"Эдгар Уоллес. Зелёный Стрелок" - читать интересную книгу автора

которую мог созерцать часами. Напротив отеля воздвигался огромный дом,
стальной остов которого возвышался над маленькими домиками по бокам.
Если бы злые дела людей были записаны кровавыми буквами, как верили в
древности, там, где они были совершены, имя Абеля Беллами красовалось бы во
многих местах. На маленькой ферме в графстве Монтгомери, в Пенсильвании, на
серых стенах Пентонвильской тюрьмы... Не говоря о многих других.
Абель Беллами никогда не бодрствовал по ночам, раздумывая о прошлом.
Угрызения совести были чужды его душе; что такое страх - он не знал,
совершив подлость - бывал доволен. А если и вспоминал о старом, то делал это
с одобрением. Ему казалось справедливым, чтобы те, кто вставал на его пути,
отчаянно страдали.
В жизни Абелю здорово везло. В двадцать лет он был никем, в тридцать
пять - уже миллионером. В пятьдесят число его миллионов возросло до десяти,
и он отряхнул со своих ног прах родного города и слился с английским
дворянством, став владельцем одного из тех имений, которые в свое время цвет
британского рыцарства завоевал мечом.
Тридцать лет Беллами обладал властью причинять страдания, почему же он
должен был отказываться от этого? Сожалеть ему было не о чем.
Ростом он был больше шести футов и в шестьдесят лет сохранил силу
молодого быка. Но не рост заставлял людей на улицах оборачиваться - его
уродство таило что-то притягательное. Его огромное красное лицо было
испещрено сотнями морщин и складок, нос - большой, луковицеобразный, рот -
широкий с толстыми губами, Один угол рта был всегда приподнят так, что,
казалось, будто этот человек непрерывно улыбается.
Он не гордился своим уродством и не стыдился его, а принимал как нечто
естественное. Таков был Абель Беллами из замка Гарр в Беркшире, от рождения
не способный ни к любви, ни к уважению.
Стоя у высокого окна, он наблюдал за ходом работ. Что это было за
здание, кто его строил - старик не знал и не интересовался. На время
рабочие, осторожно передвигавшиеся по узким и опасным мосткам, стали его
рабочими. Он проворчал про себя, когда его быстрый взгляд заметил троих
строителей, бездельничавших в стороне от надсмотрщика.
Дверь в гостиную отворилась. Беллами обернулся. Секретарь привык, что
его принимают с недовольным ворчанием и упреками, но на этот раз он
почувствовал, что дело серьезнее обыкновенного.
- Слушайте, Савини, я поджидаю вас с семи утра. Если вы желаете
сохранить свое место, то являйтесь ко мне до полудня... Поняли? Извольте
принять к сведению мое замечание!
- Простите, мистер Беллами. Я предупредил вас, что опоздаю сегодня...
Ведь я только несколько минут назад вернулся.
Голос и манеры Юлиуса Савини были весьма кротки, почти заискивающи. Он
не зря пробыл целый год на службе у своего хозяина и давно узнал, что
противоречить ему нельзя.
- Вы примете журналиста из "Глоба"? - робко спросил секретарь.
- Журналиста? - подозрительно повторил Абель. - Вы прекрасно знаете,
что я никогда не беседую с журналистами! Что ему надо? Кто он такой?
- Спайк Холленд. Он американец, - почти извиняясь, проговорил Юлиус.
- Это вовсе не рекомендация, - проворчал Беллами. - Скажите ему, что я
занят! Не могу видеть газетчиков и не стану связываться со всеми этими
глупостями! Зачем он пришел сюда? Ведь вы, кажется, исполняете обязанности