"Вашингтон Ирвинг. Филип из Поканокета" - читать интересную книгу автора

исключительно свидетельства возвышенного и благородного героизма. Будучи
спрошен о чем-то ближайшим из англичан, не достигшим и двадцати двух лет,
гордый воин, глядя с величественным презрением в лицо юноши, ответил: "Ты
всего лишь ребенок, и тебе не понять военных дел; пусть придет твой брат
либо вождь - ему я отвечу".
Хотя ему неоднократно делались предложения сохранить жизнь в обмен на
сдачу вместе со всем племенем в руки англичан, он отвергал их с презрением и
не передал ни одного предложения такого рода обширному кругу своих
подданных, пояснив, что знает: никто не согласится на это. На упреки в том,
что он подорвал доверие белых людей, что хвастал, будто не предаст никого из
вампаноа, ни даже ногтя вампаноа, что угрожал, будто станет жечь англичан
живьем в собственных домах, он не удосужился оправдываться, ответствуя с
едкостью, что столь же резко за войну выступают и другие и что "он не желает
больше ничего подобного слышать".
Столь благородный и стойкий дух, столь глубокая преданность своему делу
и дружбе способны были бы тронуть чувства великодушного и храброго человека;
но Конанчет был индейцем - существом, в войне с которым благородства не
требовалось, человечность перестала быть законом, религия не знала
сострадания, и потому он был осужден на смерть. Последние слова его,
дошедшие до нас, достойны этой великой души. Когда смертный приговор ему был
оглашен, он заметил, что "доволен этим, ибо хотел бы умереть, прежде чем его
сердце смягчится или он выскажет нечто, недостойное себя". Враги предали его
смерти солдата, ибо он был расстрелян в Стонингэме тремя молодыми сахемами
его собственного ранга.
Поражение у наррагансетской крепости и смерть Конанчета сыграли роковую
роль в военной судьбе Короля Филипа. Он предпринял было попытку расширить
очаг войны, подняв могауков на вооруженные действия, но природный талант
государственного деятеля, его искусство столкнулись с превосходящим
искусством его просвещенных врагов, и ужас перед их воинской сноровкой
поколебал решимость соседних племен. Одни из них были подкуплены белыми;
другие пали жертвой изнуряющего голода и частых атак, предпринятых на их
владения. Все кладовые Филипа были захвачены; преданные друзья были сметены
у него на глазах; дядя его пал от пули, сражаясь бок о бок с ним; сестру
увели в плен; а во время одного из своих поразительных избавлений ему
пришлось оставить любимую жену и единственного сына на милость врага. "Его
крах, - говорит историк, - назревая столь неуклонно, не только не уменьшал,
но лишь множил его несчастья, заставив пережить и осознать плен своих детей,
потерю друзей, истребление подданных, оплакивание всех семейных связей,
прежде чем он лишился собственной жизни".
В довершение перечня всех несчастий собственные сторонники начали
злоумышлять против него, дабы, пожертвовав им, купить бесчестную свободу. В
результате предательства ряд его преданных сторонников, подданных Ветамо,
индейской принцессы Покассета <... Ветамо, индейской принцессы
Покассета... - Ветамо (ок. 1650 - 1676) известна как правительница
покассетов, небольшого рода вампаноа. Она была женой Александера (Вамсутты),
брата Филипа, и сестрой его жены Вутонакоске. Сочтя, что муж был отравлен,
она возненавидела поселенцев и стала верной союзницей Филипа, помогая
воинами и провиантом. Считается, что она была способной правительницей, как
и военачальницей, выделяясь также и своей внешностью. Женщины-вожди не были
редкостью среди индейцев Востока в период войны с Королем Филипом.>,