"Вашингтон Ирвинг. Рассказы" - читать интересную книгу автора

шутки, кроме разве в высшей степени плоской. Но она неизменно подкреплялась
бокалом отличного хокхеймера; а когда стол уставлен веселым старым вином,
самая плоская шутка хозяина становится неотразимой. Много всякой всячины
было выложено другими - не такими богатыми, зато более остроумными -
шутниками; остроты их, впрочем, неповторимы, и воспроизвести их можно было
бы, пожалуй, лишь в сходных условиях; много лукавых речей, сказанных на ушко
женщинам, заставили их корчиться от еле сдерживаемого смеха, а один бедный,
веселый и круглолицый кузен проревел несколько песенок, заставивших
девственных тетушек укрыться за веерами.
Среди этого шумного пиршества молодой рыцарь сохранял какую-то
совершенно особенную и неуместную тут серьезность. На его лице все
явственней проступало выражение глубокой подавленности; по-видимому, как это
ни странно, остроты барона еще больше усугубляли его тоску. Порой он впадал
в задумчивость, а порою, напротив, глаза его беспокойно и безостановочно
блуждали вокруг, выдавая, что ему как-то не по себе. Его беседа с невестою
становилась все серьезнее и загадочнее; на ее чистом, безмятежном челе стало
собираться хмурое облачко, по ее чувствительному, нежному телу время от
времени пробегала легкая дрожь.
Все это не могло ускользнуть от внимания окружающих. Их веселье было
отравлено непонятною мрачностью жениха; она проникала в их души. Они начали
перешептываться, обмениваться тревожными взглядами, пожимать плечами и
покачивать головой. Песни и смех стали раздаваться все реже; все чаще общую
беседу прерывали зловещие паузы; вслед за ними потянулись диковинные истории
и таинственные легенды. Один страшный рассказ влек за собою другие, еще
более страшные. Наконец барон довел нескольких дам почти до истерики своей
повестью о всаднике-призраке, похитившем прекрасную Ленору, - эта жуткая, но
правдивая история переложена была впоследствии в великолепные стихи и обошла
в таком виде весь свет {В. Ирвинг имеет в виду одноименную балладу немецкого
поэта Бюргера (1747-1794).}.
Жених выслушал повесть с глубоким вниманием. Он устремил на барона
пристальный взгляд и, когда рассказ подошел к развязке, начал медленно
подниматься с места; он становился все выше и выше, и завороженному взору
барона почудилось, будто он превратился чуть ли не в великана. Как только
повесть была закончена, рыцарь тяжело вздохнул и торжественно попрощался с
присутствующими. Все были изумлены. Барона, казалось, поразил гром.
Как? Покинуть замок в полночный час! Но ведь все готово к его приему;
если ему желательно отдохнуть, то его обкидает опочивальня.
Гость мрачно и загадочно покачал головой.
- Этой ночью, - сказал он, - этой ночью мне надлежит почивать в другом
месте.
В ответе и в тоне голоса говорившего заключалось нечто, от чего сердце
барона сжалось; он собрался, однако, с духом и повторил свое гостеприимное
приглашение.
Гость молчаливо, но решительно отклонил его просьбу, махнул на прощанье
рукой и медленно направился к выходу. Тетушки просто окаменели; невеста
опустила головку, в ее глазах заблестели слезы.
Барон последовал за своим гостем; они вышли на главный замковый двор,
где, роя копытом землю и нетерпеливо пофыркивая, стоял вороной скакун
жениха. Дойдя до ворот, глубокую арку которых тускло освещал факел, гость на
мгновение остановился и глухим, мертвенным голосом, приобретавшим под