"Маргарет Уэйс. Легион призраков ("Звездные Стражи" #4)" - читать интересную книгу автора

Глупца любого, что способен видеть
Лишь горести свои! О, скольких благ,
Доступных каждому, лишен король!
А много ль радостей ему доступно -
Таких, каких бы каждый не имел,
Коль царственную пышность исключить?
Уильям Шекспир
"Генрих V", акт IV, сцена I


ГЛАВА ПЕРВАЯ


Каменные стены, пол и потолок тесной и темной монашеской кельи дышали
холодом. Все убранство ее состояло из грубо сколоченной кровати, стола,
стула и маленького алтаря, чтобы молиться, когда звон колоколов пробуждал
братьев, призывая их к заутрене.
Служба давно закончилась. Наступил предрассветный час, время, когда сон
уже не приносит покоя и сновидения становятся тревожными и похожими на явь.
В сумрачном, пугающем мире таких видений пребывал сейчас обитатель этой
кельи. Его голова беспокойно ворочалась из стороны в сторону, как у слепца,
бредущего на ощупь в окружающем его бескрайнем мраке. Внезапно спящий
выбросил вперед правую руку и крепко сжал пальцы, как будто взявшись за
рукоять меча. С исказившимся, словно от боли, лицом он застонал, прижав к
груди левую руку.
Призрачная хранительница его сна вздохнула и, приподнявшись со стула,
на котором сидела, протянула руку, собираясь разбудить монаха, но так и не
прикоснулась к нему. Жалость и сострадание переполняли ее, но она не
плакала. Ее слезы - она знала - вызовут его гнев, но не принесут ему
утешения, как не принесет ему утешения и ее прикосновение.
Ей ничего не оставалось, как, еще раз вздохнув, снова сесть на стул -
скорее инстинктивно, чем от усталости. У нее давно уже не было тела, которое
тяготило бы ее своими страданиями и болью. Ее дух мог бы парить в воздухе,
еще более невесомый, чем дым от мерцающего пламени лампады. Но она сидела на
стуле, потому что так поступают живые, и, казалось, это снова соединяет ее с
миром живых.
Из ночи в ночь сидя на этом стуле, охраняла она сон монаха, хоть эта
охрана была бессильна прогнать мучившие его ночные кошмары и избавить от
страданий дневных. Но нынешней ночью, видя его мучения, хранительница
чувствовала, как закипает в ней ярость. Кусая губы, помрачнев, она,
казалось, на что-то решилась и, встав, шагнула к двери кельи, но тут
внезапно спящий сел на своем грубом ложе, широко открыв изумленные глаза и
издав хриплый возглас.
Мейгри испугалась, что он увидит ее, и, задев по дороге стул и стол,
поспешила в угол кельи. Потом она догадалась, что он не проснулся, и
заметила, что его неподвижный взгляд устремлен не на нее, а куда-то в
пространство, где он видит нечто, открывшееся ему одному.
Монах спал не раздеваясь. В сутане, под старым грубошерстным одеялом -
единственной защитой от холода в промозглой келье. Несколько секунд просидел
он на краю своего ложа. Потом сбросил одеяло и поднялся.