Глава 1 Дадли сходит с ума

Самый жаркий день лета подходил к концу, и сонная тишина опустилась на коробки домов Тисовой улицы. Машины, обычно сверкающие от чистоты, пылились на стоянках и лужайках, которые раньше были изумрудно-зелеными, а сейчас засохли и пожелтели, и шланги для поливки работали во всю силу, спасая их от засухи. Забросив мытье машин и дела на свежем воздухе, жители Тисовой улицы прятались в прохладную тень домов, широко распахнутые окна ждали хоть какого-нибудь ветерка. Единственным, кто оказался в тот час на улице, был подросток, лежавший на газоне перед домом номер четыре.

У худого черноволосого мальчика в очках был измученный и нездоровый для своего возраста вид. Его джинсы были поношенными и грязными, выцветшая футболка бесформенно висела на нем, а подошвы отошли от кроссовок. Появление Гарри Поттера не радовало соседей, которые были людьми, считавшими, что за любой странный поступок необходимо наказание, но так как Гарри спрятался за большим кустом гортензии, он был почти невидим для проходящих мимо людей. Единственными, кто мог его обнаружить, были дядя Вернон и его жена Петуния, если бы им вздумалось высунуть голову из окна гостиной и посмотреть прямо вниз на газон.

Гарри лежал, думая о том, какая хорошая идея пришла в его голову — спрятаться здесь. Конечно, было не очень удобно на раскаленной твердой земле, но зато никто на него не посматривал, скрипя зубами так сильно, что невозможно даже послушать новости, или задавал ему дотошные вопросы, что случалось каждый раз, когда Гарри сидел в гостиной, смотря телевизор рядом с Дурслями.

И сразу, как будто его мысль пролетела сквозь открытое окно, Гарри услышал голос своего дяди Вернона:

— Хорошо, что он не вертится у меня перед глазами! В любом случае, где он?

— Понятия не имею, — разочарованно сказала Петуния. — Но в доме его нет.

Дядя Вернон буркнул что-то под нос.

— Следит за новостями….Хм… — сказал он нервно. — Хотел бы я знать, что он замышляет. Зачем бы следить за новостями нормальному ребенку — Дадли, к примеру, вообще не знает, как зовут премьер-министра! Да и что он может узнать для себя из наших новостей…

— Тише, Вернон! — зашипела Петуния. — Окно открыто!

— Да, конечно, дорогая. Молчу.

Дурсли замолчали. Гарри слушал рекламу фруктово-овсяных завтраков, когда увидел старую помешанную на кошках миссис Фигг с соседней улицы Вистэриа, медленно ползущую мимо. Она была явно не в духе и шла, говоря сама с собой. Гарри был рад, что его не видно из-за гортензии — каждый раз, как миссис Фигг встречала Гарри, она зазывала его к себе на чашечку чая. Как только старушка повернула за угол и исчезла из виду, послышался голос дяди Вернона:

— А где наш Дадлик? Не пьет с нами чай?

— В гостях у Полкиссов, — нежно сказала Петуния. — Ты же знаешь, у него куча друзей, сыночек пользуется успехом…

Гарри еле успел подавить смешок. Дурсли явно заблуждались на счет своего сынка Дадли. Каждый день Дадли вешал им на уши лапшу о том, что он идет на чай к кому-нибудь из знакомых. Гарри прекрасно знал, что Дадли не ходит ни к кому в гости; каждый вечер он со своей бандой громил парк и игральную площадку, курил за углом и забрасывал камнями детей и проезжающие мимо машины. Гарри его видел каждый день, когда гулял вечером по Малому Виннингу; почти все каникулы он провел, слоняясь по улицам и забирая газеты с новостями из мусорных баков.

До ушей Гарри донесся сигнал 7-часового выпуска новостей; его сердце забилось сильнее. Может именно сегодня — после месяца ожидания — это случится.

«Рекордное число прибывших на каникулы заполнили аэропорты… испанцы-носильщики бастуют уже вторую неделю…

— Устроить им вечную сиесту…Пусть отдыхают хоть триста лет…, - бурчал Вернон из-за газеты, но Гарри не обратил на него внимания — его волнение прошло. Если уж что-то и могло произойти, это наверняка бы передавали во всех новостях, смерть и погромы — это куда важнее приехавшей отдохнуть толпы.

Он глубоко вздохнул и уставился в ясное голубое небо. Каждый летний день был одинаков: напряженное ожидание, промелькнувшая надежда, и затем снова настороженность…и вопрос, мучивший его больше всего: почему до сих пор ничего не произошло?

Он продолжал слушать магловскую чушь в выпуске новостей: чье-то исчезновение, забастовка носильщиков…. Засуха на Юго-Востоке («Надеюсь, меня услышат, — сказал дядя Вернон, — с этими мелкими дождиками в три часа ночи!)…вертолет, разбившийся вблизи Сюррея…знаменитая актриса развелась со своим знаменитым мужем…(«Как будто нас интересуют их семейные неурядицы, — сказала тетя Петуния, которая выискивала причину развода во всех журналах, какие только попадали ей в руки).

Только Гарри прикрыл глаза, как диктор сказал: — и наконец, Банджи-умелец изобрел способ для прохлаждения этим летом. Банджи, живущий в Пяти Перьях в Барнслее, изобрел водные лыжи! Репортаж Мэри Доркинс…

Гарри открыл глаза. Если они изобрели водные лыжи, то ничего хуже услышать уже нельзя. Он встал на четвереньки и стал выползать из убежища.

Он не прополз и пары сантиметров, как в короткое время случилось сразу несколько вещей.

Сонную тишину взорвал громкий звук, похожий на выстрел ружья; прятавшаяся под машиной кошка выскочила и убежала прочь; крик и звук разбитого фарфора донеслись из гостиной Дурслей; Гарри вскочил как по сигналу и вытащил из-за пояса тонкую деревянную палочку, как будто выхватывая меч из ножен — но не успел он встать в полный рост, как его голова уже поравнялась с окном гостиной.

Петуния закричала еще громче.

Гарри показалось, что голова его сейчас треснет пополам. Он смотрел на улицу, пытаясь найти источник шума, но тут две огромных багровых ручищи высунулись из окна и обхватили его за шею.

— Убери ЭТО!!! — кричал дядя Вернон ему прямо в ухо. — Сейчас!!! Пока никто не обратил внимания!!!!

— Оставьте меня в покое! — кричал Гарри. Левой рукой он пытался убрать толстые пальцы дяди со своей шеи, правой крепко сжимал палочку. Затем он резко отпустил Гарри, какая-то сила, как мощный разряд тока, не позволила ему держать племянника за шиворот.

Задыхаясь, Гарри упал возле гортензии, поднялся и стал смотреть по сторонам. Вокруг не было ничего, что могло бы издать тот громкий резкий звук, но зато было несколько лиц, выглядывающих из окон. Гарри спрятал палочку и постарался придать себе невинный вид.

— Прекрасный вечер! — кричал Вернон соседке из дома 7 напротив. — Вы слышали ту выхлопную трубу? Ох и напугала же она меня и Петунию! — продолжал он говорить с улыбкой соседям, пока те не скрылись в домах. Учтивое выражение на его лице сменилось гневом, когда он повернулся. Гарри осмелился подойти на безопасное расстояние, где ручищи дяди не могли до него дотянуться.

— Ну и что ты скажешь насчет этого? — прорычал дядя Вернон.

— На счет чего этого? — спокойно сказал Гарри, глядя по сторонам в поисках того, кто устроил шум.

— Я о звуке, похожем на взлетающую ракету или выстрел, который раздался возле нашего…

— Это был не я! — твердо сказал Гарри.

Теперь рядом с багровым лицом дяди появилось худое лошадиное лицо тети Петунии. Вид у нее был злющий.

— Почему ты прятался под окном?

— Да-да, Петуния, неплохой вопрос. Что ты делал у окна, мальчишка?!

— Слушал новости, — сказал Гарри виноватым тоном.

Дядя с тетей обменялись напуганными взглядами.

— Слушал новости? Опять?!

— Ну вообще-то, они меняются день за днем…

— Не умничай, ты! Я хочу знать правду, и хватит отговариваться новостями! Ты и твоя ненормальность…

— Тише, Вернон! — сказала Петуния и дядя понизил голос так, что Гарри едва мог его слышать. — То, что ты хочешь узнать, вряд ли будет в наших новостях…

— Вы и так обо всем знаете, — сказал Гарри.

Несколько секунд Дурсли смотрели на него в упор. Затем Петуния сказала: — Ты, маленький бесстыжий лгун! Что тогда все эти (она понизила голос, и Гарри чуть ли не читал по ее губам) совы делают здесь, если они не приносят тебе новостей?

— Ага! — радостно прошипел Вернон. — Мы-то знаем, что все новости ты и так можешь получить от своих дурацких сов!

Гарри замялся. Придется сказать правду, хоть дядя с тетей и не понимают, как это ему тяжело.

— Совы… не приносят мне новости… — сказал он убитым голосом.

— Не верю, — отрезала Петуния.

— Я тоже, — угрожающе сказал Вернон

— Мы знаем, что ты что-то замышляешь! — сказала Петуния.

— Мы не такие идиоты, представь себе. — сказал Вернон.

— Неужели? Что ж, теперь буду знать… — сказал Гарри, повернулся, перебежал газон, перепрыгнул низкую изгородь и убежал вперед по улице.

Теперь у него будут большие неприятности, думал он. Ему придется заплатить за свою грубость, но сейчас это его не волновало. Гарри думал, что тот звук наверняка произвел кто-то, кто аппарировал или дезаппарировал на Тисовой улице. И это был почти тот самый звук, который производил эльф Добби, исчезая в воздухе. Мог ли Добби быть на Тисовой улице? Может он и сейчас идет за ним следом? Он оглянулся, но улица была совсем безлюдной, а Добби вряд ли мог становиться невидимым.

Он шел, не смотря куда идет, ноги автоматически несли его по привычному маршруту. Через каждые несколько шагов он оглядывался через плечо. Что-то волшебное случилось там, пока он валялся среди бегоний на клумбе, он был в этом уверен. Почему они не заговорили, почему прячутся сейчас?

Внезапно его уверенность исчезла.

А может это вообще не был волшебный звук? Может, он просто сходит с ума от ожидания любого крошечного сигнала оттуда и поэтому принял за него простой магловский шум? Что-то вполне могло разбиться у соседей и произвести тот звук…

Ощущение безнадежности, преследовавшее Гарри все лето, вернулось.

Завтра он встанет по звонку будильника в пять утра, чтобы заплатить сове за доставку «Ежедневного Пророка» — но какой смысл его читать? Все эти дни Гарри смотрел на первую страницу и откладывал «Пророк» в сторону; когда идиоты, выпускающие газету, наконец-то осознают, что Вольдеморт вернулся, это и так будет на первой полосе.

Если бы ему повезло, можно было бы получать новости от Рона и Гермионы, но надежды на их письма не было.

А дождется ли он этой встречи? Похоже, никто не торопился забрать его отсюда. Гермиона в поздравительной открытке написала лишь: надеюсь скоро увидимся, но когда именно — ни слова. Судя по туманным обещаниям в их письмах, они уже были вместе, возможно в доме Уизли. Он не мог представить себе их, весело проводящих время в «Норе», в то время как он находится на Тисовой улице. Он был так зол, что даже выбросил две коробки Веселых Шоколадушек, присланных ими на день рождения. Позже он сожалел об этом, жуя скудный ужин вместе с Дурслями.

И чем это так были заняты Рон с Гермионой? Он ведь не занят. Не убеждал ли он себя держать себя в руках? Или они уже забыли о том, через что он прошел? Разве не он видел мертвого Седрика и не он чуть ли не был убит на том кладбище Вольдемортом?

Не думай об этом, в сотый раз за лето говорил себе Гарри. Хуже всего было то, что кладбище снилось ему в ночных кошмарах до тех пор, пока он не просыпался от ужаса.

Он повернул за угол в переулок Магнолий и почти дошел до места, где впервые встретился со своим крестным. В конце концов, Сириус понимал, что чувствовал Гарри. В его письмах, как и у Рона с Гермионой, не было ничего о Вольдеморте, но вместо туманных намеков там были слова заботы и предупреждения об осторожности.

«Ну ладно», думал Гарри, пройдя переулок Магнолий и повернув на Шоссе Магнолий, направляясь прямо в парк отдыха, по указаниям Сириуса. Если будет совсем плохо, думал он, привяжу чемодан к метле и полечу в «Нору». Гарри казалось, что его мысли вполне нормальны, хоть он и вынужден быть на Тисовой улице так долго, маскируясь под цветочки в клумбе и выслушивая новости в надежде узнать что-нибудь о Вольдеморте. И вообще, не глупо ли слушать совета «не рискуй» от человека, угодившего на двенадцать лет в Азкабан, сбежавшего оттуда, преследуемого за убийство и удравшего верхом на гиппогрифе?

Гарри прошел мимо закрытых ворот парка и сел рядом на высохшую траву. Парк, как и улицы кругом, был пуст. Он дошел до качелей и сел в одни, которые почему-то Дадли со своей бандой не успели сломать; положил одну руку на цепь и задумчиво уставился в землю. Теперь его укрытие среди клумб больше не действует. Завтра придется слушать новости каким-то иным способом. Впереди ему предстояла ужасная ночь с кошмарами, в которых умирал Седрик, а если не снился он, то Гарри снились темные длинные коридоры, заканчивавшиеся тупиком или закрытой дверью, и он не понимал, что это значило, когда просыпался. Шрам на лбу не давал ему покоя, но Гарри не думал, что это будет интересно знать Рону, Гермионе или Сириусу. Раньше, когда шрам начинал болеть, это значило, что Вольдеморт становится сильнее, но теперь, когда Он вернулся, нечего беспокоиться о шраме… Старые дела…

Все было так несправедливо, что ему хотелось закричать от ярости. Если бы не он, никто бы и не узнал о возвращении Вольдеморта! А в награду ему достались четыре ужасных недели в Малом Виннинге, он был полностью отрезан от волшебного мира и вынужден прятаться среди сушеных бегоний ради чепухи про какие-то водные лыжи! Как мог Дамблдор так легко о нем забыть? Почему Рон и Гермиона уже встретились и не пригласили его с собой? Надолго ли хватит у него терпения, чтобы не лезть не в свое дело и быть послушным мальчиком, как сказал Сириус? Или взять и написать в «Ежедневный Пророк» заметку о возвращении Вольдеморта? Эти ужасные мысли носились в голове Гарри, и все внутри него сжималось от злости. Вокруг уже стоял темный бархатный вечер; пахло нагретой сухой травой, и единственным звуком был шум транспорта, идущий от дороги и парковочных стоянок.

Гарри не помнил, как долго он сидел на качелях, когда его размышления были прерваны голосами, и он поднял глаза. В свете уличных фонарей появились силуэты нескольких человек, идущих по парку. Один из них распевал громкую пошлую песенку, остальные смеялись. Послышался мягкий шелест дорогих шин на велосипедах, которые они катили рядом.

Гарри узнал их. Впереди, несомненно, был его двоюродный братец Дадли, идущий домой в сопровождении своей устрашающей банды.

Дадли, как обычно, был громадных размеров, но благодаря году строгой диеты и внезапно открывшемуся таланту он немного изменился. Дядя Вернон твердил всем направо и налево, что Дадли стал чемпионом Юниорского Всешкольного соревнования по боксу, проходившего в юго-восточном округе. «Благородный вид спорта», как говорил Вернон, сделал Дадли еще более жестоким, чем во времена начальной школы, когда Гарри служил ему первой боксерской грушей. Гарри вовсе не боялся Дадли, но все же не был в восторге от того, что теперь удар братца стал более тяжелым и профессиональным. Дадли приводил в ужас детей со всей округи; гораздо в больший ужас, чем «тот малолетний Поттер», который, по легенде дяди Вернона, посещал школу святого Брутуса для неисправимых типов с криминальными наклонностями.

Гарри глянул на темные фигуры, перешедшие лужайку, и пытался угадать, кого же они побьют сегодня. Посмотри вокруг, сказал себе Гарри. Вокруг ни души… И я сижу тут один… Надо уходить…

Если дружки Дадли его увидят, то Гарри наверняка влетит. Интересно, что будет делать сам Дадли? Конечно, он не упустит шанс покрасоваться перед бандой, но ведь он знает, что опасно провоцировать его…будет чертовски смешно поглядеть на терзания Дадли…подколоть его, смотреть на его беспомощность…а если банда придет на помощь, что ж — у Гарри есть его палочка. Пусть только попробуют… у Гарри появилось желание отомстить тем, кто однажды устроил из его жизни ад.

Но они не обернулись, они не увидели его и стояли возле ворот. Гарри подавил в себе желание крикнуть им вслед — не стоит затевать драку… он не должен использовать магию…он может снова получить предупреждение.

Голоса дружков Дадли стихли, их не было слышно — они пошли дальше по Шоссе Магнолий.

Ну что ж, Сириус, подумал Гарри. Никакого риска. Как раз прямая противоположность тебе.

Он встал на ноги и потянулся. Дурсли считали, что когда Дадли уже дома, пора быть дома и ему, минута промедления была непростительна. Дядя Вернон пообещал запереть Гарри в чулане, если он еще раз посмеет гулять позже, чем Дадли, поэтому Гарри зевнул и в таком же мрачном виде направился к выходу из парка.

Шоссе Магнолий, как и Тисовая улица, была полна квадратных домов с аккуратно стрижеными газонами, на которых стояли начищенные до блеска автомобили, точь-в-точь как у дяди Вернона. Малый Виннинг больше нравился Гарри ночью, когда зашторенные окан светились в темноте и он бежал, не опасаясь услышать возмущение соседей на счет его «незаконного» поведения. Он шел быстро по Шоссе Магнолий, и на полпути домой снова увидел банду Дадли; они прощались у поворота в Магнолиевый переулок. Гарри встал в тень большого куста сирени и стал ждать.

— визжал ну прям как поросенок, ха…, - Малкольм вызвал у других приступ смеха.

— отличный удар справа, Большой Дэдди, — сказал Пьерс.

— завтра в это же время, ладно? — сказал Дадли.

— встретимся у меня, родители уезжают, — сказал Гордон.

— до встречи, — сказал Дадли.

— до завтра, Большой Дэд!

— Пока, Дэдди!

Гарри подождал, пока банда разошлась и вышел из тени. Когда их голоса снова затихли, он свернул в переулок Магнолий и, идя быстрым шагом, догнал Дадли, идущего вразвалку, напевая себе под нос.

— Эй, Большой Дэдди!

Дадли обернулся.

— А, — проворчал он. — Это ты.

— И давно ты уже Большой Дэдди?

— Заткнись, — прошипел Дадли, отворачиваясь

— Классная кличка, — ухмылялся Гарри, шагая рядом с ним. — Но для меня ты навсегда останешься Дадлюшечкой.

— Я сказал ЗАТКНИСЬ! — крикнул он, его мясистые пальцы сжались в кулаки.

— Твои дружки не знают, как называет тебя мамочка?

— Закрой рот, Поттер.

— Но ты ведь не заткнешь свою мамочку, Дадлик, Маленький Дадлипусик…

Дадли молчал. Похоже, он приложил всю силу воли для этого.

— Так кого вы побили сегодня? — спросил Гарри с улыбкой. — Снова малолетнего мальчишку? Говорят, два месяца назад это был Марк Эванс…

— Он сам напросился, — вставил Дадли.

— Да ну?

— Он меня обозвал!

— Да? Если он сказал, что ты похож на упитанную коротконогую хрюшку, то он не виноват. Это же не оскорбление, это просто правда…

Дадли кипел от гнева. Гарри был на седьмом небе от счастья; ему казалось, что он выместил на нем всю злость.

Они свернули направо и пошли вниз по аллее, где Гарри впервые встретился со своим крестным, это была дорога между переулком Магнолий и улицей Вистэриа. Улица была пустой и темной, вокруг не было ни одного уличного фонаря. Когда они шли между гаражами и высокой изгородью, их шагов совсем не было слышно.

— Думаешь, я не знаю, что она у тебя? — спросил Дадли.

— Кто — она?

— Та…та вещь, которую ты прячешь.

— А ты не такой уж и тупица, каким кажешься. Я и не подозревал, что ты можешь идти и говорить одновременно. — Гарри улыбнулся.

Гарри вытащил палочку. Глазки Дадли забегали в испуге.

— Т-ты…Ты не можешь её применять… — забормотал он. — Тебя тогда исключат из твоей идиотской школы…

— Ты не в курсе, Большой Дэдди? Они давно уже сменили правила.

— Они не могли сменить… — голос Дадли дрожал.

Гарри рассмеялся.

— Да ты не сможешь ничего со мной сделать без этой твоей….

— Да ты тоже ничего не можешь без этих четырех громил. И без своего запугивающего титула чемпиона по боксу. Сколько лет было последней жертве — семь? Восемь?

— Если хочешь знать, ему было шестнадцать! — заверещал Дадли. — И он был вдвое сильнее тебя! А папе я расскажу про то, что ты таскаешь с собой эту вещь…

— Бежишь к папочке? Чемпион мира по боксу испугался Гарри с его палочкой, ха-ха!

— Ночью ты не такой смелый!

— А сейчас что, не ночь? Ночь, Дадлик, это как раз когда темнеет вокруг и появляются звезды, если не знаешь.

— Я имею в виду, когда ты спишь ночью! — выпалил Дадли.

Они остановились. Гарри уставился на братца. Довольная улыбка расползлась по всему его необъятному лицу.

— Что ты имел в виду? Кого мне пугаться ночью — пары подушек или чего-то в этом роде?

— Я слышал тебя прошлой ночью. — сказал Дадли. — Слышал, как ты говорил во сне и стонал.

— И что? — занервничал Гарри. Той ночью он как раз видел кошмар про кладбище и Вольдеморта.

Дадли громко заржал, потом стал изображать спящего Гарри высоким, писклявым голоском:

— Не убивайте Седрика! Оставьте Седрика! Кто это — Седрик? Твой бойфренд?

— Ты врешь. — быстро сказал Гарри. Во рту у него пересохло. Он понимал, что Дадли не врет — больше он никак не мог узнать про Седрика.

— Папа! Помоги мне!!! Он убьет меня и Седрика!!! Аа-ааа-а-а-а!!!!

— Замолчи, Дадли. — тихо сказал Гарри. — Замолчи и не выводи меня из себя.

— Папа, на помощь! Мама, я умираю!!! Седрика убьют!!! Папа, он сейчас….. Эй, убери эту свою штуку!!!!!!!

Дадли отступил к стене. Гарри направил палочку прямо на него. Он ненависти к Дадли в нем кипела кровь — сделать это, отомстить Дадли за эти четырнадцать лет, пусть доберется домой в виде насекомого, или склеить ему рот, или приделать ему щупальца…

— Никогда больше не говори об этом. — сказал Гарри. — Ясно?

— Отведи от меня эту вещь!

— Ты запомнил что я сказал?

— Убери… убери ее от меня…. — Дадли дрожал, как будто на улице была зима.

Вокруг что-то происходило. Звездное темно-синее небо стало черным и темным — исчезли звезды, луна и фонари в конце улицы. Исчез шум двигателей и шелест деревьев. Душный вечер вдруг стал пронизывающе-холодным. Вокруг них стояла мрачная тишина, как будто чья-то огромная рука закрыла улицу тонким покрывалом, оставив их в темноте.

Сначала Гарри подумал, что это он сделал что-то волшебное — иногда он вытворял такое, когда сильно злился или переживал — но ведь он не мог убрать звезды? Он старался разглядеть хоть что-нибудь, но темнота словно залепила глаза.

Испуганный голос Дадли сказал где-то рядом:

— Что ты натворил? Убери это!

— Это не я! Заткнись и не двигайся!

— Я. я ничего не вижу… я ослеп!

— Тихо!

Гарри стоял в темноте, глядя по сторонам. Его начало трясти от холода; руки покрылись гусиной кожей, волоски на спине встали дыбом — он поднял глаза в тишину и стал смотреть. Это ведь невозможно…..они здесь, в Малом Виннинге…он напряг слух — он сможет услышать, когда они приблизятся.

— Я все расскажу папе! — вопил Дадли. — Где ты там? Что ты де…

— Замолчишь ты или нет? Я пытаюсь их услыш….

Вдруг он замолчал. Он почувствовал их.

В аллее прямо напротив них кто-то шел, издавая громкие протяжные вздохи. Гарри почувствовал страх, дрожа от холода.

— Убери их!!! Убери, а не то я тебя побью!

— Дадли, молчи…

БАХ.

Что-то сбило Гарри с ног, ударив по голове. Он увидел маленькие белые огни, плясавшие перед глазами. Гарри снова почувствовал, что голова как будто раскалывается надвое; в следующее мгновение он уже был на земле, палочка выпала из его руки.

— Дадли, что ты творишь! — кричал Гарри, ползая вокруг на четвереньках в поисках палочки, его глаза слезились от темноты и холода. Он слышал, что Дадли убегал, перепрыгнув изгородь.

— СТОЙ, ДАДЛИ! ТЫ БЕЖИШЬ ПРЯМО К НИМ!

Гарри услышал крик ужаса и шаги Дадли затихли. Гарри почувствовал приближающийся холодок возле себя — это могло быть только… он был не один, их было больше…

— ДАДЛИ, МОЛЧИ! МОЛЧИ, А НЕ ТО ОНИ ДОБЕРУТСЯ ДО ТЕБЯ!

— Палочка, — бормотал Гарри, обшаривая руками землю. — Да где же она… люмос!

Он сказал заклинание автоматически, и, к его удивлению, рядом зажегся огонек- палочка была рядом с правой рукой. Гарри схватил её, поднялся на ноги и осмотрелся.

Сердце остановилось.

Высокая фигура в капюшоне проплыла почти над ним, не касаясь земли, не было видно ни ног, ни лица в складках плаща.

Гарри вытащил палочку, отползая назад.

— Экспекто патронум!

Что-то серебристое вылетело из конца палочки и дементор перестал приближаться, но заклинание не сработало толком; спотыкаясь о собственные ноги, Гарри отходил назад, дементор снова приближался… он почти слышал, как работают его мозги… соберись…сконцентрируйся…

Пара серых, липких чешуйчатых рук высунулась из складок плаща и потянулась к нему. Гарри услышал сухой звук.

— Экспекто патронум!

Его голос был слабым, словно идущим издалека. Из палочки снова вылетела серебряная струя — слабее первой — у него не получалось, он не мог сказать заклинание…

Смех слышался в его голове, высокий противный голосок…он мог чувствовать смрадное, пахнущее смертью дыхание дементора в своих легких, усыпляющее его… думай о хорошем…о чем-нибудь хорошем…

В нем не осталось ничего счастливого…холодные пальцы дементора сжались на его шее…противный смех становился все громче; голос говорил в его голове: Что ж, пришел твой конец, Гарри…это наверно так больно… не знаю…сам не умирал…

Он больше не увидит Рона и Гермиону…

И перед ним встали их лица, он попробовал сделать вдох.

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Огромный серебристый олень выскочил из палочки; его копыта ударили по дементору там, где должно было быть сердце; дементор упал, и стал отдаляться, сжавшись до размеров мышки.

— Сюда! — кричал Гарри оленю. Он побежал вниз по аллее, держа перед собой светящуюся палочку. — Дадли? Дадли…

Он пробежал, наверное, шагов сто, когда увидел Дадли. Он лежал, свернвшись, на траве, обхватив руками лицо; второй дементор наклонился к нему близко-близко, взяв его за руки своими липкими серыми пальцами, нежно притягивая его к себе, словно для поцелуя.

— ПОЛУЧИ! — и созданный им серебристый олень побежал к дементору. Безглазое лицо дементора было в сантиметре от лица Дадли, когда по нему ударили копыта оленя; дементор упал и убрался прочь в темноту. Олень добежал до конца улицы и растворился в серебристом облаке.

Снова появились луна, звезды и зажглись уличные фонари. Теплый воздух прошел по аллее. В переулке Магнолий снова стал слышен шум автомобилей и шелест листвы.

Гарри стоял, не двигаясь, и пытался прийти в себя. Дементоры здесь, в Малом Виннинге.

Дадли лежал, свернувшись, на траве и дрожал. Гарри попытался его поднять, но тут он услышал позади громкие торопливые шаги. Автоматически вытащив палочку, Гарри подпрыгнул от удивления, обернувшись.

Миссис Фигг, соседка, похожая на высохшую летучую мышь, стояла перед ними. Спутанные седые волосы торчали во все стороны, в руке была зажата хозяйственная сумка, а протертые тапки почти падали с ее ног. Гарри хотел спрятать свою палочку, но…

— Не прячь ее, бестолковый мальчишка! — крикнула она. — Вдруг они еще здесь? Ох, и достанется же от меня Миндигусу Флэтчеру!!!