"Маргарет Уэйс и Трейси Хикмэн. Битва близнецов (Трилогия легенд-2)" - читать интересную книгу автора

по сторонам, пытаясь понять, где она, и стараясь отыскать причину своего
испуга, от которого в груди у нее перехватило дыхание.
Жрица лежала на сыром каменном полу. Кости ее ныли от холода, зубы громко
стучали, а все тело дрожало, как у мыши. Крисания еще раз оглянулась вокруг, но
тщетно: темнота со всех сторон была такой плотной, что, казалось, не пропускала
не только свет, но и звук.
Крисания попыталась вздохнуть, однако ей вдруг показалось, что вокруг
больше нет воздуха, - она снова услышала отчаянный вопль и наконец осознала
причину своего пробуждения. Узнав голос человеческого существа, Крисания
немного успокоилась, хотя звеневший в этом крике ужас эхом отозвался и в ее
собственной душе.
В отчаянной попытке преодолеть тьму, пронзить ее если не зрением, то хотя
бы разумом, Крисания принялась лихорадочно вспоминать...
Она вспомнила поющие камни стен, вспомнила бормочущий заклинания голос -
голос Рейстлина, - вспомнила его руки, обхватившие ее за плечи... Затем пришло
ощущение, словно она вступила в стремительно несущийся поток, который вдруг
сбил ее с ног и быстро понес куда-то во тьму...
Рейстлин! Крисания протянула руку в темноту, но не почувствовала ничего,
кроме сырого и холодного камня. Внезапно память вернулась к ней, вернулась
разом, как ужасное озарение. Карамон со сверкающим мечом в руке... Ее
собственный торопливый голос, произносящий слова жреческого заклинания,
призванного защитить мага... Звон упавшего на пол меча...
Но этот крик... это же голос Карамона! Что, если он...
- Рейстлин! - в страхе окликнула мага Крисания и попыталась встать.
Ее голос, неуверенный и слабый, канул во мрак, будто проглоченный
первозданной тьмою. Ощущение было настолько жуткое, что Крисания не осмелилась
заговорить вновь. Прижав руки к груди, дрожа от сырости и холода, жрица
невольно стиснула в ладони медальон Паладайна. В следующее мгновение
благословение могущественного бога теплой волной разлилось по ее телу.
- Свет, - прошептала Крисания и, крепко сжимая в руке медальон, обратилась
к Паладайну с мольбой рассеять мрак.
Мягкий свет от медальона просочился меж ее пальцев, раздернул черный
занавес окружавшей жрицу темноты, и она с облегчением вздохнула. Подняв
медальон над головой, Крисания позволила ему свободно повиснуть на цепочке.
Осветив окружающее пространство, она попыталась определить, откуда донесся до
нее крик.
Крисания окинула взглядом разбитую, почерневшую мебель, затянутую густой
паутиной, разбросанные книги, криво висящие на покрытых разводами зеленоватой
плесени стенах книжные полки, однако все это не показалось ей таким страшным,
как окутывавшая их тьма. Тем не менее Крисания понимала, что все эти предметы
имеют гораздо больше прав находиться здесь, чем она.
В этот миг крик раздался вновь.
Чувствуя, как дрожат ее руки, Крисания повернулась на звук. Свет,
дарованный ей богом, рассеял тьму, и жрица вздрогнула, разглядев наконец две
темные фигуры. Одна из них, в черном плаще с капюшоном, неподвижно лежала на
полу. Над ней возвышался некто исполинского размера, одетый в испачканные
черной кровью золотые доспехи. На шее у гиганта тускло поблескивал железный
ошейник раба. Исполин, выставив перед собой руки, точно слепой, всматривался в
темноту. Рот его был широко раскрыт, а лицо побледнело от страха.
Медальон Паладайна выскользнул из онемевших пальцев Крисании, когда она