"Маргарет Уэйс, Трейси Хикмэн. Драконы Хаоса" - читать интересную книгу автора

так, как должен выглядеть Бог: мощный, мрачно-прекрасный, с властным взором
и командным голосом.
Его люди подобрали меня на улицах Палантаса, ставших моим домом с тех
пор, как война отняла у меня семью и жилище. Ариакан предоставил мне выбор:
вернуться на улицы и жить среди воров и убийц, пока не стану таким же, и
закончить, покачиваясь на виселице; или же присоединиться к его войску,
стать одним из его рыцарей, познать и честь, и славу. Я помню, что его слова
разозлили меня. Да кто он такой, чтобы предлагать мне подобный выбор? Кто он
такой, чтобы говорить, какой будет или нет моя жизнь? Но я не смог
противиться силе в его глазах. Я принял его руку, а он поцеловал меня и
поприветствовал, и тут же был принесен меч. Я опустился пред ним на колени,
а он возложил руки на мою голову и произнес молитву к Темной Владычице, к
Такхизис... И вот тогда на меня снизошло Видение.
Видение походило на сон, но было со мной всякий раз, как я закрывал
глаза, и в темную ночную пору, и в часы отдыха. Истинная магия Видения
заключалась в том, что для каждого рыцаря оно было своим и открывало ему его
собственную судьбу, его собственный путь к славе или смерти.
Но, как ни странно, я больше не мог вспомнить, каким было мое Видение.
Когда был убит Ариакан, когда Такхизис бежала из мира, с ними ушло и
Видение, поскольку приходило от них и принадлежало им. Я был покинут с
зияющей дырой в сознании, разрывом, не перестававшим беспокоить меня... я
был похож на человека, обратившегося к цирюльнику, чтобы выдернуть зуб, а
потом постоянно ощупывающего языком оставшееся пустое место. Я знаю, что
Видение наполняло меня и ужасом, и удивлением. Но даже эти воспоминания
ушли, и я понимал, что уже никогда не восстановлю их.
- Сожалею, - наконец произнес Бринон.
Его слова привели меня в бешенство. Он сожалел о том, что сказал? Или
ему было жаль меня? Казалось, даже произнося подобные смиренные слова, он
пытается дать понять, что лучше меня. Однако в его голосе звучало искреннее
раскаяние, и пришлось признать, что я несправедлив.
- Не о чем тут сожалеть, - сказал я. - Мне не нужно Видение. Я и так
знаю свой ключ к славе. И приобрету ее довольно скоро, когда мы объединимся
с драконом. С его силой и моим умом никто не осмелится встать на нашем пути.
- В другом месте мы были бы врагами, Кэл, - покачал головой Бринон, - и
все еще можем стать врагами, но здесь и сейчас ты мой спутник, и мне не
хотелось бы оскорблять тебя. И все-таки я еще раз скажу: ты заблуждаешься в
своих намерениях. Что ты можешь предложить дракону? Что заставляет тебя
считать, что ты можешь убедить его заключить с тобой союз?
- А что заставляет тебя думать, что если ты совершишь некий глупый
героический поступок, то Паладайн устремится обратно в мир?
Бринон вздрогнул от этих слов, и я понял, что они разбередили в нем
какую-то глубокую рану. Ну и ладно. У нас не было времени на это. Я взглянул
на небо. Солнце перевалило зенит и уже начинало свой путь вниз.
- Давай двигаться, - сказал я, - если ты и в самом деле собираешься
убить дракона.
Он помог мне встать на ноги, и мы снова стали подниматься на гору.
Мне стоило бы сильнее опасаться этого предательского склона после моего
вчерашнего падения, но истощение уменьшило нашу осторожность, и было только
вопросом времени, когда кто-либо из нас совершит ошибку.
Первым ее совершил Бринон.