато второй был в самый раз - добродушный пожилой простак с повадками закоренелого семьянина. Я объяснил ему, куда ехать, заплатил вдвое, ему же вручил записку с просьбой передать лично в руки Пономарцов, и махнул Алине: - Карета подана! Она крепко взяла меня за руку. - Ты и вправду не боишься? - Нет. Чего и тебе желаю. - Ты и вправду все можешь? - Все, что душа пожелает. - А ты скоро меня заберешь? - Как только, так сразу. - А вспоминать будешь, хоть иногда? Хотите верьте, хотите нет: она смотрела на меня влюбленными глазами. * * * С этими нежданными заморочками я едва успел к первому звонку. Большая покатая аудитория, в которой сейчас собрался весь наш поток -четыре группы, - глухо гудела. Ближе к кафедре - как раз по центру - расположились оба наши гения -Виталий и Олег. Вокруг кучковались корифеи помельче. Жанночки сегодня не было. Она - не самая прилежная студентка и частенько пропускает лекции. Сбоку, возле прохода, в позе роденовского "Мыслителя" сидел Лорен. Похоже, его до сих пор пожирали тайные страхи. Вот хлопнула дверь, и в аудитории установилась мертвая тишина. На кафедру взошел профессор Ермолин - гроза не только хвостистов и прогульщиков, но и "быстрых разумом невтонов". Ермолин вел курс начертательной геометрии и был твердо убежден, что ни один студент не в состоянии постичь сию науку в совершенстве. Высшая оценка, которую он иногда применял, - "весьма хорошо". На вид Ермолин был добродушным стариканом с благообразной улыбкой. Но стоило кому-нибудь громко кашлянуть, как он оборачивался, внимательно смотрел на нарушителя и изрекал: "Молодой человек! Если вам неинтересен данный многотрудный предмет, прошу совершить променад". Все знали, что память у старика отменная, и попавший на заметку автоматически недоберет балла на экзамене. Поэтому на его лекциях стояла полная тишина. Голова у Ермолина была совершенно лысая, на самой макушке сидел некий убор, который он не снимал ни зимой, ни летом. Наши остряки прозвали сей убор ермолкой, хотя на самом деле это была обыкновенная цветная тюбетейка. О ней ходили легенды. Рассказывали, что много лет назад один студент-бедолага, доведенный до отчаяния придирками профессора (тогда доцента), обрушил на его темечко мощный удар циркулем. С той поры на голове Ермолина зияет безобразная рана, которую он вынужден скрывать ермолкой, особенно после того, как совершенно облысел. Существовали разные варианты этой легенды: бил, мол, не двоечник, а отличник, которому тот завалил повышенную стипендию; бил не циркулем, а графином; и так далее, и тому подобное. Но все сводилось к одному: на голове у Ермолина страшная рана и оттого он носит ермолку. Никто ни разу не видел его обнаженной головы. Итак, лекция началась. Народ принялся строчить конспекты и срисовывать проекции. Один Лорен задумчиво смотрел в окно. И тут меня посетила забавная идея. Я вырвал из тетради листок и написал: "Спорим, что через десять минут профессор снимет ермолку?" Записка поплыла по рядам и достигла адресатов - Виталия и Олега. Задал же я им задачку! Выждав положенный срок, я сосредоточился на Ермолине. Профессор как раз стоял спиной к аудитории, вычерчивая на доске очередную проекцию. Вот его левая рука потянулась к затылку и... Эффект был потрясающим! Голова профессора оказалась совершенно гладкой. Как колено. И - никакой раны. Вся аудитория ахнула как один человек. По-моему, даже стекла в окнах задребезжали. Ермолин надел тюбетейку и недоуменно обернулся: - Что случилось, друзья? Я ошибся? Ответом было гробовое молчание. Рухнула студенческая легенда, десятилетиями любовно передаваемая из поколения в поколение. После лекций я направился в общежитие. Надо бы забрать кое-какие вещи, главным образом рукописи, которые хранились в тумбочке. Кроме того, поскольку весть о моем наследстве распространилась широко, не помешает помянуть моего любимого дядюшку. Пусть ребята видят, что я остаюсь славным малым, своим в доску. Вот и она, моя 521-я комната. Тут же нашлись добровольные гонцы, резво побежавшие по магазинам. Вскоре скромный товарищеский обед перерос в грандиозный ужин, а далее -в ночной кутеж. Набилась полная комната. Про дядю забыли быстро. Гонцы только и успевали сновать до магазина и обратно. Напился я в стельку. Позже мне рассказывали, что, спустившись на третий этаж, я долго колотил в дверь Жанны, выкрикивая: "Жанна! Выходи за меня замуж! Выходи, Ж-ж-жанна! Поедем в Ж-ж-жердяевку!" К счастью или несчастью, она не ночевала в общежитии. А вот мне стоило бы немедленно завалиться спать. Но я решил ехать домой - и баста! После долгих уговоров меня шумной гурьбой проводили до машины. Мотор послушно завелся. Ну, поехали! Чего мне опасаться? Инспектора ГАИ? Да я в секунду внушу ему, что не пил ни капли. В этот поздний час шоссе было абсолютно свободно, я гнал и гнал. Но когда на одном из поворотов машину занесло и она промчалась впритирку с дубом-великаном, мне оставалось только поблагодарить судьбу. Для водителей существуют и другие неприятности, кроме инспекторов ГАИ. Дереву не внушишь, что ты не пил. Мне хватило ума снизить скорость. До дому добрался благополучно, однако поставить машину в гараж уже не оставалось сил. Ну и хрен с ней! Украдут -куплю другую, еще лучше. Ввалившись в темную прихожую, я потянулся к выключателю, но тут мои ноздри наполнились едкой массой. Сознание помрачилось, я провалился в бездну. * * * Где-то далеко-далеко, за тысячью закрытых дверей, чуть слышно звонил колокол. Затем двери - с дальнего конца - начали распахиваться все стремительней. И вот невыносимой силы звук, способный разорвать барабанные перепонки, накрыл меня своими чудовищными волнами. Я слабо вскрикнул и... очнулся. Стояла полная тишина. Было ощущение, что я нахожусь в какой-то тесной и темной норе со спертым воздухом. Некоторое время я лежал неподвижно, пытаясь собраться с мыслями. Мы здорово поддали в 521-й... До дому я добрался... Вошел в квартиру... Кажется, свалился в прихожей... Но почему такой кромешный мрак? Надо включить свет... Я попытался встать, но не тут-то было. Внезапно мне открылась страшная истина: мои руки и ноги привязаны - по отдельности - к каким-то опорам, на глазах - плотная повязка, наползшая краем на губы, отчего и дышится так трудно. А может, я все еще сплю и меня душат пьяные кошмары? Раздался отвратительный скрежет, будто по струнам провели рашпилем. Чей-то голос произнес: - Кажись, очухался... Второй: - Приведи в норму. В следующую секунду на меня обрушилась ледяная Ниагара. - Ну что, баламут, теперь ты убедился, каково шутить с почтенными людьми? - раздался рядом громовой голос. Очень знакомый. Где-то я его слышал. И совсем недавно. Но где? Однако зачем гадать? Кем бы ни был этот человек, сейчас я пошлю ему мысленный приказ наклониться, снять с моих глаз эту дурацкую повязку и освободить от пут. Вот сейчас он подчинится, сейчас... Но вместо этого мой невидимый враг торжествующе продолжал: - Когда машина с моими парнями долбанулась в тумбу, я раскусил тебя окончательно. Я на все сто понял, кто ты таков. Ты - гипнотизер! Честно говоря, никогда не верил в эти штучки, но теперь вижу, что зря. Китель! Это Китель! Мне мгновенно вспомнились предостережения Алины. Этот человек оказался гораздо опаснее, чем я предполагал. Но что творится с моим биополем?! Лихорадочно я принялся посылать новые сигналы. "Сними повязку! Отвяжи! Упади на колени! Моли о пощаде!" Но он продолжал: - Ты оказался большим пронырой. Я тебя недооценил, признаю. Но на всякий хитрый болт есть своя гайка. И уж я закручу ее до упора, не сомневайся. Биополе не действовало! Я лишился чудесного дара! Но почему, почему?! Мне вспомнились жуткие истории о том, на какую мучительную смерть обрекают бандиты провинившихся, и, не стану кривить душой, я готов был обмочиться. - Однако тебе повезло, приятель. Жизнь столкнула тебя с умным человеком. Цени и помни! Будь я примитивным дегенератом, вроде Макса, давно бы велел своим ребятам для начала выколоть твои паршивые гляделки, вот и конец гипнозу, ха-ха-ха! Что-то не приходилось слышать о слепых гипнотизерах. Но я даю тебе шанс выкрутиться. Я готов забыть об обиде при условии, что ты будешь работать на меня. Я не понимал смысл слов. Мысли были об одном: биополе не действует, я в руках гнусной шайки! - Чего молчишь?! - взревел вдруг Китель. - Я не собираюсь с тобой цацкаться! Макс! Макс? Тот самый, чью машину я направил на тумбу? Усатый крепыш, избивший Алину, переполненный ненавистью ко мне... Грубая рука схватила меня... Я закричал от острой боли. Кажется, эта двуногая тварь отрезала мне ухо. Я чувствовал, как по шее стекает теплая струйка крови. - Эге, а ты, оказывается, слабак, - как бы удивляясь, хмыкнул Китель. -Чего орать-то по пустякам? Подумаешь, отрезали тебе мочку. Да и то не всю. Так, кусочек... Никто и не заметит, а до свадьбы заживет. Зато теперь ты должен понять, что имеешь дело с серьезными людьми. И если тебя спрашивают, нужно вежливо отвечать. Макс, залепи ранку! Мною овладело позорное желание молить его о пощаде, пасть на колени, целовать его руки, ботинки... Боясь еще пуще разозлить этого страшного человека, я пробормотал: - Мне надо подумать... Я устал... Ухо горело. - Ладно, я человек покладистый, - неожиданно возвестил Китель. - Когда меня просят по-хорошему, всегда иду на уступки. Похоже, тебе, приятель, и вправду надо малость оклематься. Ну-ка, Макс, влей в него для бодрости глоток. Да смотри, чтобы не захлебнулся. Так, хорошо... Думай, приятель! Но не воображай, что тебе удастся провести нас. Я разных хитрецов перевидал на веку немало. Потому все предусмотрел. Для тебя приготовлен один подарочек. Какой - скоро узнаешь. Через полчаса я вернусь, и если снова будешь кобениться, то отрезанный кусочек станет самой крупной частью из того, что от тебя останется. Понял?! Головорезы ушли. Итак, я выиграл полчаса, но какая мне в том радость? Ожидание пытки лишь нагнетает страх. Эх, если бы действовало биополе... Я принялся осыпать себя горькими упреками за собственное легкомыслие. Как бездарно я распорядился поистине безграничными возможностями! Пьянки, пошлые утехи... Я подвел Мамалыгина, напрочь дискредитировал себя в глазах инопланетян... О, если бы они пришли мне на помощь! Клянусь, я переродился бы духовно! На всей Земле не нашлось бы человека более осмотрительного и трезвого. Я вел бы достойную жизнь, полную трудов и забот, а мои нравственность и выдержка служили бы примером для окружающих. Но что же делать?! Мамалыгин! - вдруг ослепительно вспыхнуло в сознании. Надо каким-то образом информировать о моей беде Мамалыгина, а уж он-то вырвет меня из кошмарного плена. Да, но как достучаться до него?! Ничего путного за эти полчаса я не придумал, но сама мысль о Мамалыгине несколько укрепила мой дух. Появилась смутная надежда. Я не знал, чего хочет от меня Китель, но интуитивно понимал: сейчас главное - тянуть время, соглашаться на все его требования, а там - поглядим. Но какая сволочь этот Макс! Хотя мои глаза были завязаны, я чувствовал, что гнусное задание своего хозяина он выполняет с наслаждением. Законченный садист! Возможно, для меня он более опасен, чем Китель. Тому я для чего-то нужен, а Макс яро ненавидит меня - всеми фибрами своей темной животной души - и при случае медленно размажет по стенке. Кайфуя при этом... Опять шаги... - Оклемался? - Скажите внятно, чего вы от меня хотите? - ответил я вполне твердым тоном. - Чего я хочу? - хмыкнул Китель. - А вот чего! Есть люди, которые меня не очень-то любят. Но мне эти люди нужны, и я желаю, чтобы они меня полюбили. Есть у меня враги. От них я хочу избавиться. Ты - гипнотизер. И очень умелый. Я это сам видел. Вот и послужи мне. Теперь все понял? - В общем, да, - выдавил я. - Уже лучше! Думаю, мы сработаемся. Со мной все срабатывались, кто мне нужен. Начнем сегодня же. - Сегодня так сегодня. - Макс! - позвал он, и я непроизвольно сжался, не зная, какой новой гадости ожидать. Но на сей раз ничего страшного не произошло. Просто на моем горле защелкнулось нечто вроде большого металлического браслета. - Еще одно наставление, и с тебя снимут повязку, - сказал Китель. - Но постарайся крепко запомнить все, что услышишь. Это в твоих интересах. Тебе на шею надели обруч с внутренним замком. Этот обруч мне привезли издалека... Дороговатая штука, но полезная. Умные люди изобрели, чтобы сбивать спесь с несговорчивых упрямцев. Это радиоуправляемая бомба. С внутренней стороны идет тоненькая прорезь. Стоит передать сигнал, как происходит взрыв, тихий, неслышный, но голову срезает, как бритвой. Вот сядешь жрать, а твоя башка тебе же упадет в тарелку, понял? Ха-ха-ха! - Похоже, черный юмор не был чужд этому проходимцу. - Зачем же тратить на меня такую редкую вещь? - Слушай дальше. В надежном месте сидит мой верный человек, у него радиопередатчик и единственный ключ от обруча. А теперь навостри уши до предела. Сейчас мы тебя развяжем. Но если начнешь хитрить, гипнотизировать меня или Макса, словом, если хоть что-то будет не так, мой человек при малейшем подозрении врубает сигнал, и ты остаешься без башки. Понял? - А если ваш человек напутает? Или просто захочет поиграть с передатчиком? Напьется, наконец? - Не дрейфь! Это железный человек! И не глупее нас с тобой. Все будет зависеть только от твоего поведения. Если ты себе не враг - делай, что говорят. - Не очень понятно, какие инструкции имеет ваш железный человек? - Инструкция у него очень простая: если я соглашаюсь снять этот обруч, значит, ты меня загипнотизировал, и он сразу жмет кнопку. - Но тогда выходит, что я на всю жизнь обручен с этой штуковиной! Китель рассмеялся: - Не лезь вперед батьки в пекло. Есть еще другая инструкция. Но про нее - в свой черед. Снимем с тебя обруч, когда придет время. Если заслужишь, конечно. Я снова ощутил грубые прикосновения. Держу пари, что это Макс освобождает меня от пут. Я медленно разлепил веки и приподнялся со своего ложа - жесткой кушетки. Я находился в мрачном помещении без окон. Цементный пол, бетонные стены, по которым сочилась влага... Настоящий склеп! Над низкой дверью тускло горела лампа, освещавшая две отвратительнейшие хари. Признаться, я плохо помнил своих мучителей по первой встрече, и сейчас присмотрелся к ним внимательнее. Китель - он стоял враскорячку в двух шагах от меня - был плотный, багровый мужчина лет пятидесяти с большим грушеобразным носом. Его рыжеватый чубчик, по мальчишески зачесанный на низкий лоб, придавал ему несколько комичный вид. Но выражение маленьких васильковых глаз не располагало к шуткам. Жаль, что я понял это слишком поздно. Вопреки прозвищу, на нем был дорогой, хотя и несколько мешковатый костюм, светлая сорочка и черный в косую красную полоску галстук. Весь его облик излучал мощную жизненную энергию. Макс был строен и мускулист, наверняка его реакции могла позавидовать пантера. Его физиономию провинциального ловеласа искажала гримаса, вызванная, как легко было догадаться, огромным желанием немедленно расправиться со мной. Казалось, под его холеными усиками вот-вот появятся клыки, которыми он примется рвать мою плоть. Я даже чуял его специфический запах - запах непримиримого врага. На лбу у Макса вздулась солидная шишка, правую щеку и подбородок украшали царапины - по всей видимости, результат вчерашней аварии. Я почувствовал себя в роли героя известного рассказа Джека Лондона "Потерявший лицо", который прилагает невероятные усилия лишь затем, чтобы найти легкую смерть, которая избавила бы его от ужасных пыток. И одновременно появилась уверенность, что я выкручусь. Время, мне нужно время. - А если я не сумею угодить вам? - начал я торг. - Ведь получается не всегда. - Останешься без кочана, - лаконично отчеканил Китель и добавил: -Макс, дай ему зеркало! Глухо ворча, тот протянул мне круглое зеркальце. Трепеща, я заглянул в него, страшась увидеть обезображенное лицо. Но нет - ухо было цело, за исключением нижней части мочки. Но сколь велик ущерб, судить было трудно - они неумело залепили ранку уродливо скомканной полоской лейкопластыря, который стал коричневым от запекшейся крови. Будто прочитав мои мысли, Китель известил: - Ты не обижайся на нас из-за уха. Надо было проверить - ты дьявол или все же из плоти. Не журись! Еще благодарить будешь. Но смотри: начнешь врать - тут коту и крышка! - Врать я не собираюсь, но поймите, и вправду не всегда получается. Китель грозно сдвинул брови: - Приятель, по-моему, тебя уже понесло... - Сволочь! - не сдержался Макс и стиснул кулаки. - Тогда, в кабаке, а после на проспекте у тебя все получилось в лучшем виде. Чего туфту толкаешь?! Фраер дешевый! - Погоди, Макс, не суйся, - приструнил подручного Китель. - Я все же думаю, мы столкуемся. Верно, Вадим? Наступил ответственнейший момент. Именно сейчас я должен был направить разговор в новое русло. - Давайте говорить в открытую. - Я напустил на себя деловитость. - А как же иначе! - Я никакой не гипнотизер, - решительно заявил я. - Чего-о? - сразу же набычился Китель. - Я воздействую на окружающих своим биополем. Природа дала мне такое свойство. Краснорожий поморщился: - Биополе, гипноз - мне все это до лампочки. Что в лоб, что по лбу. Я в этих вещах не разбираюсь. Да и не хочу. Ты должен выполнять мои указания. Четко и точно. Чтобы был результат. А как ты его добился - биополем, гипнозом, чертом, хреном - мне плевать! - И все же вам придется вникнуть в некоторые детали, - заметил я с уверенностью обреченного. В сущности, я пускался в путь по лезвию бритвы, и малейшая оплошность становилась роковой. - Если вам важен результат, то знайте, что биополе имеет свои особенности. И требует обстоятельной подготовки. - Не морочь мне голову! - вскипел Китель. - Надоело слушать пустой треп! Так и водишь по воде вилами! Говори толком, что надо! - Мне нужна ассистентка. Ассистентка, от которой мое биополе заряжается энергией. - Так тебе баба нужна? - тупо уставился он на меня. - Ассистентка, - с вызовом повторил я. - Ну, этого добра хватает! - с видимым облегчением хохотнул Китель. -Так бы и говорил сразу, без всяких киселей. Какая тебе: худая - толстая, блондинка - брюнетка? Как ни драматична была ситуация, но мне невольно вспомнился Лорен, предлагавший аналогичный выбор. - Не говорите пошлостей, - ответил я с такой суровостью, что мой ушлый собеседник на миг смутился. - Речь идет именно об ассистентке, которая обладает способностью аккумулировать во мне биополе с последующей его регенерацией и трансформацией, имеющих целью векторную направленность на конкретный объект... - (Побольше туману!) - Редкая женщина умеет это. - Тарабарщина! - шумно выдохнул он. - Приятель, какой же ты зануда! Интересно, гипнотизеры все такие? Можешь сказать одним словом - кто тебе нужен? - Алина. - Какая еще Алина? - Главарь повернулся к Максу. - Та самая шлюха из "Волны", - ухмыльнулся подручный. - А-а... - Китель подозрительно уставился на меня, еще заметнее выпятив отвислую губу. - Вы не желаете выслушивать подробности, но смысл всего в том, что Алина - единственная, в чьем присутствии работает мое биополе. Без нее я беспомощнее младенца. Китель задумчиво чесал затылок. - Хозяин, любить этого фраера у меня нет причин, - неожиданно вмешался Макс, - будь моя воля, сейчас же сделал бы его жмуриком. Но, кажись, он не заливает. Оба раза эта потаскушка была с ним. - Я говорю правду! - пылко воскликнул я. - Работать со мной в паре -исключительно трудное занятие для женщины. Бывшая партнерша не выдержала и попросту сбежала. Я долго болтался без дела и лишь недавно по чистой случайности нашел Алину. Как ассистентка она безупречна. Я только-только принялся обхаживать ее, но тут появились вы и спутали мои карты. Похоже, мое объяснение не рассеяло сомнений Кителя. Он так наморщил низкий лоб, что чубчик налез ему на брови. И вновь мне на помощь пришел Макс: - Хозяин, по-моему, так оно и есть. Эту шалаву я знаю лет пять. А вообще-то в "Волне" она пасется с пеленок. С ней развлекались многие наши ребята. Спроси кого хочешь. - Вот я и спрашиваю тебя. - Тон Кителя был очень серьезный. - А чего меня спрашивать? - пожал тот плечами. - Само собой, и я с ней кувыркался. Гладкая стерва! Такое вытворяет в постели... - С гадливой ухмылкой он привел некоторые подробности и заключил: - С характером, но глупа как пробка. Гнусные откровения Макса вызвали у меня примерно такую же реакцию, что и слова Лорена о Жанне. Не правда ли, сколько странных параллелей! Китель снова долго чесал затылок. - Значит, тебе нужна Алина? Я спокойно выдержал его взгляд. - Да, но при обязательном условии: никакого насилия. Если вы и ее начнете стращать да вешать дурацкие обручи на шею, толку не будет. Никакого взаимодействия полей не возникнет. Это аксиома. Повторяю: одна из составляющих формулы успеха заключается в нормальных условиях быта для действующей пары: экстрасенса, то есть меня, и ассистентки, известной вам Алины. Китель повернулся к Максу: - Ты вроде болтал, что она сбежала? - Да, - неохотно признался тот. - Пришлось поговорить с ней крутовато. Вот она и дала деру. - Бить женщину по лицу у тебя называется поговорить? - не сдержался я. - Шалаву! - заорал тот. - Ты же и помог ей удрать, падло! Хозяин, голову наотрез, фраер знает, где потаскуха! - Знаешь, где она? - Китель просветил меня рентгеновским взглядом. - Знаю. Мой ответ ему понравился. - Где же? - В надежном месте. Я напишу ей записку. Но дело это деликатное. Пусть за ней поедет человек, умеющий разговаривать с женщинами. Китель опять надолго задумался. - Ладно! - решительно хлопнул в ладоши. - Пиши записку, гипнотизер! Да смотри, без хитростей! Тебе же они и вылезут боком, если что не так. Тут же в их присутствии я написал записку, смысл которой сводился к тому, что я прошу ее, Алину, прибыть в условленное место с человеком, передавшим это послание. Китель долго изучал каждую буковку и, похоже, остался доволен. - Еще одна просьба, - обратился я к новому "рабовладельцу". - Пусть ее привезут сразу ко мне. Я сам введу ее в курс дела. Так лучше. Боюсь, если она сначала увидит вас, в особенности Макса, то надолго впадет в истерику. - Это можно, - сразу же согласился Китель. Он еще раз предупредил меня об ответственности, пообещал, что скоро меня накормят, и вышел вместе со своим холуем. Дверь с обратной стороны закрылась на засов. Оставшись в одиночестве, я прилег на кушетку и занялся анализом ситуации. Итак, крохотный плацдарм отвоеван. Но сомнения не покидали меня. В сущности, все весьма туманно. Захочет ли Алина помочь мне? Пойдет ли на огромный риск? Кто я для нее? Один из бесконечной череды мужиков, к тому же нахамивший ей и обвинивший ее в воровстве. Правда, я чем-то приглянулся ей. Тот ее прощальный взгляд на привокзальной площади до сих пор стоит перед глазами. Но ведь я играл перед ней роль этакого супермена, сказочного принца, и играл удачно. Как она поступит, увидев меня побежденным и униженным? Вскоре началось какое-то движение. Два дюжих молодца втащили в мой мрачный склеп раскладной диван, два кресла, столик. Даже палас расстелили на цементном полу. Следом появился обед. Китель соизволил прислать мне жареную курицу, мясное ассорти, овощной салат и бутылку коньяка. Но приступить к трапезе я не успел. Лязгнул засов, вошла Алина. Пребывание в Жердяевке явно пошло ей на пользу. Она посвежела, синяк под глазом был почти незаметен (наверняка Фекла Матвеевна приготовила какую-то особую примочку), а новое зеленое платье, элегантное, но не вызывающее, вносило в ее облик некую утонченность, которой ранее не было и в помине. Осознав внезапно, что я нахожусь здесь в качестве пленника, она издала мучительный стон. У меня возникло опасение, как бы она сгоряча не ляпнула что-нибудь такое, чего уже не поправить. (Хотя нас оставили наедине, но в наличии соглядатаев я не сомневался.) Я быстро подбежал к ней, нежно обнял, поцеловал и сказал как можно спокойнее: - Здравствуй, Алина, дорогая моя помощница! Успокойся и выслушай не перебивая. Все будет хорошо, хотя нас и ждут небольшие испытания. Она смотрела на меня как зачарованная. - Алина, я уверен, что через несколько дней мы с тобой сможем осуществить нашу мечту и вместе выбраться на море. Клянусь! А ты знаешь, что свои обещания я выполняю, - добавил я многозначительно. - Но ты должна мне помочь. Своей энергией, так надо. Я понимаю, разумеется, что здесь не Сочи, но твоя жертва будет вознаграждена. Очень щедро. Ты не пожалеешь... И тут мне вспомнилась идея, сформулированная, кажется, еще непревзойденным мастером жанра Г. К. Честертоном: то, что надо спрятать понадежнее, помещают на самое видное место (ручаюсь только за смысл). Нас подслушивают? Отлично! Отчего бы не сказать об этом вслух, сохраняя самое простодушное выражение лица? Конечно, Алина, эта непосредственная натура, совершенно не понимает правил моей игры и, кажется, не умеет читать между строк, но неужели ее женское сердце не екнет в нужном месте? - Алина, прошу разделить со мной скромное угощение, - я показал на накрытый стол. - Выпьем по рюмочке и спокойно обсудим ситуацию. - Как хочешь... - прошептала она. - Ты сегодня такая красивая... - Наконец-то я взял верный тон. -Пройдись немного по паласу, я тобой полюбуюсь. И это новое платье... Оно так тебе к лицу! Мы расположились за столом. Место для каждого из нас я наметил заранее. Собственно, мы сидели рядом, спиной к двери. Я разлил коньяк и с тонкой иронией заметил: - Дорогая Алина! Никогда прежде мне не приходилось общаться с очаровательной женщиной в ситуации, когда за нами подсматривают и подслушивают. Уверен, тут есть и записывающая аппаратура... Она вскинула на меня изумленные глаза. Кажется, дошло... - Но я вполне понимаю нашего хозяина, - продолжал я. - Сам поступил бы точно так на его месте. Осторожность и осмотрительность: без этого никуда. Доверяй, но проверяй, как говаривал один великий человек. Ну и ладно. Пусть контролируют. Лишь бы это не повредило концентрации моего биополя... За любовь, Алина! Мы выпили и соединили губы, еще хранящие вкус напитка. Я придвинулся к Алине теснее, прижав ногой ее ступню к полу, и понес какую-то совершеннейшую околесицу насчет психоэнергетики и биоаналитики, отчего, по моим прикидкам, у подслушивающего Кителя минуты через три должны были завянуть уши. Я же разом убил двух зайцев. Во-первых, предупредил Алину. Во-вторых, дал знать Кителю, что раскусил его уловку. Это как минимум ослабит внимание соглядатаев. Они невольно придут к мысли, что я не осмелюсь на их глазах грести под себя. А мне только того и надо. А за нашими ласками пусть наблюдают сколько угодно, если им интересно. После второго тоста я начал целовать Алину откровеннее. Долгими-долгими поцелуями. Припал к ее маленькому уху, лаская мочку языком. Она томно застонала, полузакрыв глаза. Нет, милая, сейчас это ни к чему! Не отрываясь от ее уха, я одновременно нажал на ее ступню и прошептал: "Когда нажму еще, слушай внимательнее и запоминай, поняла?" Тут же резко отстранился: - Нет, детка, ты меня слишком распаляешь. Давай потерпим до вечера, - и пристально посмотрел ей в глаза. Я безудержно молол вздор, вспоминал десятки знакомых - существующих и вымышленных, затем в вольной интерпретации поведал историю посрамления Лорена. Моя болтовня преследовала четкую цель. Мне нужен был безбрежный поток имен, адресов и событий, чтобы в подходящий момент естественно втолкнуть в него ценную информацию, которая, возможно, спасет мою жизнь. И вот, когда мы приступили к курице, я заметил, как бы между прочим: - Жестковатая цыпа. Я думал, у нашего хозяина повара пошустрее. Помнишь, каких божественных цыплят мы ели у старика Мамалыгина? - и чувствительно нажал на ее стопу. - Мамалыгина? - сощурившись, переспросила она. - Ну да, того самого боровичка, что живет на проспекте Космонавтов в доме-башне, - я снова подал тайный сигнал. - Он еще начал приударять за тобой, старый прощелыга! И, кажется, не без успеха. Сознаешься? Наконец-то и Алина включилась в игру. - Ничего подобного! - надула она губки. - Вечно ты выдумываешь! Если человек выдал пару комплиментов, это еще не значит, что он начал волочиться. - Пару комплиментов?! - фыркнул я. - Ты это называешь парой комплиментов? Думаешь, я слепой? Нет, милая! Зрение у меня как у орла, и на память я пока не жалуюсь. А дело было так. Я вышел на балкон покурить. Тормознулся там, просто смотрел на вечерний город с двенадцатого этажа, -еще один сигнал. - Но балконная дверь-то была открыта, и в стекле все отражалось. Ты думаешь, я не видел, как он гладил твои колени? - Колени! Ну, миленький... Почаще смотри в балконную дверь, еще и не то начнет мерещиться. Да ты просто хватил лишнего в тот вечер. Он гладил свою кошку! Умница, она поняла! Однако теперь надо было срочно вводить в разговор другие имена, чтобы Кителю не втемяшился в башку мой Мамалыгин. Цитата из Штирлица о том, что запоминается последняя фраза, имела широкое хождение уже тогда. - Кошку? Хороша кошка! - Я сделал вид, что потихоньку прихожу в ярость. - Ну, ладно. А Олег? Что вы гладили вместе с Олегом? Твои трусики? Алина тоже не полезла за словом в карман. Мы весьма натурально разыграли сцену бурной ссоры влюбленных, при этом я разразился такими неистовыми проклятиями в адрес мифического соперника, что всякий наблюдавший за нами должен был начисто забыть про какого-то там старикашку Мамалыгина, любителя женских коленок. Наконец я подал Алине знак, что пора кончать комедию. Последовала финальная сцена примирения. А следом и зритель пожаловал, правда в единственном числе. Китель -собственной персоной - посетил нашу темницу, превратившуюся на время в театр, чтобы засвидетельствовать свое восхищение нашими талантами. - Ну, голуби, столковались? - Судя по его масленой роже, он наблюдал за спектаклем с самого начала. - Вашими молитвами, - буркнул я. Алина напряженно затихла. - Я спрашиваю: ты готов? - Он ткнул в меня корявым пальцем. - К сожалению, нет, - отрезал я. - Поле совсем слабое. Я даже не чувствую характерного покалывания в кончиках пальцев, а это наивернейший признак. Он недовольно поморщился: - Так какого рожна тебе еще надо?! Я выполнил все твои пожелания, все до одного. А ты юлишь и юлишь, как та вошь. Последний раз спрашиваю: чего еще не хватает? Подумай хорошенько, прежде чем ответить, потому что я больше не потерплю никакой волынки! Потакать его раздражению не стоило, и я кратко резюмировал: - Моя ассистентка пережила сильный стресс, и это мешает ей сосредоточиться. Она до сих пор не может успокоиться. Вините своих олухов во главе с придурковатым Максом. Этот грубиян серьезно разрушил ее психологическую гармонию... - В общем, так! - перебил Китель. - Завтра - крайний срок. Или мы завтра едем к нужному человеку или... сам понимаешь. Никаких твоих объяснений слушать больше не намерен. Что-то здесь жареным запахло. А я рисковать не хочу. Я рискую там, где владею ситуацией. - В данном случае вы не рискуете ничем, - возразил я. - Абсолютно. Рискую я. И мне хотелось бы свести этот риск до минимума. Только и всего. Китель уставился на меня, прищурив левый глаз: - Итак, твое последнее слово. Он снова загнал меня в угол! Поистине, Китель обладал способностью читать чужие мысли! Я-то предполагал, что эту ночь мы проведем вдвоем с Алиной и в любовной кутерьме я успею шепнуть ей на ушко еще несколько нужных слов, в том числе номер квартиры Мамалыгина. Я не сомневался, что выторгую себе - для поправки здоровья - еще хотя бы два-три дня. Но Китель, по сути, выдвигает ультиматум. Значит, передо мной - один-единственный выход. - Завтра сделаем по-вашему, - вздохнув, согласился я. - Пусть так. И все же я должен усилить свое биополе. Только в этом случае можно рассчитывать на успех. Тем более что требуется совсем немногое: моя ассистентка должна напитаться положительными эмоциями. Отвезите ее в город прямо сейчас, и пусть она расслабится, как сочтет нужным. Как видите, ничего хитрого. Но и вы не хитрите, не шпионьте за ней. Повторяю, ей нужна полноценная психическая разрядка. Пусть вытворяет что угодно. Это в ваших интересах. Завтра днем она вернется, я заряжусь от нее энергией, и мы тут же поедем куда скажете. Китель долго молчал, прокручивая в своем изощренном мозгу какие-то варианты. Затем тяжело уставился на Алину: - А если эта киска захочет удрать? - Зачем? - Она нервно пожала плечами. - А зачем ты удирала от Макса? - Этот скот бил меня! Китель хмыкнул: - Ладно! Сейчас тебя отвезут в город. Завтра будешь ждать на условленном месте. В полдень. Опоздаешь хоть на минуту, твой дружок останется без башки, а там и с тобой приключится неприятная история. Из-под земли достанем! Алина побледнела, но ответила твердо: - Я не опоздаю. Мы расцеловались, и Китель увел ее с собой. Не сомневаюсь, что мафиози не оставят ее без присмотра. Так что же? Если она все сделает по-умному, риска никакого. Она навестит знакомых, в числе прочих зайдет к Мамалыгину. Может, ей старички больше нравятся? Надеюсь, поиски не окажутся долгими - в доме-башне на каждом этаже всего четыре квартиры. Даже если Китель вздумает навести справки, то скромный литератор, к ОБХСС да прокуратуре не имеющий ни малейшего касательства, вряд ли вызовет у него подозрения. Нет, все должно пройти гладко. И тут меня как током шибануло. Господи, да ведь главного я ей так и не сказал! Про обруч! И она не спросила, приняв, должно быть, его за одну из тех модных железок, которыми в ту пору увешивали себя многие мои ровесники. И выходит, что дамоклов меч по-прежнему висит надо мной. А Мамалыгин, не зная о том, может так размахнуться, что и помогать будет некому. Я провел кошмарную ночь. Да еще ранка разболелась... Но вот лязгнул засов. Вошел какой-то хмырь, принес воду, бритву, металлический таз. После утреннего туалета мне подали весьма калорийный завтрак, но есть я не мог. Воображение рисовало одну и ту же картину: резкий щелчок, острый удар по мышцам, мгновенная боль и - сознание проваливается в бездну, душа отлетает от обезглавленного тела Вадима Ромоданова. Около десяти появился Китель, непривычно торжественный и взволнованный. - Чего такой бледный? - Волнуюсь... - через силу пробормотал я. - И болит... - Я тоже волнуюсь, - признался он. - Ты мне очень нужен, приятель. Не дури, и все будет хорошо. Это я тебе обещаю. А я умею держать слово. А от боли вот тебе таблетки. Глотни пару штук, станет легче. Тип, приносивший завтрак, обработал мою ранку, аккуратно наложил свежий пластырь. Таблетки сняли боль. Мне помогли облачиться в новый костюм, а зловещий обруч замаскировали цветным шейным платком, да так ловко, что он был совершенно незаметен. Я посмотрел на себя в зеркало: молодой респектабельный джентльмен. По мере приближения заветного часа Китель нервничал все сильнее. Ходил из угла в угол, набычившись, ссутулив плечи и сцепив за спиной сильные руки, - ни дать ни взять этакий Минотавр в своем лабиринте перед отчаянной схваткой. Наконец в каморку просунулась чья-то лохматая голова: - Привезли! Китель шумно выдохнул: - Пора! Ну, с Богом! Я не ошибся, предполагая, что меня содержат в подвале. По крутой, выщербленной лестнице мы поднялись наверх и оказались на захламленном дворе, буйно заросшем бурьяном. Яркий солнечный свет, которого я был лишен более суток, слепил глаза. Свежий воздух пьянил. Напротив приземистого бетонного бункера, из которого мы только что выбрались, тянулось полуразрушенное кирпичное здание барачного типа, в стороне ржавело несколько раскуроченных тракторов. Вокруг покосившегося, но высокого забора, обтянутого поверху колючей проволокой, задумчиво шумели о чем-то стройные сосны. Местность была явно загородной. Перед распахнутыми металлическими воротами стояли две "Волги" -молочная и салатовая. Рядом переминались с ноги на ногу полдюжины подручных Кителя. Среди них - Макс. В салоне одной из машин я разглядел пышную прическу Алины. Но черты ее лица искажались сияющим на солнце стеклом, и я тщетно силился разгадать, какую весточку она принесла. - Готов? - хрипло спросил Китель. - Да... - кивнул я. - Остается выполнить последнюю формальность: перенять энергию у Алины. Этот процесс я совершу на ваших глазах, но прошу ничем не отвлекать моего внимания. Ваши люди должны отойти подальше. И пусть воздержатся от комментариев, если не хотите испортить дело с первого шага. Как ни странно, Китель воспринял мое требование очень серьезно. Тут же отдал распоряжение, и приближенные гуськом потянулись за ворота. Сам Китель отступил к бараку. Я остановился в центре двора, сделав Алине знак. Хлопнула дверца. Алина выбралась из машины. Мне сразу не понравились ее затуманенные глаза, ее сомкнутые узкой полоской губы. Мы сошлись лицом к лицу. Растопырив ладони, я соединил их с ладошками Алины, прижался лбом к ее лбу. Пусть эти подонки думают, что я колдун. Дистанция, на которой они находились, позволяла нам с Алиной переговариваться шепотом без особой опаски. - Ну? - Его нет... Вот этого-то я не ожидал! - Я заходила несколько раз. Днем, вечером. Соседка сказала, что он уехал с чемоданом. Я все равно зашла ночью, потом еще несколько раз с утра. Его нет. - В ее огромных глазах застыли слезы. - Миленький, что же будет? А ничего уже не будет. Конечная станция. Просьба освободить вагоны. Самое большее через час Китель убедится, что я водил его за нос. Представляю его ярость! Меня ничто уже не спасет. Похоже, не пощадят и Алину, мою "ассистентку". Бедная бабочка! Я трепетно поцеловал ее в румяную щеку. - Прости меня, Алина. Она отшатнулась: - Почему ты так целуешь? - Как? - Как мертвую. - Тебе показалось, милая... Я обвел взглядом сосны, небо, причудливые разводы облаков... Неужели я вижу это в последний раз?! - Эй, у вас готово? - нетерпеливо крикнул Китель. Отнекиваться не имело смысла. - Порядок... - Тогда по машинам! Ты, гипнотизер, садись в белую, а девка - в салатовую. Приспешники в свою очередь тоже двинулись из-за ворот к машинам. Впереди шел Макс: наглый, самоуверенный, безжалостный. Его глаза - острые, с желтоватыми белками - светились радостью: казалось, он заранее знал о моем предстоящем крушении и предвкушал зверскую расправу. Все мои переживания минувшей ночи, крах надежд, позор и унижение, боль и обида сошлись на этом двуногом. Сволочь, с холодной яростью подумал я. Торжествуй, скотина, блести золотыми зубами, поглаживай свои холеные усики! Твое счастье, что я утратил свой дар. Уж я не пожалел бы на тебя энергии! Ты у меня поплясал бы! Землю бы носом рыл! Ну! И тут... Встав на четвереньки, Макс принялся проводить по пыли длинные бороздки. Носом. Зрелище было настолько же отвратительное, как и забавное. Вся компания, за исключением Кителя, развеселилась. Ослепительный фейерверк вспыхнул перед моим, внутренним взором. Что это?! Значит, мое биополе действует? Оно восстановилось?! Я не понимал, что случилось, но факт не подлежал сомнению. Я снова обрел тайную власть, способность диктовать свою волю! Китель осуждающе заметил: - Ну и шутки у тебя! - Должен же я проверить, - нагло улыбнулся я. - Ты - некультурный человек, - покачал головой Китель. - Работать нужно красиво. А ты - одного майонезом перемазал, второму нос поцарапал... Тьфу! Срамота! Про эстетику слыхал? - Но, кажется, в глубине души он был доволен, сделав вывод, что я играю честно. Зато Макс впал в бешенство. Размазывая по лицу грязь, он ринулся на меня. - Назад! - грозно осадил его Китель. - Знай свое место! Ворча, как побитый пес, тот повиновался. Но я ничуть не сомневался, что отныне возглавил список его личных врагов. Ну и плевать! Нам с Алиной завязали глаза повязками из плотной черной ткани. Вся группа расселась по машинам, и вот мы тронулись в путь, навстречу новым приключениям. Ехали минут двадцать. Полпути автомобиль двигался без остановок, из чего можно было заключить, что мы катили по какой-то загородной дороге, затем начались светофоры, гул городского транспорта. Еще немного, и "Волга" замерла. С меня сняли повязку. Мы находились на центральной площади: безбрежность асфальта, монумент, помпезные серые здания, клумбы, автостоянка, забитая служебными "Волгами", среди которых выделялись приземистые черные "ЗИЛы". - Значит, так, - пыхтя, повернулся ко мне Китель. - Сейчас пойдем к одному большому человеку. Очень большому. И очень нужному. Но вот, понимаешь, какая беда: не любит он меня. По правде говоря, я хотел бы, чтобы он стал моим преданным другом. Если это очень трудно, я не настаиваю. Но вот эту бумаженцию, - он достал из черной кожаной папки какой-то документ и показал мне, - должен подписать не глядя. Ты понял? Считай, это первое твое испытание. Выдержишь - дальше будет легче. - Сначала мне нужно увидеть этого человека, - уклончиво ответил я, придерживаясь заранее намеченной тактики. Пусть Китель думает, что каждая акция требует тщательной подготовки. - Девка нам с собой нужна? - Обязательно! - Хорошо! Айда! И не забывай о своем положении. - Он многозначительно показал на обруч. - У вас скверная привычка пугать сотрудников, вместо того чтобы их вдохновить, - не удержался я от укола, отыгрывая очко за его недавнюю нотацию о "красивой" работе. Мы выбрались на асфальт, из второй машины выпорхнула Алина, бросив на меня вопросительный взгляд, полный тревоги. Я ободряюще улыбнулся (теперь я мог себе это позволить без всякой натяжки), мол, выше голову, мы снова на коне. Китель повел нас к респектабельному парадному подъезду с множеством золотисто-пурпурных вывесок у входа. Мы миновали милицейский пост, где Китель предъявил какие-то, пропуска с красной косой полосой, поднялись на третий этаж, прошли по длиннейшему коридору, устланному идеально вычищенной ковровой дорожкой, и оказались в просторной приемной, где при желании можно было играть в футбол. За внушительным полированным столом, напоминающим пульт управления энергосистемой (десяток разноцветных телефонов, селектор, компьютер, бывший тогда в новинку), сидела хрупкая самоуверенная шатенка с гладким фарфоровым лицом. - Здравствуйте, Зиночка! - рассыпался мелким бесом Китель. - Петр Поликарпович у себя? Мне только на минутку... Важный вопрос... - Он откровенно заискивал. Хм! Непривычная роль для нахрапистого деляги. - Петр Поликарпович занят, - ответила секретарша хорошо поставленным голосом. - Не велено никого пускать. - А если... - заикнулся Китель. - Никого! Китель потерянно посмотрел на меня. Я направил на Зиночку волны биополя. Она мило улыбнулась, поднялась из-за стола и заговорщицки шепнула: - Я попробую. Может, для вас он сделает исключение. Иногда он такой чуткий... Я подмигнул Кителю. Следом за Зиночкой мы устремились к кабинету, куда вели двойные дубовые двери. Китель почти дружески сжал мой локоть, давая знать, что оценил мои способности. В огромном кабинете за необъятным столом сидел худенький большеголовый человек в строгом синем костюме. При нашем появлении он грозно зыркнул очами. Но было уже поздно. Истосковавшись по экспериментам, я обрушил на него оглушительный импульс. Хозяин кабинета быстренько выбежал из-за стола - росту в "большом человеке" оказалось метр с шапкой - и помчался мимо Зиночки к Кителю, раскрыв объятья. - Кого я вижу! Друг мой сердечный, вы ли это? - Приподнявшись на цыпочках, он облапал Кителя и поцеловал взасос. Тот едва не задохнулся. А Петр Поликарпович влепил ему еще пару горячих поцелуев, после чего потащил к столу с такой энергией, что Кителю пришлось даже упираться. Ошалевшая Зиночка тихонько, как в трансе, вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой обе двери. Не менее ошалевшим выглядел и Китель. Столь бурного проявления чувств он явно не ожидал. Алина хихикнула. Мне тоже было весело. - Ну, рассказывай, как живешь? - заинтересованно вопрошал между тем Петр Поликарпович, продолжая обнимать Кителя за плечи. - Почему не заходил? Я уже соскучился. Все дела да дела. А отвести душу не с кем. - И он звонко чмокнул Кителя в щеку. Алина снова хихикнула. Петр Поликарпович строго посмотрел на нас. - Кто это? - Мои помощники, - туманно пояснил Китель. Он только-только начал приходить в себя. - Да ты не обращай на них внимания. Они ребята смирные. - Ладно, пусть посидят! - Петр Поликарпович тут же утратил всякий интерес к нам и снова одарил Кителя пламенным поцелуем. Тому приходилось уже уворачиваться. Воспользовавшись моментом, я нашептал Алине номер телефона Мамалыгина, а затем детально растолковал, какую именно информацию она должна передать. - Так это бомба! - громко воскликнула она, притрагиваясь пальчиком к обручу. - Бедненький... - Тише, милая. - Я покосился на "друзей". К счастью, им было не до нас. - Ну, рассказывай! - настойчиво требовал "большой человек". - Какие заботы гложут? Чем могу помочь? Друг ты мой сердечный... Китель быстренько достал из папки заветную бумажку. - Можешь, Петр Поликарпович, очень даже можешь. Подпиши, сделай милость! Тот заглянул в текст. - Стройматериалы? Ты же знаешь наши фонды. А тут такие цифры... Но... никому не подписал бы, а тебе - с превеликим удовольствием, потому как знаю тебя, твою чистую и честную душу. - Он витиевато расписался в уголке. -Держи! - Последовал еще один поцелуй. Китель принялся торопливо прятать бумагу, как бы не веря, что дело сладилось. - Спасибо, Петр Поликарпович! Век не забуду. Не стану тебе мешать, ты ведь человек государственный... - Заходи в любой момент! - пылко ответил тот. - Моя дверь всегда для тебя открыта. Мой дом - твой дом. Приходи, друг, пролей бальзам на душу, порадуй сердце! Он с почетом проводил нас до выхода и перед порогом еще трижды облобызал очумелого Кителя. В приемной какой-то вальяжный тип канючил возле стола неприступной секретарши: - Зиночка, ну пожалуйста... Вопрос жизни и смерти... - Не принимает! - стойко оборонялась она. При нашем появлении на ее бесстрастном кукольном личике промелькнуло новое выражение: испуга, смешанного с любопытством. - Спасибо за содействие, Зиночка. - Китель прижал руку к сердцу. - С меня причитается... Она машинально кивнула, уставясь на него как на чародея. Не на того смотрела... На лестнице Китель долго утирался платком. - Что-то ты чересчур зарядился... Но - хвалю, хвалю... Ловко это у тебя выходит, ай да гипноз, ай да наука! - Он выудил из черной папки документ и уставился на него взглядом пирата, раздобывшего карту с координатами острова сокровищ и все еще не верящего в свою удачу. Полюбовавшись, бережно спрятал. - Хвалю! - Похлопал он меня по плечу. - Сейчас заедем еще в одно место. Задача примерно такая же. Только, знаешь, - он состроил гримасу, - давай без этих поцелуев, понял? Я же не гомик какой-нибудь. Чистая срамота! Против отмены поцелуев я не возражал, но решительно воспротивился тому, чтобы браться сегодня еще за одно задание, не желая обнаруживать перед обнаглевшим хапугой легкость моих побед. - Вся моя энергия растрачена. Алина тоже пустая. Не забывайте, что пришлось воздействовать и на Зиночку. А до нее - на Макса. - Хорошо... - согласился Китель. Удачный визит к Петру Поликарповичу сделал его более покладистым. - Сколько тебе надо, чтобы восстановить эту самую энергию? - Неделя! - нахально потребовал я. Он вдруг крепко схватил меня за больное ухо. - Не хитри! - Кажется, я переоценил его благодушие. - Машину с Максом ты долбанул через день после ресторана. Какая, к дьяволу, неделя! Даю тебе сутки. И чтобы без фокусов! - Я не хитрю, - обиделся я. - Просто хочу действовать наверняка. Макс -это так, баловство, детские шалости. А вы-то требуете серьезных дел. Да еще с большими людьми. А на тех и заряд нужен помощнее. Короче, дополнительный день я выторговал. Эх, знать бы, надолго ли уехал Мамалыгин! Впрочем, теперь ситуация изменилась, и не исключено, что я сумею выкрутиться сам. А это куда заманчивее. С Мамалыгиным-то надо объясняться. Когда мы вернулись к машине, злобная харя Макса выдала его разочарование. Видимо, он полагал, что из этого здания меня вынесут ногами вперед. Я понял, что ради мести он пойдет на любую авантюру. Даже нарушит запрет хозяина. Чрезвычайно опасный тип... Мне снова завязали глаза. Пользуясь тем, что Китель сидел ко мне спиной, я напустил туману на охранявшего меня мордоворота, и тот, затягивая повязку, слегка задрал ее. Образовалась узкая щелочка, через которую я мог незаметно наблюдать за дорогой. Мы попетляли по городскому центру, затем пересекли район новостроек и выехали на Восточное шоссе. На тринадцатом километре "Волга" свернула на заброшенную лесную дорогу. Еще несколько километров, и мы въехали в уединенный двор, откуда началось наше путешествие. Так вот где находится моя темница! До чего же не хочется вновь очутиться в затхлом бункере! А что если мягко нажать на Кителя? Кажется, получилось. Мафиози беспечно повел нас с Алиной к бараку. Я уже отмечал, что снаружи это строение выглядело полуразрушенной хибарой. Но, войдя внутрь, мы ахнули. Коридор был отделан не хуже, чем в солидном офисе. Китель открыл одну из дверей. Мы увидели прилично обставленную комнату: мягкая мебель, ковры, телевизор, магнитофон, холодильник... - Ну что, уютное гнездышко? Я же говорил, что со мной можно иметь дело. Только служи верой и правдой. - Он открыл холодильник, набитый продуктами и бутылками: - Это заморить червячка. А горячее вам принесут. - То есть у нас новоселье? - уточнил я. - Ха-ха! То ли еще будет! - Он открыл узенькую боковую дверь. - Здесь санузел. Совмещенный. Ванной нет, но душ имеется. Ничего, ребятки, будете паиньками, заживете по-человечески... Мне стоило трудов утаить усмешку. Между тем Алина, подойдя к окну, отдернула тяжелую гардину. Окно выходило на зады участка и было забрано прочной решеткой. - А по двору можно погулять? - поинтересовался я. - Местность уединенная, в доме полно охраны... Притом не дурак же я, чтобы сбегать с этим гнусным заморским ошейником! - Остынь, приятель! Сказано: всему свое время. Он достал из холодильника бутылку марочного коньяка, а из серванта - три хрустальных бокала. - Давайте обмоем удачу! Эх, завидую вам: молодые, красивые, свободные... А у меня каждая секунда на счету. Кручусь, как та белка... Да еще ты, гипнотизер, с твоим упрямством, столько времени отнял! - Позволю себе, однако, заметить, - тонко ввернул я, - что вы не слишком огорчены сегодняшней потерей времени. - Ха-ха! - залился тот булькающим смехом. - А ты, приятель, не лезешь в карман за словом, а? Ну, будем! - Он выпил, вернее, влил в себя, не глотая, содержимое бокала, затем глянул на часы: - О, мне пора! Через пять минут отчаливаю. Говори, гипнотизер, что делать с твоей ассистенткой... Еще по дороге у меня сложился новый план, диаметрально противоположный тому, который я нашептывал Алине на ушко в кабинете "большого человека". - Для начала неплохо бы пообедать. Алина останется со мной. В дальнейшем можно обойтись без ее отлучек, если вы выполните одну мою просьбу. - Говори, пока я добрый. - Нельзя ли убрать подальше Макса? Он раздражает и меня, и Алину, а это отнимает часть энергии. - Макса? Пожалуйста! Считай, его уже здесь нет. - В голосе Кителя проскользнуло пренебрежение, из чего я заключил, что хозяин невысокого мнения о своем холуе. С души свалилась огромная булыга. - Захотите пообедать или чего другого, нажмите вот эту кнопку. Человек все принесет. Но помни, гипнотизер, тебе ни в коем разе переступать порог нельзя. Иначе... - Он провел рукой по горлу. Едва за Кителем защелкнулся замок, как Алина прильнула ко мне. - Миленький, а как же Мамалыгин? - Забудь о нем. Да, я решил отказаться от помощи Мамалыгина. Зачем она, если биополе восстановилось? Выкручусь сам. Окажу Кителю еще пару услуг, подобных сегодняшней, он воспылает ко мне доверием, станет уступчивее и снимет с меня ненавистный обруч. А уж тогда я что-нибудь придумаю. Макса рядом нет, остальные менее опасны. Я вернусь к прежней жизни и сохраню свое реноме перед инопланетянами, ибо они так и не узнают об этом постыдном инциденте. Даже здорово, что Алина не застала старика! Сама судьба позаботилась об этом. Алина не стала утомлять меня расспросами. Похоже, она беспредельно уверовала в мою силу. - Миленький, я так соскучилась! Люби меня сейчас! Пойдем под душ! Тут и мною овладело острое, почти звериное желание. Опасность, подслушивание, обруч теперь не казались препятствиями к акту любви, напротив - соблазнительной приправой, которой я еще не пробовал и которая разжигала аппетит. В несколько приемов избавившись от одежды, мы буквально вломились в тесную кабину и здесь набросились друг на друга с такой неистовостью, что я и впрямь потерял голову. Около девяти нежданно пожаловал Китель. - Решил поужинать вместе с вами, голуби. Молчаливый служка быстро накрыл на стол. Ужин подали отменный: свиные отбивные величиной с подошву, картофель фри, соус из шампиньонов, не было недостатка и в холодных закусках. Китель цвел. Видимо, бумага, подписанная Петром Поликарповичем, сулила ему неслыханный доход. Он выпил полбутылки коньяку, и у него развязался язык. Мы услышали немало любопытных историй из жизни торговой мафии, хлесткие характеристики отцов города. Кстати, как литератор могу засвидетельствовать: рассказчик он был отменный. - Держитесь за папу Кителя, голубки, - то и дело повторял он. - Со мной не пропадете. Пристрою вас к стоящему делу. Хватит фокусами заниматься. Помяните мое слово: лет через десять-пятнадцать эта система лопнет, вот тогда-то мы, настоящие купцы, развернемся во всю силу. Не нужно будет таиться да кланяться всякой шушере. Этот Петр Поликарпович сам будет ждать меня под дверью как собачонка. В открытую заживем! На выходные - в Париж, зимой - в жаркие страны... Это тебе не в "Волне" щи хлебать! - Он слегка похлопал Алину по плечу. - Все от вас зависит, голубки, только от вас. Иные ждут крупного везения - болваны! Умный человек сам организует свое везение. Кем я был в твоем возрасте? - Он ткнул меня пальцем в грудь. - А никем! Но, по счастью, встретился мне человек, который открыл передо мной всю мудрость жизни и повел за собой. А сейчас я сам хозяин! А вот ты, Вадька, никто. Мудило! Не обижайся уж. Служи мне честно, и я выведу тебя в люди. Далеко можешь пойти! Пользуясь его настроением, я закинул удочку: - Константин Петрович, нельзя ли снять обруч? Спать мешает. Он развел руками: - Не могу, приятель! Хотел бы, да не могу. Тебе же хуже выйдет. Потерпи малость. Недолго уже осталось. - Сколько это - недолго? - От тебя зависит. Может, завтра и снимем... Он поднялся, пыхтя как паровоз: - Ладно, голуби, отдыхайте. Запасайтесь энергией. Значит, встречаемся, как договорились... Бывайте! ...Всю ночь Алина не давала мне сомкнуть глаз. Начав с душа, мы перебрались на диван, с него на стол, оттуда - на подоконник... Она проявляла такую неистощимость и ненасытность, словно предчувствовала, что это наша последняя ночь. Что ж, в определенном смысле она оказалась права... Впрочем, не буду забегать вперед. * * * И вот мы готовимся к новой поездке. Действующие лица те же, кроме Макса. В центре двора мы с Алиной совершаем безобидный и бесполезный ритуал "передачи энергии". Садимся в машины. Опять повязки, езда, смачные реплики Кителя... Очередной нашей жертвой стал начальник железнодорожной станции, который, как выяснилось, недооценивал Кителя и не выделял ему нужного количества вагонов. Это был расплывшийся, но все еще могучий мужчина, похожий на борца, покинувшего арену, но хранящего ей верность. Черная железнодорожная форма едва сходилась на его животе. Китель запретил мне "поцелуи", и все же, будучи в озорном настроении, я решил похохмить. Во время доверительной беседы начальник то и дело сдувал со своего кителя пылинки, оглаживал его и поминутно повторял: "Ха-а-роший китель! Ха-ароший! Ах, какой у нас славный кителек!" Именно с такой интонацией владельцы собак и кошек гладят своих любимцев. Бумага тем не менее была подписана. Однако Китель смотрел на меня как-то странно. Неужто обиделся? Пожалуй, я перегнул палку. К чему эти эскапады? Хоть прощения проси. Мы вернулись к машинам. Некоторое время Китель сидел молча, затем сказал, не оборачиваясь: - Выйдите все, кроме гипнотизера. Водитель Нечитайло - широколицый улыбчивый мужичок в кожанке - и мой охранник Серый - долговязый парень с челочкой "под Кителя" - оставили нас одних. Я ожидал упреков. Но Китель сказал совсем другое: - Молодец! Все было нормально. Но по-моему, энергии сейчас ты потратил негусто? Думаю, еще на разок осталось? Желая его умаслить, я кивнул: - Да. - Вот и хорошо... Он надолго задумался, затем проговорил с расстановкой: - Вижу, залучать друзей ты умеешь. Два больших человека меня полюбили. Есть еще парочка кандидатур, но думаю, с ними потерпит. А теперь пришла пора заняться врагами. - Они вас тоже полюбят, - с наивной беспечностью заверил я. - От всей души и от чистого сердца. - Враг не может полюбить, - отчеканил Китель, - Врага надо уничтожить. У меня мурашки пробежали по коже. Только сейчас до меня дошло, что он загодя приготовил ловушку и я попал в нее, как кролик. - Я покажу тебе одного человека, - продолжал Китель, буравя меня острым взглядом. - Он должен отбросить копыта. Сегодня. - Лучше давайте я сделаю из него вашего друга! - взмолился я. - В задницу таких друзей! - Но зачем вам брать грех на душу?! Китель хрипло рассмеялся: - На мне греха не будет. Грех ляжет на тебя. Ведь это ты замочишь его. - От так крепко взял меня за грудки, что рубашка затрещала по швам. - Да-да! - продолжал он свистящим полушепотом. - Я хочу, чтобы его кровь была на тебе. Это повяжет нас крепче любой бомбы. Вот тогда-то мы и снимем обруч. Тогда он уже не понадобится. - Он как клещ вцепился в мое плечо. - У тебя будет все: деньги, власть, девчонки... Я же говорил вчера: приближаются новые времена. А я редко ошибаюсь. Ты - способный парень, но без царя в голове, ты не имеешь цели в жизни. Я дам тебе цель. Мы нужны друг другу. Я буду твоим поводырем, а ты - моим орудием. Мы скрепим наш союз кровью, и он будет нерушим. Не переживай! Работы не много - моих врагов всего трое. Но все они - твои. Я вырвался из его рук и забился в дальний угол. - Я ошибся! Во мне больше нет энергии! Китель, перегнувшись, схватил меня за шкирку одной рукой и с силой притянул к себе. Его глаза излучали бесовский огонь. - А ты все же надеешься обвести меня вокруг пальца! Я вижу. Чую! Играешь с огнем, приятель! Улизнуть не удастся! Ты - мой. Навсегда. Понял? Не хочешь уговорами, заставлю силой. Ты замочишь этого ублюдка сегодня же, сейчас, клянусь хлебом, а я приготовлю кой-какие документики и спрячу в надежное место. Будешь дальше хитрить да кобениться - документики пойдут по назначению, лягут на милицейские столы. А там свои гении, их гипнозом не прошибешь. Так-то, приятель! Не хочешь со мной, я тебя сломаю - для науки -руками государства. Дошло?! Покуда я тебе не верю ни на грош, ни на кончик пальца, ни на волосок, понял? Я поверю только после первой крови. Какой же я олух! Упустил последний шанс, решив выкрутиться без содействия Мамалыгина. И вот - расплата. - Слушай внимательно, - сощурившись, продолжал Китель. - Я не случайно отослал своих. Об этом пока знают двое: ты и я. Не будешь ослом, никто и не догадается. Дело совсем простое... - Он посмотрел на часы. - Ровно через тридцать четыре минуты этот хрен поедет к своей шалаве. У него такая же молочная "Волга". Номер я тебе назову. Знаешь перекресток возле центрального рынка? Там постоянно гоняют рефрижераторы. Тебе надо проделать примерно то же самое, что ты вытворил с "Жигулями" Макса. Небольшой поворот руля, и "волжанка" аккуратно влетает под рефрижератор. Может, управление отказало. Или. тормоза подвели. Ну, чего молчишь? - Я не могу... - пролепетал я. - У меня не получится... - Получится, да еще как! - уверенно заявил он. - Не трусь, гипнотизер! Хочешь, сделаю маленькую поблажку? Поедем туда на одной машине. Возьмем только твою бабу и Серого, нельзя же совсем без охраны... - Я не могу... - Меня словно заклинило. - Хватит дурака валять! Думаешь, я тебя на невинную овечку натравляю? Да это подлец, каких поискать! - Он снова глянул на часы. - Осталось тридцать две минуты, а ехать нам четверть часа, да еще запас нужен. Некогда рассусоливать! В путь! И попробуй только сдрейфить! До ужина не доживешь! -Он высунулся в окошко и заорал: - Нечитайло! Тотчас подбежал водитель в кожанке. - Тащи сюда бабу и Серого! Едем! Через минуту весь экипаж был в сборе. - К Центральному рынку! - скомандовал Китель. "Волга" с ревом сорвалась с места. Вот так и бывает: когда нужно принять важное решение, времени на раздумья нет. Что мне делать? Выполнить приказ мафиози - значит навсегда остаться в его власти. Отказ равносилен лишению головы. Я готов был выбрать второе. Лучше мгновенная смерть, чем пожизненное рабство. Стоп! У меня все же есть шанс. Крохотный, призрачный, но есть. По дороге к рынку мы будем проезжать неподалеку от дома-башни, и если Мамалыгин уже вернулся... Я смогу продержать Кителя десять минут в зоне действия своего биополя. Что будет дальше - не хотелось думать. Ну! Сейчас или никогда! Я нашел руку Алины и крепко сжал ее. Она ответила мне чутким пожатием. Пора! Я сконцентрировал волю. Тотчас Китель повернулся к водителю: - Давай направо! - Чего? - обомлел тот. - Направо! - Вы же сказали - Центральный рынок... - с обиженной гримасой напомнил Нечитайло. - Я сказал - проспект Космонавтов! - рявкнул зав-базой. - Выходит, я не расслышал, - пробурчал водитель. - Не то поехал бы другой дорогой. Тут же одностороннее движение, сами видите. А теперь придется делать крюк. - Да хоть петлю! Хватит болтать! - рассвирепел Китель. - Делай, что тебе сказано! - Всегда я у вас виноват... - не сдавался настырный Нечитайло. - Заткнись! Я ни на миг не ослаблял контроля над сознанием Кителя. Вот наконец и дом-башня. - Тормози у подъезда! - приказал Китель. "Волга" замерла у обочины. - Мы зайдем ненадолго к одному хмырю, - лениво бросил Китель. - Ждите здесь. Подъезд, лифт, двенадцатый этаж, площадка. Мое биополе работало уже более пяти минут. Я позвонил. Ну, судьба! За дверью стояла тишина. Текли томительные секунды. Я не убирал пальца с кнопки, понимая, что проиграл. Удача против меня. Еще три-четыре минуты -вот все, что мне оставалось. В какой это сказке персонаж чувствовал, что его голова отделяется от туловища? И тут дверь бесшумно распахнулась. За порогом стоял Мамалыгин - в банном махровом халате и резиновых шлепанцах, с мокрыми прядками волос. Глаза за толстыми линзами очков выражали высшую степень удивления. Я покачнулся. Силы оставляли меня, но боковым зрением я все же успел заметить, как безучастный доселе Китель опрометью бросился к лестнице. Должно быть, мое биополе снова исчезло. Хуже всего, что Мамалыгин не видел Кителя. По стеночке я медленно сполз на пол, шепча: - Верните его... Иначе я погиб... Очнувшись, я обнаружил, что лежу на кожаном диване в кабинете Мамалыгина, напротив - в кресле - с осоловелым видом сидит Китель, а хозяин озабоченно расхаживает вокруг письменного стола. - Что случилось, Вадим? - Обруч... - Я быстро распутал шейный платок, обнажив ненавистный ошейник. - Это бомба... может взорваться в любую секунду... Я погиб! - Спокойно! - Мамалыгин достал откуда-то серебристый предмет, напоминающий утолщенный карандаш, и провел им по обручу. Тот сразу же обуглился, хотя никакого жара не было и в помине. Мамалыгин переломил его легко, как сухарь, и бросил обломки на стол. - Как он оказался на тебе? Сбивчиво, перескакивая с пятого на десятое, я поведал о случившемся. Разумеется, без постыдных для меня подробностей. Дескать, на меня напали в темноте, оглушили, а затем, надев этот обруч, принялись шантажировать. Мамалыгин слушал внимательно, но наводящих вопросов не задавал. - Понятно... - Выдвинув ящик стола, он достал обыкновенный электрический фонарик и, отрегулировав какой-то рычажок на корпусе, направил невидимый луч на лоб дремлющего Кителя. - Ты знаешь этого человека? - поинтересовался он. - Это главарь шайки похитителей, - обтекаемо ответил я. - Это некто Когтев Константин Петрович, по прозвищу Китель, - тихо поправил Мамалыгин, впрочем, безо всякого стремления уличить меня во лжи. -Один из четырех крупных подпольных воротил города. На будущее старайся избегать с ним конфликтов. - Он продолжал обводить голову того фонариком. - Что вы делаете? - спросил я. - Блокирую память. Когда он очнется, то забудет все, связанное с тобой. Кстати, вы пришли сюда вдвоем? - Нет, у подъезда стоит машина, в ней еще трое. - Они участвуют в этой истории? - Да. - Ну-ка, пошли... - Мамалыгин двинулся к балкону. Я поплелся следом, подумав внезапно о том, что сейчас навсегда исчезну из памяти Алины. Я вспомнил ее ласки, горячее тело, восторженный взгляд... На миг захотелось упросить Мамалыгина не вмешиваться в память Алины. Но малодушие взяло верх. Зачем мне женщина, видевшая мой позор? И многого ли стоят ее слова о любви? Должно быть, она говорит их каждому либо через одного. А ко мне она приклеилась с единственной целью: поживиться. Все это фальшь. Город битком набит подобными Алинами. У нас с ней было две хорошие ночи, и довольно. Прощай, Алина! Извини, но ты - не мой идеал. Мамалыгин перегнулся через перила, подзывая меня к себе: - Эта? - Она самая. Молочная "Волга". Хмыкнув, он навел на машину луч фонарика. Через минуту мы вернулись в комнату. Китель по-прежнему сидел в кресле в позе истукана. Мамалыгин распростер перед его лицом ладони, совершая плавные, как бы охватывающие движения, и резко опустил руки. Китель тотчас встрепенулся и уставился на нас как баран на новые ворота. Моя персона не вызвала у него никакого интереса. - Где я? - недоуменно спросил он. - Кто вы такие? - Случайные попутчики, - мягко пояснил Мамалыгин. - Вы поднимались в лифте и лишились сознания. Пришлось оказать посильную помощь. Как вы себя сейчас чувствуете? Вам нужно носить с собой валидол. В вашем возрасте шутки с сердцем плохи. - Точно. - Тот помассировал грудь. - И вправду - отпустило. Ну, спасибо! Это управление железной дороги? - Вовсе даже нет. Жилой дом на проспекте Космонавтов. - Ни хрена себе! - присвистнул Китель. - А какого черта я здесь делаю? - О том, вероятно, нужно спросить у вас. Китель потер свой бычий лоб. - Что значит текучка! Скоро собственное имя забудешь. - Он достал из верхнего кармана пиджака визитную карточку и протянул ее Мамалыгину. -Позвоните в ближайшие дни, я вас отблагодарю... Когтев умеет помнить хорошее! - К нему вернулась привычная самоуверенность. - Весьма вам признательны, - вежливо кивнул Мамалыгин. - Найдете дорогу? - Это я-то?! Еще бы! Он встал и, громко ступая, вышел. Мамалыгин проводил его до дверей и вернулся в кабинет. Я невольно напрягся, ожидая дотошных расспросов, а затем и крепкой взбучки, возможно, даже изгнания из рая. Но и намека на недовольство не было в его взгляде. Наоборот, он смотрел сочувственно. - Ты все-таки пострадал... Не переживай. Сейчас восстановим твое ухо. Даже шрама не останется. Он извлек из ящика стола еще один компактный чудо-аппарат, похожий на небольшую резиновую грушу. Легкое жужжание, приятное покалывание в мочке и - ранки будто не бывало. Мое ухо приобрело первоначальную природную форму. Я не уставал дивиться богатству необычного арсенала Мамалыгина. Вот кто поистине всемогущий человек! - Среди твоих похитителей, чью память мы еще не заблокировали, остались опасные люди? - спросил он. Я сразу же вспомнил Макса и того второго, неизвестного мне "железного" человека. Беда в том, что я его не знал. - К сожалению, да, - вздохнул я. - По меньшей мере двое. - Тогда держи блокиратор. - Мамалыгин протянул мне "волшебный" фонарик. - Как им пользоваться? - Я повертел в руках чудесный подарок. - Очень просто. Он уже настроен на твою волну. Включаешь эту кнопку и наводишь луч на верхнюю часть головы объекта. Продолжительность облучения не менее тридцати секунд. Дальность - до ста метров. Луч стирает, вернее, запирает, блокирует связанную с тобой информацию, которая хранится в сознании твоего оппонента. Подчеркиваю, речь идет только о тебе. Если, к примеру, твой противник видел тебя верхом на слоне, то после облучения тебя он забудет, но слона - нет. Понимаешь? - Ага, - кивнул я, прикидывая, что вспомнит Макс после знакомства с блокиратором. Значит, меня он забудет, а вот Алину будет помнить и при случае... Да, но ведь Алина уже не помнит обо мне. Круг замыкался. - Ну? Сошлось? - улыбнулся Мамалыгин, словно прочитав мои мысли. - Еще вопросы есть? - Да... - Пожалуйста. - Знаете, Аркадий Андреевич, был момент, когда мое биополе исчезло. - Биополе не может исчезнуть, - покачал головой Мамалыгин. - Но иногда оно не проявляется. Тут две основные причину. Первая: большая доза алкоголя или наркотиков. Вторая: страх. Чтобы управлять биополем, нужна ясная голова и твердая воля. Если, скажем, птица засомневается, умеет ли она летать, то, скорее всего, упадет и разобьется. Никогда не теряй головы, мой мальчик, -вот лучший совет, какой я могу тебе дать. - Понятно... - пробормотал я, вспоминая то гаденькое чувство, которое охватило меня в подвале Кителя, когда он не откликался на мои команды. От Мамалыгина я уходил переполненный противоречивыми чувствами. Было больно и стыдно за глупые проделки, за пошлые развлечения, за то, что, обладая гигантскими возможностями, я принялся растрачивать их по пустякам. Из-за собственного легкомыслия я едва не оказался в вечном полоне у безжалостного и кровожадного негодяя! Но была и окрыленность. Теперь я знал, что мне делать. Литературная работа, учеба, умные друзья, интересные люди, театр, спорт - как богат и красочен мир, когда ты ведешь здоровый образ жизни! Это мой выбор, и никогда более я не отступлю от столбовой дороги ни на шаг. |
||
|