"Маргарет Уэйс, Трэйси Хикмэн. Судьба Темного Меча ("Темный Меч" #2)" - читать интересную книгу автора

в Купели. Он по-прежнему находился в холодной тюремной камере. Его окружала
смерть. Кирпичные стены - камни сделаны руками людей, без помощи магии. На
деревянных балках потолка остались следы плотницких инструментов. Холодные
металлические решетки, закаленные Темным искусством, казались преградой для
самой жизни.
- Джорам!.. - негромко позвал Сарьон, стиснув зубы, чтобы не дрожать от
холода.
Но ему хватило одного взгляда, чтобы понять - юноши нет в этой камере,
на его койке никто не спал.
- Конечно нет... - сказал Сарьон сам себе и содрогнулся. Джорам где-то
за городом, избавляется от тела... Но тогда чей это был голос? Тот голос,
который Сарьон только что так ясно слышал?
Каталист закрыл лицо ладонями и лихорадочно забормотал молитву:
- Возьми мою жизнь, Олмин! Если ты и впрямь существуешь, забери мою
жизнь и прекрати эти мучения, эти невыносимые страдания. Я уже схожу с
ума...
- Сарьон! Тебе не удастся увернуться от меня - даже если ты захочешь.
Тебе придется меня выслушать! У тебя нет другого выбора!
Каталист поднял голову. Его глаза были широко раскрыты, все тело
содрогалось от холода, который был студенее самого лютого зимнего мороза.
- Ваше святейшество?.. - прошептал Сарьон дрожащими губами. Потом он
неуклюже поднялся с койки и оглядел маленькую комнату. - Ваше святейшество?
Где вы? Я вас не вижу, но все же слышу... Я не понимаю...
- Я существую в твоем сознании, Сарьон, - сказал голос. - Я говорю с
тобой из Купели. Как я это делаю - тебя не касается, отец Сарьон. Мое
могущество очень велико. Ты сейчас один?
- Д-да, ваше святейшество, сейчас я один. Но я...
- Соберись с мыслями, Сарьон! - В голосе снова послышалось
раздражение. - Твои мысли в таком беспорядке, что я не в состоянии их
прочесть! Говорить вслух тебе не обязательно. Думай то, что хочешь
сказать, - и я тебя услышу. Теперь я дам тебе время, чтобы прочесть молитву
и успокоиться, а потом будь готов внимать мне.
Голос умолк. Но Сарьон все равно ощущал присутствие чего-то
постороннего у себя в голове, как назойливое жужжание комара. Он быстро
собрался с мыслями и сосредоточился - однако не с помощью молитвы. Хотя он
только что молил Олмина забрать его жизнь - и искренне желал, чтобы это
свершилось, - сейчас Сарьон почувствовал резкий прилив жизненной силы. Одно
то, что епископ Ванье способен проникнуть в его мысли, испугало Сарьона и
разозлило до крайности - хотя он и понимал, что злиться не стоит.
Смиренный каталист должен был бы, наверное, гордиться тем, что великий
епископ тратит драгоценное время на то, чтобы исследовать его ничего не
стоящие мысли. Но в глубине души - в той темной глубине, откуда появлялись
сны, возник холодный вопрос: "Сколь много он знает? Могу ли я каким-то
образом скрыть от него свои мысли?"
- Ваше святейшество... - нерешительно сказал Сарьон, выходя в центр
темной комнаты и озираясь, как будто он опасался, что епископ может в любой
момент выйти из каменной стены. - Мне... очень трудно собраться... с
мыслями. Мой пытливый разум...
- Тот самый пытливый разум, который повлек тебя на темный путь? - с
недовольством в голосе спросил епископ.