"Маргарет Уэйс, Трэйси Хикмэн. Судьба Темного Меча ("Темный Меч" #2)" - читать интересную книгу автора

- Да пребудет с тобой Олмин, да направит он твои стопы на верный путь.
- Благодарю, ваше святейшество.
Снова наступила тишина, и на этот раз Сарьон понял, что голоса епископа
у него в голове больше нет. Каталист неуклюже сполз со стула, проковылял
через комнату и снова растянулся на лежанке. Он завернулся с головы до ног в
тонкое, истертое одеяло, но все равно дрожал, и от холода, и от страха.
Бледные лучи восходящего солнца проникли сквозь зарешеченное окно. Но этот
яркий, насмешливый свет совсем не принес с собой тепла. Наоборот, в камере
как будто стало еще холоднее. Сарьон тупо смотрел на пляшущие в холодном
свете тени и пытался понять, что с ним сейчас произошло.
Однако его переполняли такой ужас и отвращение, что Сарьон никак не мог
собраться с мыслями. Он разозлился, но все равно ничего не смог поделать с
неподобающими эмоциями, которые обуяли его после беседы с епископом.
"Я должен преисполниться благоговейного трепета и благодарности к
епископу за то, что он так близко к сердцу принимает нужды народа и
постоянно наблюдает за ними даже мысленно. Если бы моя душа была очищена,
как он говорил, я бы сейчас не негодовал из-за того, что он влез в мои
мысли, - с горечью сказал себе Сарьон. - Это мои грехи заставляют меня
содрогаться от страха при мысли, что епископ властен копаться в моем разуме
и памяти, когда ему вздумается, словно какой-то вор! Но ведь, в конце
концов, моя жизнь принадлежит церкви, и скрывать я ничего не должен".
Он перевернулся на спину и уставился на шевелящиеся тени под стропилами
крыши.
"Да, снова обрести покой! Наверное, епископ и в самом деле был прав.
Может, я и правда утратил веру из-за своих собственных грехов, из-за вины,
которую отказываюсь признать? Если я признаю свои прегрешения, раскаюсь и
приму наказание, я, наверное, снова буду свободен! Свободен от этих
мучительных сомнений! Свободен от внутреннего беспорядка, смятения мыслей и
чувств!"
Как только каталист признался в этом самому себе, его вдруг охватило
невероятное спокойствие. Блаженная, приятная теплота заполнила ужасную,
черную, холодную пропасть в его душе. Если бы Ванье был сейчас здесь, Сарьон
немедленно бросился бы ему в ноги.
Но... Джорам...
Да, как же быть с Джорамом? Воспоминание о юноше прокололо мыльный
пузырь спокойствия. Теплота снова отхлынула. Нет! Сарьон изо всех сил
цеплялся за нее, не хотел отпускать.
"Признай это, - уговаривал он себя, - Джорам пугает тебя! Ванье прав.
Этот юноша очень опасен. Таким облегчением будет избавиться наконец и от
него, и от того орудия зла - особенно теперь, когда ты знаешь истину. В
конце концов, как там говорили древние? Правда делает человека свободным?"
"Прекрасно! - возразила циничная частичка в душе Сарьона. - Но что
такое эта правда? В чем она состоит? Разве Ванье ответил на твои вопросы?
Что на самом деле произошло семнадцать лет назад? Если Джорам - принц, то
как и почему он остался среди живых?"
Каталист закрыл глаза, чтобы не видеть ни света, ни теней. Он снова
держал на руках новорожденного младенца, нежно укачивал его и орошал слезами
невинную головку. Он снова почувствовал прикосновение Джорама - рука юноши
лежала у него на плече, как в те ужасные минуты прошлой ночью, в кузнице. Он
видел взгляд холодных черных глаз, в котором крылось страдание, и