"Эдгар Уоллес. Дюссельдорфский убийца" - читать интересную книгу автора

по городу, выполняя градом сыпавшиеся на них поручения.
Наконец, Мяч явился к своему шефу, нагруженный целым ворохом справок.
- Я предпочитаю какую-нибудь более существенную информацию, - заметил
он, окончив доклад, - чем все эти сведения о Карпатах, типографии, адресах,
личной жизни служащих "Синей Бороды" и так далее.
- Если вы хотите знать мое мнение, - возразил Горн, - то я нахожу, что
варьете является более подходящей ареной...
- Для вашего покорного слуги, - подхватил Мяч, - увы, много талантов
оказываются зарытыми в землю.
- Итак, Эльза Картон...
- Живет в Дюссельдорфе, замужем за столяром, Генрихом Шлеманом,
отбывшим некогда тюремное наказание в Бреслау и ставшим теперь честным
ремесленником. Почтенная старушка больна и не выходит из дому.
- Ей не может быть больше пятидесяти...
- Этого уже достаточно, чтобы иметь сына ваших лет, - Мяч позволял себе
иногда дерзости, когда бывал в хорошем настроении.
- Вы не собираетесь жениться, инспектор?
- Ненавижу женщин.
- Удивительная неосторожность. Во-первых, я знаю одну молодую особу,
которую вы, наверняка, уверяете в противном, а во-вторых, это дает мне
лишний повод подозревать вас в...
- Милостивые боги! - воскликнул Мяч.
- Во всяком случае, вам нужно иметь в виду, что после свадьбы
понадобится мебель, - неумолимо продолжал Горн.
Мяч, наконец, сообразил, в чем дело, и не расспрашивая больше ни о чем,
выкатил из гаража автомобиль.

В маленьких палисадниках на клумбах и грядках зазеленели первые побеги.
Солнце брызгами разбивалось о стекла в тюлевых занавесочках, темной
парчой наряжало фикусы и шаловливыми зайчиками разбегалось по выскобленному
полу в пестрых дорожках.
В мастерской, загроможденной досками, верстаками и рамами, приятно
пахло свежими стружками.
Хозяин - угрюмый старик с лицом, заросшим щетиной, мрачно стругал
доску, не желая вступать в разговоры.
Горн не хотел почему-то сразу приступить к делу, и несчастному Мячу
пришлось на самом деле заказывать мебель, объяснять и выбирать рисунки.
Окончив переговоры, он, колеблясь, отдал столяру довольно крупный
задаток, но, поймав многозначительный взгляд Горна, тотчас успокоился.
Столяр, в свою очередь, получив деньги, сделался более приветливым.
- Неужели вам приходиться работать одному? - спросил его Горн. - Разве
у вас нет детей?
- Нет, господин... впрочем, есть один, да лучше бы его и не было.
- Лентяй?
- Никуда негодный человек, бродяга. Видите ли, удрал из дому еще
мальчишкой, лет десять пропадал невесть где, потом приехал, пробыл дома
около двух месяцев и опять исчез неведомо куда.
- Чем же он занимается?
- А Бог его знает. Намучился я с ним довольно. Теперь уже рукой махнул.
Взрослый парень - я за него не ответчик. Да и не родной сын он мне.