Екшибарова Лола Зайниддиновна

История первая. Сны Зачаровня

У этой истории нет начала. По крайней мере, я его не помню. Она выглядит так, словно кто-то написал фразу, а потом взял, и оторвал половину свитка, оставив лишь окончание. Не знаю, что случилось с той, оторванной половиной. Возможно, ее лишь отложили до нужного времени. А может быть, потеряли.

Проснулась я утром.

Холодное, промозглое утро разбудило каплей росы, сорвавшейся мне на нос, и еще чем-то... тревожным?... Я возвращалась в бодрствование из темного душного небытия, словно из тяжкого похмелья. Рассеянный свет неприятно резал глаза, заставляя щуриться.

Влажный мягкий покров под ладонями казался неправильным, почему-то настораживал. Слегка пошевелила руками, ощупывая пространство вокруг, вспоминая названия предметов под пальцами. Трава, мелкие камни, хвоя... древесная веточка - засохшая, отметила, слушая ее хруст. Дальше шершавое, большое, наверное, ствол дерева.

И вообще, почему я лежу?!

Резко сев, совершила ошибку - кровь рванулась вверх с такой силой, что некоторое время ничего, кроме звона в ушах не проявлялось. Я захлебнулась воздухом, словно волной, закашлялась до слез. И поняла, что еще тревожило меня с момента пробуждения: едва я зашумела, замолкли слышимые где-то рядом голоса.

Восстанавливая дыхание, обретая зрение и слух, подивилась окружающему: лес, утро, полное отсутствие понимания ситуации. Что, собственно, я здесь делаю?

А так же: здесь - в смысле это где? Делаю - в смысле зачем?

'Я - это кто?' - спросил кто-то незнакомый внутри. Пальцы, и без того онемевшие от росы, стали совсем непослушными. В растерянности ощупывая себя, пыталась не сойти с ума от страха - я ничего не помнила. Даже своего имени.

И тут из-за деревьев вышли двое. Высокие, странно одетые мужчины. Если бы я вспомнила вовремя, что положено делать в подобных ситуациях, то закричала бы, разглядев их: все в них было неправильным. Одежда. Оружие. 'Почему неправильным?' - спрашивала себя, пытаясь найти хоть что-то, любой указатель, что помог бы мне очнуться окончательно. И вспомнить. И не находила.

Один русоволосый, светлоглазый, с недлинной бородкой. Второй темнокудрый, с пронзительными черными глазами, смуглый. Оба в мешковатых почти одинаковых кожаных штанах, куртках-плащах с широкими островерхими капюшонами, за голенищами высоких сапог - рукояти нешуточных ножей. Оба при сумках через плечо, у пояса - мешочки. То, что торчало за спиной, могло быть только луками.

Путешественники?.. И до чего же красивые! Мне редко встречались настолько красивые мужчины, - невольно подумала, сразу же пытаясь припомнить, а какие, собственно, мужчины встречались?

Вспомнить не удавалось ничего.

- Кто ты, девушка? - Спросил тот, что стоял на полшага впереди, с русой бородкой.

Обхватив колени, я пребывала в тоске и смятении. На душе препакостно, снаружи, впрочем, не лучше. Неудобная одежда натирала тело в самых немыслимых местах, мелкие мошки, объявившиеся ближе к вечеру, доставали писком, да еще эти два... спасителя...

Какие они все же высокие! Я едва доставала макушкой обоим до плеча. И еще подметила странность - присутствие рядом больших существ не вызывало того протеста, что вызывала, к примеру, одежда. Отсюда рискнула сделать некоторые выводы: где бы ни жила раньше, никогда не носила такой одежды, и всегда была не самой рослой среди своих. Что ж, хоть какая-то возможность самоопределения.

Ни на один их вопрос я не смогла ответить, да и на свой собственный - тоже. Невозможность вспомнить ничего до момента пробуждения сводила на нет все попытки сосредоточиться. Ведь жить я начала много раньше нынешнего утра, отражение в луже подсказывало, что лет двадцать - тридцать за плечами имелось. Собственная внешность не вызывала отчужденности, значит, именно так и выглядела все предыдущие годы. Седина в коротко обрезанных волосах тоже говорила о многом. Только вот о чем точно?

Они задавали вопросы, а я вслушивалась в звучание слов. Вот произнесли - эльф. И я поняла, что знаю что-то про эльфов, только вспомнить не могу, но нечто весьма занимательное, 'гномы' - то же самое. 'Серые люди' - и ничего не отозвалось. И так со многими понятиями. Редкие были знакомы точно, некоторые вызывали ощущение тревоги, какие-то не будили ничего.

'А может, мне все лишь снится? - Подумалось вдруг с надеждой. - И лес, и двое мужчин. Вот проснусь, и все пройдет'. - Не пройдет, сказал тот, внутри. И не надейся, не пройдет, потому как не сон мутный серый день. Не сон тела. Если только сон разума.

- Подвигайся ближе к огню. - Окликнул тот, что потемнее. Росни.

Исподлобья покосившись, осталась сидеть, где была. Если с утра еще могла как-то реагировать на окружающее, то сейчас все реакции сводились к основной - панике. Еще немного, и начнут стучать зубы. Происходящее наполнялось настолько ирреальным подтекстом, что голова шла кругом в прямом смысле. От непонимания. Смятения перед этим самым непониманием.

Я точно знала, что не должна быть здесь, не должна сидеть на мху в кошмарном лесу, в обществе бородатых красавцев, одетая, словно кукла. Стоп! Кто такая 'кукла'? - тут же дернулась, внутренне собираясь в комок, вырывая из темных глубин отмершей памяти соответственный образ. Маленькая неживая пародия на человечка покувыркалась перед мысленным взором, насмешливо дразнясь языком, канула в небытие. Ничего.

Тот, что посветлее, именем Рэм, присел рядом. Я едва не откачнулась, но сдержалась, пытаясь зажать расшалившиеся нервы в кулаке.

- Мы не навредим тебе, поверь. - Мягко обратился, улыбаясь светлыми глазами. - Мы ничего не потребуем взамен. Просто позволь помочь тебе сейчас, хорошо? Ты в беде, ты напугана и растеряна. Возможно, я ошибаюсь, но ты кажешься одинокой. Прошу, позволь позаботиться о тебе совсем чуть-чуть, столько, сколько сама решишь. Ну, как?

Не выдержав, я расплакалась, уткнувшись в пропахшую хвоей куртку.

- Договорились. - Заключил Рэм, слегка поглаживая меня по волосам. - Не бойся нас, девушка. Ты же видишь, мы - Охотники.

Прозвучало так, словно их принадлежность к веселому братству объясняла все. Наверное, она и должна была все объяснить. Только ничего не объясняла. Но пока - пока, они не представляли угрозы, совсем напротив. Когда я выплакалась, меня накормили чем-то, что вполне могло быть хорошо прокопченным мясом. Напоили напитком, явно имеющим в основе вино.

- Ожерелье на тебе занятное. - Бросил Росни вскользь, разворачивая короткое шерстяное одеяло. Я потрогала шею - бусинки, согретые теплом тела, совсем не чувствовались.

- А что с ним не так? - Поинтересовалась осторожно. Рэм, оторвавшись от раздумий, тоже посмотрел на меня.

- Всё так. - С подтекстом ответил Росни. - Всё нормально. Ты хоть знаешь, чего оно может стоить? - Я честно покачала головой. - Десяток добротных городских домов купить можно, со всем хозяйством. Может, и больше.

Мы с Рэмом удивились одинаково. Осторожно, стараясь не порвать, попыталась снять украшение, но низка была слишком короткой. Что же такое я там ношу? - удивлялась, стараясь разглядеть хоть кусочек бус.

- Это Слезы Гор, багровые изумруды. - Ответил моим мыслям Охотник, мечтательно улыбаясь воспоминаниям. - Гномы ценят их выше всех остальных драгоценных камней, да они и не сравнимы ни с чем иным... Если посмотреть сквозь такую бусинку на солнце, внутри зажжется маленькое пламя, потому и прозвали изумруд сей багровым. А Слезами Гор называют из-за редкости, ибо не плачут горы, но мстят беспощадно, не сдаются, но стоят до конца. Гномы же во всем сходны горам, как и положено народу, горами порожденному...

Мы все долго молчали, они - погруженные в свои, явно мечтательные мысли, я в свои, рациональные. Выбрав момент, когда заговорили о чем-то постороннем, поинтересовалась у Рэма:

- А можно такую бусинку обменять на что-нибудь?

- На что? - Удивился он.

- На одежду нормальную, к примеру. - Предположила небрежно.

Рэм взял меня за подбородок, я вновь почувствовала себя совершенно беспомощной.

- Даже не думай о том! - Веско сказал, возвышаясь надо мной. - И мыслить не смей драгоценность на пустяки разменивать. Надо чего - мы поможем, а то вон перстни свои сменяй. Уж за них-то тоже немало можно выручить, а пользы от них никакой.

- А от ожерелья какая? - Поразилась я. - Оно что - знак принадлежности?

- Очень возможно, что и знак. - Серьезно согласился Рэм. - Такие побрякушки просто так не вешают. Для чего-то тебе его надели, да так, чтобы снять не просто было. Вот и храни бережно. Мнится мне, что ожерелье - талисман.

- И прикрой его чем-нибудь от греха подальше. - Посоветовал Росни. - Шею замотай. Лихих людей везде хватает.

Сняв кольца, сложила их на подоле: одно большое, три поменьше. Вроде бы золотые. Два - с камушками, одно плоское, полированное, с тонкой резьбой по центру. Ладно, их-то точно пристрою с делом. А насчет шарфа они правы, нелепый длиннющий воротник того, что с натяжкой можно назвать курткой, отлично подойдет.

Рэм притащил охапку лапника, разложил поровнее, кивнул мне:

- Иди, спать пора. Завтра с утра отправляемся.

- Куда? - Поинтересовалась на всякий случай, устраиваясь.

- В людные места. - Ответил за Рэма Росни, кидая вторую охапку рядом. - В деревню. Мы предполагаем, что если тебя привести в место, где ты уже бывала, память вернется. Рэм, думаю, идти надо лесом. Получается как раз в сторону, откуда она могла прийти, может, на что интересное наткнемся.

- А она дойдет? - Усомнился второй Охотник, поправляя костер.

- Скажите, зачем вы со мной возитесь? - Решилась я на конкретный вопрос.

Они удивились неподдельно, даже переглянулись между собой.

- Мы - Охотники. - Ответил Рэм. - 'Особые случаи' - наша забота.

Закрывая глаза, раздумывала: ответили мне или вежливо отшили?

*

После того.

- Странный случай. - Повторил Охотник, разглядывая бледнеющее небо. - Вот именно, не 'особый', а скорее странный. Война кругом, мало ли людей теряется. Какая-то она... не впечатляющая, а?

- Посмотрим, что будет завтра. - Рассудительно возразил другой, набивая трубку. - Одета богато, держится настороженно... Кто его знает, может, и не имеет она отношения к тому, что вчера в лесу творилось. А, может, как раз она и имеет. Посмотрим.

Они помолчали, оба вспоминая перекошенные страхом лица крестьян в недальней деревеньке. Как внезапно среди ночи завыли все дворовые шавки. Как закричали повыскакивавшие на улицу дети, заголосили бабы. И как у самих Охотников нехорошо сжалось сердце при виде огромного голубого шара, висевшего над лесом. Шар стрелял молниями, сверкал невероятно. А потом вспучился по-низу изумрудным цветком, и лопнул.

*

- Пойдем по тракту. - Больше мне, чем Рэму, Росни отмахнул направление. Я посмотрела: в указанной стороне чаща как чаща, такая же, как в остальных трех.

- А почему? - Удивилась перемене планов.

- Потому. - Отрезал Охотник, зашагал широко, монументально возвышаясь впереди. - Не дойти тебе по лесу, ты уже вон прихрамываешь.

- Мне неудобно. - Попыталась оправдаться, потом разозлилась. Что я, специально, что ли?

- Внимательно смотри по сторонам. - Предупредил из-за спины Рэм приглушенно. - Это место называется Змеиная застава, и поверь, не зря.

Я вновь почувствовала липкие пальцы страха на горле. Не то, чтобы ползучие гады вызывали во мне паническое отвращение, но длинная дурацкая юбка метет дерн.

- Дай нож. - Попросила, останавливаясь, он подал без вопросов. Добротная материя резалась легко, отрезанный лоскут, шириною сантиметров в двадцать, как раз хорошо обмотался на талии, вместо пояса. Рэм хмыкнул, весело поблескивая глазами из-под капюшона.

Он вообще часто улыбался, Рэм. Даже когда просто спокойно смотрел, чудилась скрытая усмешка. Что ж, вид у меня, действительно, заслуживает насмешки, - стараясь не вскипеть, каждый раз напоминала себе. Пусть уж лучше Рэм смеется, чем Росни ухмыляется. Вот от чьего взгляда неуютно!

По лесу нельзя ходить как по... 'аллеям' - услужливо подсказал какой-то еще живой кусочек памяти, и тут же, ойкнув, исчез. Поленившись наклониться, я оттолкнула свисающие ветви. Сверху свалилось нечто холодное, скользкое, и смертельно опасное.

Время замерло в прямом смысле слов. Я 'включилась' в реальность, а реальность остановилась. Только шипящий гад остался проворным, вырывался из пальцев, заворачивая плоский треугольник головы, и стало понятно - времени нет. Если сейчас не остановить эту тварь, она остановит меня. Инстинкт самосохранения придал пальцам просто немыслимую скорость и гибкость. Я испугаться толком не успела, как уже вцепилась обеими руками в мерзкую плоть под самой головой, не давая ей приблизиться достаточно близко, не обращая внимание на сдирающие кожу с рук вьющиеся кольца, оторвала змею от себя, отводя руки все дальше.

- Замри. - Глухо сказал Росни, коротко размахиваясь. В лицо брызнуло холодным и липким.

Унимая противную дрожь, я оценивала расстояние между собственным носом и воткнутым в дерево ножом. Что ж, мне повезло с провожатыми. Росни, легко вытаскивая засевшую почти по рукоять сталь, поглядывал как-то по-новому.

- Спасибо тебе. - Поблагодарила не слишком затейливо.

- Угу. - Буркнул тот по обыкновению. - По сторонам лучше смотри.

Легко подталкивая в спину, Рэм заставлял идти дальше. Перешагнув через еще конвульсивно вздрагивающую ленту, удивилась, насколько мало напугала реальная опасность. Почему-то была уверена, что раньше на меня не часто нападали подобные твари.

За весь день останавливались лишь дважды, и то, только для меня. Оба Охотника олицетворяли выносливость, и я не позволяла себе уставать. Первый привал, короткий и неуютный, устроили около полудня прямо на обочине. Посидели, попили из фляги вина, и пошли дальше. Второй устроила себе сама, когда почувствовала - то, чем наполнены мои ботинки, не совсем вода. Выбрав валун пошире, разулась, не спеша, перемотала ступни на манер портянок, половинки шарфа не слишком подходили, да что делать. Остатком старательно обвязала шею, помня предостережение. Охотники, присевшие рядом, деликатно отводили глаза во время этой процедуры. Я отметила их сдержанность.

Оставшуюся часть пути помню как бесконечное чавканье грязи в такт шагов. Монотонная песня странствия, не слишком романтичная, что и говорить. К вечеру за очередным поворотом послышался собачий лай, и потянуло дымом. Мы вышли к деревне.

Дождь кончился. Что было, конечно, неплохо, но несвоевременно. Вот если бы он кончился этим утром, когда мы вышли на тракт, тогда одежда не промокла бы до нитки, я весь день не чувствовала бы себя лягушкой на болоте, и, в конце - концов, не подхватила бы насморка. Но нет, ему надо было моросить весь день, превратить дорогу в одну сплошную лужу, насквозь промочить нас. К тому же сильно усложнить все лично для меня. Идти по накатанной, но очень раскисшей дороге в тяжелой, длинной, мокрой юбке - ого! Кто не имел удовольствия все прочувствовать сам, вряд ли поймет.

И вообще, то, что касалось одежды, сильно стесняло. Ладно юбка, она хоть плотная. А обувь! Не знаю, в каком краю я выросла, но там точно не носили ничего похожего. Про то, что на мне было напялено сверху вместо куртки, просто молчу. Рэм, конечно, цыкнул, когда я заикнулась о возможности превратить ожерелье в средство обмена, но меня не просто напугать. А уж когда отмахаешь с мое в виде пугала, то и вовсе решительным станешь. Нет уж, дудки! При первой возможности переоденусь. А то, что ожерелье вроде как амулет или знак - это еще неизвестно.

Ворота, если то, что закрывало обычно забор можно назвать воротами, были еще открыты. Впрочем, если они и представляли в закрытом виде преграду, то лишь для телег. Всё остальное, от кошки до лошади, могло свободно протиснуться в аккуратную дыру шагах в двадцати от 'главного входа'. Проходя по единственной улице между покосившихся, темных халуп, поняла совершенно точно - с деревней меня ничего не связывает, и связывать не может. Если в лесу было тревожно, то здесь - просто жутко. И ни огонь в очаге постоялого двора, ни почтительное отношение к нашей троице всех, включая приблудную собаку, не смогло изменить тягостного впечатления. Нет, здесь не присутствовало моего прошлого.

Никого, кроме нас, из пришлых не было. Поев вместе со всеми за длинным столом, тихонько прикорнула в уголке, у самого очага, отогреваясь и млея. Не пробыли мы в деревне и получаса, как к Охотникам стали подсаживаться мужчины, в основном возрастные мужики, кряжистые, солидные, оборванные. Говорили негромко, больше рассказывали, чем расспрашивали, я отметила для себя это обстоятельство. Некоторые поглядывали недоуменно в мою сторону, но никто не осмелился даже подойти. Скорее всего, именно из-за Охотников. Отогревшись, наевшись и немного просохнув, уснула, где сидела. Кто-то подложил мне под голову пук соломы, во сне почудились темные кудри, презрительный излом тонких губ - Росни, но это вряд ли.

- Ну? - Требовательно вопросил Рэм за завтраком. - Что скажешь?

- Одно точно: никогда в такой дыре не жила, и даже, вроде, не бывала. - Заявила решительно.

- 'Дыре'? - С непонятным подтекстом переспросил Рэм.

- Дыре. Захолустье. Убожестве. Называйте, как хотите.

- 'Убожестве'?.. - Еще непонятнее протянул Росни, оглядываясь кругом.

- Значит, всё же горожанка. - Полуутвердительно заключил Рэм.

- Жаль... - Грустно согласился Росни.

- Кто 'горожанка'?! Чего жаль? - Не удержалась я, чувствуя себя задетой.

- 'Того'! - Поддразнил Росни, насмехаясь открыто. - Поднимайся, принцесса. Пойдем приводить тебя в приличествующий вид.

Не надеясь ни на что хорошее, поплелась за ними на улицу. Не может здесь быть приличной лавки, торговля - дело городское.

*

Остановились у крепкого, прочного забора, Рэм решительно толкнул калитку. Во дворе маленький сморщенный человечек загружал мешками телегу, лошадь меланхолично покосилась на нас и заржала. Женщины, возившиеся неподалеку, дружно уставились на Охотников.

- Мерман! - Негромко позвал Рэм. Сморщенный человечек засеменил от полузагруженной телеги. - Здоровья тебе, Мерман. Нам нужны кое-какие вещи.

- Да-да, конечно. - Кивая, человечек призывно замахал руками в сторону невысокого строения, крытого неузнаваемым материалом. - Господа Охотники! Все там, всё, что нужно Охотникам...

- Нам нужно оружие. - Резко сказал Росни. Человечек с гордым именем Мерман покосился в мою сторону. - Да, и для нее тоже.

Мы вошли, и некоторое время постояли, привыкая к темноте. 'Ненавижу затхлые сараи!' - Негромко ругнулся Росни, Рэм что-то ответил на непонятном языке.

- Там, у стены всё для господ Охотников... - Подсказал сморщенный Мерман, и те отшагнули в указанный угол. Приглядываясь ко мне, человечек пожевывал губы, явно выжидая чего-то. Я подумала, и пояснила:

- Мне нужна хорошая, добротная одежда. Так же сумка, вон как у них, фляга для воды, и... еще то, что обычно берут в дорогу. Сколько... что будет стоить всё это?

Он продолжал пристально приглядываться к моим рукам, и до меня, наконец-то дошло - кольца!

- Которое? - Спросила прямо. Мужичонка опасливо покосился на моих спутников, но те превратились в статуи. Он нерешительно ткнул в то, что всё норовило скатиться. Я сняла его без сожалений.

И тут случилось чудо - сморчок превратился в вихрь. С достойной зависти скоростью приволок целую охапку курток, штанов, поясов. А еще всяческих перевязей, ремней, и другой кожаной мелочи. Вот теперь я действительно почувствовала себя удовлетворенной. Бедняги Охотники, вам еще придется посидеть некоторое время в затхлом сарае. Отобрав для примерки стопку, ушла за навес со сбруей. Итак: брюки толстой, хорошо выделанной и потому ладно скроенной кожи, рубаха серого грубого полотна - широковата, конечно, ну да ладно, главное, под горло; один ремень на пояс, второй под ножны. Жилет коротким мехом внутрь, на двух завязках. Куртка длинная, мягкой кожи, с множеством застежек, с капюшоном, правда, не островерхим как у Охотников, но оно и к лучшему - незачем иметь вид того, чем не являешься. С шикарнейшим мехом по вороту. Немного подумав, прихватила широким коротким ремнем правое запястье и примотала ремешок на левую лодыжку, в совершенно непонятной уверенности, что именно здесь должно носить нож 'на всякий случай'. Рассматривая результат, с долей раздражения отметила, что кое-что, забытое наяву, еще живет в глубине. Привычки, к примеру.

Когда некоторое время спустя, почти счастливая, выходила из-за кучи седел, Рэм говорил:

- ... ещё охотничьи ножи, и сапоги на неё.

Сморчок, переставший быть таковым, исчез мгновенно. Росни присвистнул. Я стояла, ожидая, они молчали.

- Ну? - Поторопила. - Что скажете?

- Даже не знаю, девушка, даже не знаю... - протянул Рэм.

е застежки- Не сидит на мне, что ли?... - Удивилась, рассматривая чудны на рукавах.

- Слишком. - Еще чуднее возразил Рэм. - Слишком хорошо сидит.

- Женщины не носят мужской одежды, даже воины в походе. - Пояснил Росни, нехорошо кривя губы. - А уж тем более с такой сноровкой.

- Не знаю, куда ты клонишь... - Начала, было, я, но тут явился Сморчок еще с одним мужиком.

Они притащили два тяжеленных мешка, в которых оказалось столько интересных вещиц, что про склоку тут же забылось. Ножи немыслимых форм и размеров, наконечники для стрел - более десятка разнообразных форм, всяческие фляжки, коробочки, накладки... Просто перечислять, и то долго. Разложив свое добро на лавке, мужик, который, судя по ожогам на огромных лапищах был кузнецом как минимум, выжидательно уставился на Охотников. Те, в свою очередь дружно склонились над лавкой, негромко переговариваясь. Впрочем, ожидание не затянулось долго. Рэм придирчиво разглядывал, ссыпал наконечники для стрел в специальный мешочек. Из кучи остального Росни решительно выбрал несколько предметов, прищурясь, оценивающе смерил меня взглядом, и добавил еще один: нож устрашающего вида в деревянных, не лишенных изящества, ножнах.

- Это. - Лаконично пояснил Охотник. Тот, что наверняка был кузнецом, неспешно сложил остальное в мешок, и, степенно поклонившись, ушел. Росни поторопил: - Надевай сапоги, девушка. Мы и так задержались здесь больше, чем рассчитывали.

На прощанье Мерман сунул мне в руки сумку, абсолютно такую же, как у Росни, довольно плотно набитую. Я улыбнулась, закидывая ее на плечо, но раскрывать сразу не стала. Все равно не знаю, что именно должно там находиться.

Покидая деревню, ощущала себя несравнимо комфортнее, чем входя в нее. И еще более растерянно. Посещение 'людного места' ничего не изменило в лучшую сторону, только усложнило отношения с Охотниками. После того, как вышла к ним переодетой, они совсем перестали разговаривать со мной, если и обращались, лишь строго по делу. Невольно чувствовала себя виноватой, хоть и не знала, в чем.

Я догадывалась, что едва мы останемся одни, меня начнут расспрашивать, причем заранее предполагала, что ответить на всё не смогу. Оборот, в который меня взяли, превзошел самые мрачные ожидания. Допросом выматывали до вечера, но не думаю, что смогли многого добиться.

- Итак, - подвел итог Рэм, поигрывая веткой. - Твое появление в лесу необъяснимо, поскольку никаких следов вокруг просто нет - ты словно свалилась с неба, при этом ничуть не поранившись. Свет, что сиял всю ночь как раз у того места, всполошил всю округу...Ты не надменна, но горда. Внешностью не похожа ни на кого, из известных мне племен. Не жалуешься, но плачешь от боли. Совершенно не приспособлена к самостоятельности. Не боишься змей, предпочитаешь мужской походный костюм нарядам горожанок. Что я еще забыл? Ах, да, еще ты ничего не помнишь о себе, никогда не жила в деревне; заметь, притом, что не боишься леса, умудришься заблудиться в небольшой рощице; и млеешь от хорошего оружия, не отпирайся! То есть: появление твое сопровождали, конечно, особые обстоятельства, но сама ты не подходишь ни под какие известные мне пророчества, а я, заметь, знаю их немало. Ты совсем необычная личность, Девушка Без Имени.

Три заглавные буквы вряд. Будь я не настолько усталой, это послужило бы поводом к серьезным дебатам. Сейчас только поморщилась, втягивая голову поглубже в воротник. Костер приятно согревал, но к ночи ощутимо похолодало, меня пробирал озноб.

- Молчишь? - Сверкнул глазами Росни. Я слегка пожала плечами: что еще говорить-то, итак весь день говорим. - Ну-ну, молчи. Храни свою тайну, сколько влезет. Только позволь тогда нам идти своей дорогой, принцесса.

- Росни!.. - Предостерегающе начал Рэм, тот только отмахнулся.

У меня не было сил на споры. Прислушиваясь к шуршанию ветвей над головой, старалась представить, куда пойду, если они меня оставят. Наверное, назад в деревню. От усталости накатывало слезливое настроение, темная ненастная ночь принесла одиночество и обмотала им, мешая дышать. Усилилось чувство отстраненности. Привалившись к шершавому пню, пыталась найти в себе хоть отголосок понимания происходящего. Иногда сквозь мысли пробивались словно бы чьи-то посторонние голоса, но, стоило к ним начать прислушиваться, тут же пропадали. Видимо, от усталости - решила, закрывая глаза под их легкое шуршание. Так, сидя, и уснула.

Утро не принесло облегчения. Насморк, к счастью, так и не переродился ни во что серьезнее, но чувство усталости не прошло. Подняться на ноги смогла далеко не с первого раза, очень болела спина.

Костер лениво тлел, рядом валялись несколько приличных хворостин, видимо, на случай, если решу побыть на поляне подольше. Ну что ж, друзья, спасибо вам за заботу. Только я не буду сидеть здесь, дожидаясь голодной смерти. Еще не знаю, куда, но надо идти. Решимость двигаться все же не настолько овладела мной, чтобы легко оторваться от уютного костерка. Думалось, что если сейчас его затопчу, то не смогу уже развести заново, и я медлила.

И тут они вернулись, в хорошем настроении, с низкой рыбьих хвостов на веревке. Кивнули доброжелательно, Рэм принялся разводить большой огонь, прилаживая котелок, Росни, скинув куртку, сел чистить улов. Тепло, разлившееся в душе от присутствия Охотников, слегка ослабило бдительность, я не успела опомниться, как уже помогала Росни. Оказывается, умела чистить рыбу. Работая, подлаживала ладонь под рукоять одного из четырех принадлежащих теперь мне ножей. Вновь отметила собственную сноровку. Значит, все же оружие не в новинку, пальцы помнили его лучше головы.

Со мной снова начали разговаривать, и я простила им вчерашние приставания. Если разобраться, то подозревать меня можно во многом, пусть даже за амнезией и не помню, в чем конкретно. Фигура я подозрительная сама по себе, наверняка то, что было сказано про внешность, истинно. Да и в поведении некие странности явно прослеживались, недаром меня то и дело награждали удивленными взглядами.

- Мы отослали весть о тебе. - Между прочим, сказал Рэм. Я невольно напряглась. Уточнила:

- Отослали куда?

- По округе, куда же еще. - Пожал плечами Рэм. - Людям. Эльфам. Гномам. Кто-то должен знать о тебе, пусть поднимут старые записи пророчеств, повспоминают легенды. Зачем-то же ты появилась здесь, хоть пока и не вспомнила, зачем.

- И... что?... - Спросила на всякий случай.

- Что 'что'? - Тут же прицепился Росни.

- Росни, я понятия не имею, что именно 'что'. - Произнесла примирительно, не желая скатываться в ссору. - Пожалуйста, поверь мне.

- Ты не вызываешь во мне симпатий. - Вдруг признался он, глядя в спину уходящему Рэму. - Не знаю, в чем дело, но в тебе присутствует нечто раздражающее.

- Знаешь, в тебе тоже. - Ответила честно. - Кстати, куда пошел Рэм?

- Там ручей, под горкой.

Помыть руки - хорошая идея. Осторожно спускаясь среди зарослей терновника, я подумала, - почему меня не обижают его резкости? И еще - надо переложить ножи, широкий с коротким изогнутым лезвием - на руку, длинный узкий кинжал - в сапог. Теперь я совершенно точно уверена, что их именно так и носят. Маленький трехгранный клинок на ремень слева под куртку; длинный большущий, выбранный Росни - сверху, слегка ниже талии, точно под правую руку.

И еще, я должна сказать им кое-что, предчувствуя, что откровение не внесет в наши и без того натянутые отношения ничего хорошего.

- Я полагаю, вам надо кое-что знать. - Начала вечером, когда Рэм сел с трубкой, а Росни распрямлял оперенье стрел.

Оба обернулись одновременно, собранные, внимательные, готовые к любому признанию.

- Я знаю, что каждый из вас думает.

- Не понял. - Признался Рэм. Росни выпытывающе впивался в мои глаза.

- Я слышу ваши мысли. - Пояснила, не умея подобрать более точных слов. - Понимаете? Вот Росни говорит: 'Иди ужинать', а я слышу 'Лучше бы мы тебя не встречали'. Или ты, Рэм, сейчас сказал: 'Будет дождь', а подумал: 'Хоть бы Он был на материке'.

- Дождь?.. - Насмешливо уточнил Росни.

Я молчала. Рэм молчал.

- Нет, не дождь. - Наконец отозвался Рэм. Теперь помрачнел Росни.

Чувствуя себя до крайности неловко, закруглилась с объяснениями. Они никак не прокомментировали признание, но в ментальном поле многое всплеснулось. 'Ментал' - вот как называется пространство, где живут мысли.

Ничто не предвещало того, что случилось ночью. Уснула спокойно, но через какое-то время поняла, что не сплю. И вообще не в лесу. И даже не представляю, где же я.

Вокруг поднимались, смыкаясь куполом, стены черно-красного пламени, пламени призрачного, поняла я, протянув к ним руку и ничего не ощутив; но очень красивого. Под ногами кружилась черная бездна, усеянная хрусталиками звезд. 'Не бойся!' - произнесло пространство разноголосым хором, хором завораживающе мелодичным. 'Я не боюсь. - Возразила, идя навстречу стене, та отдвигалась с каждым моим шагом, а сзади придвигались другие. Поняв тщету пройти сквозь них, остановилась, разглядывая вращение звезд под ногами. - Я не боюсь, но ничего не помню. Почему я ничего не помню?' 'Память - твоя плата'. - Ответили мне. 'Плата за что?' - 'За шанс найти не обретенное'. - 'Что-что?..' - 'Не обретенное. Ищи его. И ты найдешь многое. Всегда иди вперед, не останавливайся'. - 'Не понимаю! - Признала честно. - Что именно мне искать?'. Пространство вокруг молчало. Я вздохнула. Кажется, не в первый раз на прямой вопрос мне отвечали красивым каламбуром. 'Что ты еще хочешь знать? - Спросили голоса. - Говори скорее, для Живущих гибельно долгое пребывание здесь, твое время заканчивается'. 'Кто вы?' - 'Мы - Высшие'. - 'Смогу ли я еще услышать вас?' - 'О, конечно. В тебе дар'. - 'А что случится, если я не стану искать?' - 'Ты не сможешь отказаться. - Снисходительно, как мне показалось, пропели голоса. - Потому что ты - Избранная'. 'А все же? - Не унималась. - Вдруг я остановлюсь, или оступлюсь нечаянно, что тогда будет?' - 'Ничего не будет. Ни для тебя, ни для других. Но больше - для тебя'.

И все кончилось. Рывками, как из-под воды, возвращалась в реальность. Сначала обрела слух, и зашумел уже привычный лес, зазвучал тревожный голос Рэма. Потом запокалывало мышцы, сведенные судорогой, болью скрутило спину, сдавило грудь. 'Дыши!' - Прямо в ухо приказал жесткий голос, я подчинилась невольно, сделала вдох - меня резануло, словно вместо воздуха вдохнула нож.

- Дыши! - Повторил Росни еще жестче. - Не смей умирать, слышишь?! - И, кому-то за пределами моего восприятия: - Все, сердце бьется. Теперь жить будет.

*

- Принца вызвал? - Неожиданно спросил Росни, делая на слове 'принц' ударение. Рэм кивнул. Росни откинулся, сказал в пространство: - До чего же я не люблю иметь с ними дело...

- Поспи. - Предложил мне Рэм ласково. - До вечера ничего интересного не случится.

- Оптимист какой! - Буркнул Росни, пытаясь пришить огромную заплату на вполне аккуратную пропалину. Я заворожено любовалась его попытками. Я могла бы, конечно, избавить его от мучительных поисков компромисса в таком нелегком деле, но не хотелось перебивать себе удовольствие.

- Он придет. - Убежденно сказал Рэм. - Придет обязательно, вот увидишь!

- Ага! Прибежит. Есть ему дело до каких-то там смертных...

Сон сразу прошел: друг Рэма - эльф, а это слово определенно нечто для меня значило раньше. Было от чего проснуться. Чтобы отделаться от Росни даже отобрала у него многострадальный плащ и поставила собственный рекорд по пришиванию заплат. Так и подмывало пристать с вопросами самым бесцеремонным образом, не знаю, откуда взяла силы сдержаться.

Постепенно погасали солнечные блики, разухабистость лесных красок слиняла. Лес принял задумчивый вид, размышляя о вечности под немыслимо яркими звездами. Росни ушел куда-то в темноту: может быть, на поиски эльфа? Трубка Рэма погасала дважды, и дважды он вновь набивал ее.

- А если он все же не придет? - Не выдержала. - Вы тогда отведете меня к людям?..

- Не хочется? - Прищурился Рэм. Я честно покивала. - Не знаю, девушка. Тебя-то я понимаю, тебе в городах нелегко придется, ты какая-то... не подходящая им, что ли. Ну, если только мудрецы что-либо знают... хотя вряд ли и они помогут. Только что же нам-то с тобой делать? Не можем же вечно таскать за собой! И нам не сподручно, и тебе не выход. А вдруг твой ответ не здесь, не в лесу? Вдруг это вовсе и не ответ? Может, 'оно' и вовсе вещь какая, заколдованная. К тому же сама видишь - война у нас, время опасное. С острова уже второй раз зов пришел... пора нам. Мы, Охотники, в войну не ввязываемся, незачем нам, нет у нас родины. Что Южное Всхолмие, что Северное, что материк... Какая нам разница? А вот то, что гномы опять забеспокоились - так это наше дело.

- Я вам мешаю?

- Не то, что бы очень. Но забот у нас и без тебя много.

От такой откровенности холодком дернуло плечи: конечно же, он прав. У них свои заботы, своя ответственность, и нечего мне отрывать людей от дела.

- А что же эльф? - Вернулась к интересующей теме. - Эльфы могут знать ответ?

Рэм молчал. Сосредоточенно нахмурившись, он пристально вглядывался во что-то за моей спиной. Я оглянулась - ничего. Но... нечто присутствовало где-то совсем рядом. Нечто, что ощущалось не проявляясь.

- Доброго вечера всем путникам. - Сказал эльф, появляясь из-за спины Рэма. Он оказался выше высоченного Охотника, и... до умопомрачения красив.

Я онемела. Рэм вскочил, они сначала обнялись, потом, резко отстранившись, поклонились друг другу - и как!

- Ясных звезд над твоей дорогой! - Взволнованно выдохнул Рэм, оглянулся, вспоминая обо мне: - Это Девушка Без Имени, она сейчас сопровождает нас. А Росни бродит где-то по опушке, возможно, скоро вернется.

- Спит. - Бросил эльф, заглядывая мне в глаза. Не знаю, когда поднялась на ноги, только осознала, что вижу в его глазах отражение собственного смятения. - Мое имя - Эллорн.

'Отпусти тревогу, странница. Почему я не вижу твою сущность?' - 'Я не помню себя'. - ' ? ' - 'Я и сама не понимаю...'

- Понимание - редкий гость в доме смертных. Но некоторые дороги приводят к нему.

'Я не знаю и следующего вздоха! 'Они' сказали: ищи не обретенное'. - 'Значит, ты в силах найти! Только не сворачивай с пути'.

- Какого?!

'Твоего'.

- Ну, конечно, не вашего же! - Съязвила. - И как только сама не догадалась?

- Вы это о чем?.. - Растерялся Рэм.

*

Эльф выслушал мою историю с видимым интересом, даже несколько раз переспросил подробности. Ничего не сказал по окончании, но то и дело я ловила на себе его внимательный взгляд, взгляд, который невозможно было встретить прямо, потому что эльф и не смотрел в мою сторону, но который ощущался плечами, затылком, спиной.

Между тем ночь заканчивалась. Неторопливо текла беседа, Эллорн и Рэм говорили тихо, короткими фразами через длинные промежутки молчания. Постепенно их шепот убаюкал, я не заметила, как соскользнула в сон.

Утром из леса вернулся наконец-то Росни, с легкой небрежностью кивнул Эллорну, тот не оскорбился, ответил учтиво. Обо мне не вспоминали особо, сначала позвали завтракать, потом предложили пойти, прогуляться некоторое время одной, откровенно продемонстрировав нежелание говорить при мне. Разозлившись, ушла от лагеря не заметив направления, потом пришлось изрядно поплутать, возвращаясь.

Конечно, большинство трудностей я создавала себе сама. Мое внутреннее самоосознание как-то не вписывалось в окружающий порядок вещей, я выпадала из любой системы взаимоотношений, и это начало тяготить уже не столько окружающих, сколько меня саму. Сначала я списывала все на объективные причины - к примеру, присутствие эльфа как такового, - потом поняла, что причина находится глубже. Иногда, в порыве честности признавалась себе, что веду себя как избалованный капризный ребенок, вдруг лишившийся своих обожателей. И потому бьющийся в бесплодной истерике, не понимая, насколько безразличен окружающим.

*

- Ничего в ней нет, Эллорн, ты и сам видишь. И Рэм также считает, да, Рэм?

Эльф повел взглядом, ответил сдержанно:

- Думаю, еще рано обсуждать что бы то ни было. Нужно время. Нужна внимательность. Если Охотника Росни беспокоит мое присутствие...

- Нет, Эллорн, меня не беспокоит присутствие никого из эйльфлёр. Впрочем, так же, как и ваше отсутствие.

- Росни, ты дежуришь. - Резковато напоминает Рэм, закидывая колчан за спину, рядом с охотничьей сумкой. - Эллорн, присоединишься ко мне? Надеюсь, она вернется, но если нет, мы сами ее найдем вечером.

- Это заметно упрощает дело. - Легко соглашается эльф, присоединяясь к Охотнику.

Росни хмуро смотрит им вслед, потом так же хмуро просто в землю.

*

После того.

- Что тебя тревожит, друг?

- Ты. Зачем тебе девушка? О какой внимательности может идти речь, о каком времени? С первого взгляда понятно, она не та, которую вы могли бы ждать. Нет?

- Да. С первого взгляда, ты прав.

- Тогда в чем же дело, Эллорн? Она не ваша, эйльфлёр, мы оба это понимаем. Оставь ее, не тревожь.

Эльф некоторое время идет молча, потом отвечает спокойно:

- Рэм, я не могу ничего обещать, потому что ни в чем не уверен.

*

Вернувшись в лагерь под вечер, я обнаружила там совершенно незнакомые мне личности. Двое явно были людьми, третий мог быть только чистокровным гномом, хотя гномов до сей поры, вроде как, не встречала.

- Рэй, Ринс и Дотриндак. - Представил их непривычно веселый Росни, пояснил, неумело привирая: - Некоторое время нам всем по пути.

Уж будто бы! На смотрины пришли, сдержанно здороваясь с вновь прибывшими, поняла я. Что ж, каждой твари... ну, не совсем по паре, но наличие.

Вернулись ходившие где-то Рэм с Эллорном, сразу же над компанией повисло напряжение двух полюсов: эльфа и гнома. Но все обошлось, они раскланялись, разошлись по разным краям поляны, и больше не пересекались. Даже у костра сидели строго с разных сторон. Впрочем, через день гном Дотриндак, который не запомнился мне ничем, кроме внимательных карих глаз, покинул нашу компанию вместе с Ринсом. На прощание гном пригласил меня 'погостить при случае', я поблагодарила. Он ничего не сказал лично обо мне, но видно было, что моя персона его озадачила не очень. Гномы ничего не знали, и ничего не ждали от меня. Рэй проводил нас до самой границы роскошного леса, который назывался Зачаровень, но в лес с нами не пошел, свернул по берегу речушки Точилки в сторону обжитых местностей материка, в сторону городов. Дело, для разрешения которого его пригласили, требовало его присутствия там. Рэм сердечно попрощался с ним, чувствовалось, что их связывает многолетняя дружба. Эллорн, равно вежливый со всеми, сказал на прощание: 'Тебе всегда рады в Мерцающих Дворцах'.

- Мы не уговаривались идти во Дворцы. - Строго напомнил Росни, когда Рэй ушел. Эллорн внимательно посмотрел на Рэма, на меня, помедлил, ответил спокойно:

- Никто не принуждает свободных Охотников. Если вы настаиваете, давайте ожидать остальных здесь, не углубляясь далеко.

- Не здесь, а у Шпильки, по западному склону. - Решил Рэм, и все согласились. С ним вообще редко спорили, с Рэмом. И эльф и Росни одинаково охотно соглашались с его решениями. Поскольку меня не спросили, я не высказала своего желания, но оно было, и довольно сильное. Те самые упомянутые Дворцы манили неудержимо.

Рассматривая торчащую прямо из ровной земли высоченную скалу, я согласилась с названием. Шпилька в любой трактовке: как женская безделушка, или крыша башни. Склоны ее, головокружительно опасные, все же можно было преодолеть, что я и сделала немедленно, не обращая внимания на ворчание Охотников. Осторожно, не торопясь, проверяя дважды каждый уступ, на который решалась встать, влезла на самый верх, и не пожалела: вид оттуда открывался сказочный. Не похожий ни на что виденное мною до того, лес Зачаровень морем разливался до горизонта, и возможно, много дальше. На западе слегка поблескивали горные вершины, но не исключено, то были всего лишь облака.

Эллорн внезапно оказался рядом, оценивающе глянул в мою восторженную физиономию, постоял за спиной, и, ничего не сказав, так же неслышно исчез. Я спускалась намного дольше.

*

У подножия Шпильки натянули два линялых полотнища, под ними настелили лапника и набросали охапки пожухлой травы. Ох, и спалось же на этих лежанках! Так беззаботно, как в те дни, мне больше не жилось. Охотники днями бродили по окрестностям, вечерами балагурили у костра, вспоминая о былом, размышляя над настоящим. Эллорн тоже регулярно надолго пропадал, но к вечеру всегда возвращался, часто - не с пустыми руками. Я же, не умея ни охотиться, ни приготовлять пищу, проводила дни в вопиющей праздности. Гуляя по лесу, уходила дальше, чем разрешалось, залазила на пригорки, просто валялась в траве, бездумно наблюдая за окружающим.

Не смотря на то, что кругом хозяйничала осень, в Зачаровне словно задержалось лето. Немного замерзшее, немного промокшее, но все же лето. Солнечное, хоть и неяркое, теплое, хоть и с некоторым зябким ветерком. Тогда, предаваясь сладостному безделью, я полюбила Зачаровень, полюбила сразу и навсегда.

Из разговоров у костра я почерпнула многое об окружающем меня мире. Охотники взялись обсуждать как-то законность притязаний Серых людей на Западное побережье материка, и я узнала, что кроме обычных людей есть еще Серые, живущие обособленно, и постоянно воюющие со всеми остальными племенами и расами без разбору. 'Серыми людьми' этот народ называли в основном эльфы и гномы, отличая от просто людей. Другие люди воинственных соседей называл 'воргами', как я поняла от слова 'враг', 'ворог'. Как Серые сами себя называли, никто не знал. Являясь коренными жителями материка, они долгое время проживали настолько скрытно, что когда однажды пришли, и, шутя, спалили пару крепких торговых городов, не все их приняли всерьез. За что расплатились страшной резней. Это уже потом были безрезультатные попытки вести переговоры, и тщетные происки разгромить Серых, объединившись в малые и большие альянсы. На переговоры они не шли, все захватнические войны, предпринятые племенами материка, захлебнулись в собственной крови. Эльфов, правда, Серая агрессия не затронула, да гномы, к которым сунулись как-то по неосторожности особо шалые захватчики, так размазали их по склонам любимых гор, что на том все и кончилось. А людям пришлось вести бесконечную войну, войну, которая грозила не закончиться никогда.

Что ж, подумала я, слушая Росни с Эллорном, так всегда. Все хотят места под солнцем, все хотят жить. Что договориться трудно с ними, тоже не загадка, если они прятались так долго, значит, причины имелись. Да и что подразумевается под словом 'договориться' на человеческом языке, я догадывалась. Наверняка не поделиться местом. Вот, теперь на Западном побережье Серые понастроили гаваней и уже их корабли хозяйничают в Светлом море, а там, глядишь, и до острова доберутся.

Про остров я уже к тому времени кое-что знала. В отличие от материка он имел название: Тронг-Нльи, и был довольно вместительным по площади, судя по рассказам все тех же Охотников. Там, на острове, люди жили кучнее, городов было больше. Там постоянно случались междоусобные войны, там резче обозначалось противостояние эльфы-гномы. Именно там чаще всего требовалось вмешательство Охотников, как арбитров этой не игрушечной арены под названием 'жизнь'. Там любил бывать Росни, туда же он направлялся, в то время как наткнулся в лесу на меня. Рэм пристрастия не выдавал, ему одинаково комфортно дышалось в любом сообществе. Эллорн, о симпатиях которого догадаться было еще труднее, чем о пристрастиях Рэма, отзывался об острове с неприкрытой озабоченностью. Именно оттуда приходили все более тревожные вести про участившиеся в последнее время столкновения эльфийских патрулей с гномьими заставами.

Как-то однажды Эллорн заговорил на тему, о которой я никак не ожидала дождаться комментария: об отношении эльфов к остальным расам. О нелепых притязаниях гномов на эльфийские земли, об ограниченной возможности вечных общаться со смертными, потому что все, чем заканчивалось такое общение, сводилось к обыкновеннейшему попрошайничеству последних. О прекрасных Мерцающих Дворцах здесь, на материке, и еще изысканнее - на острове. О закрытости эльфийских границ для любых посторонних вмешательств. И о справедливости такой самоизоляции, о праве живущих следовать своим путем.

Росни, с удивлением поначалу слушавший эльфа, скоро вызывающе запоблескивал глазами. Я побоялась, что сейчас он встрянет, и все закончиться обычной вежливой склокой - нормальным окончанием любой беседы на любую тему между ними. Но он молчал, позволяя мне слушать красочные описания пополам с грезами, уноситься мыслями далеко от себя.

Так они и не поспорили в тот вечер, возможно, просто не успели - скоро Рэм ушел в палатку спать, и остальные потянулись к своим местам.

*

- Я поняла, что в вас не так. - Сказала я Рэму как-то вечером, когда остальные разбрелись по лесу. - Вы с Росни очень похожи на эльфов. И совсем не похожи на людей... тех, что я видела до сих пор.

- Ага, - Непонятно согласился Рэм. Он сидел по другую сторону костра, наблюдая за моими попытками наточить нож, а я старалась не порезаться.

- Что 'ага'? - Не отставала я. - Вы ведь и вправду не совсем обычные?

- Ты задаешь вопросы, которые обычно не принято задавать, девушка. - Предостерег Рэм.

- Хорошо, я задам их Росни. - Решила, разглядывая лезвие на свет. Зазубрин не наблюдалось. - Уж он-то мне точно ответит.

- Он тебя поколотит. - Хмыкнул Рэм.

- А потом ответит. - Гнула свою линию. Не то, чтобы мне уж очень хотелось услышать то, что я и так поняла интуитивно. Но меня всегда раздражал односторонний контроль. Вы хотите знать больше, чем я сама помню? Ладно. Но и вам придется проявить искренность.

Рэм, помрачневший, непривычно строгий, смотрел в огонь. Раскаяние немного помучило меня, но отступать было поздно.

- Хорошо, я расскажу тебе кое-что о наших именах, именах Охотников. - Решил Рэм, словно превозмогая себя. - И верно, надо бы тебе раньше кое-что пояснить, пока ты со своим языком не вляпалась куда, ну, да и сейчас, мыслю, не поздно. Имена всех Охотников начинаются на 'Р', и не бывают длинными. Имена имеют разные окончания, а по ним, и значение: открытое - значит, один из родителей был гномом. Закрытое - эльфом.

- Не сходится, Рэм! - Решительно запротестовала я. - Скорее на полугнома похожа я, а не Росни.

- Насчет Росни - разговор особый. - Строго прервал Охотник. - Его первое имя имело закрытое окончание, но он отказался от него сам, выбрав себе другое. И обсуждать причины мы не будем! Захочет - расскажет, только это вряд ли. Смотри, девушка, упреждаю серьезно: не хочешь нажить врага, - придержи любопытство. Не выпытывай никого, особенно Охотников, об их жизни. Если ты действительно настолько сообразительна, как кажешься, посиди, подумай немного в тишине. Ты поймешь, почему нам не по нраву обсуждать особенности своей родословной.

- Но ты, Рэм... - Подавленно произнесла я, чувствуя себя до крайности неловко. - Ведь ты же не чураешься их...

- Никто не чурается ни эльфов, ни гномов! - Чуть ли не рассердился Рэм, и я прикусила язык. Он прав. Если посидеть и подумать, многое станет понятно, вплоть до необоснованной, на первый взгляд, неприязни второго Охотника к эльфу. Это что же должно произойти, что бы вынудить отказаться от собственного имени! Рэм же, решившийся на откровенность, рассказывал поразительные вещи.

- Сначала в мире не было эйльфлёр... На материке обитал горный народ, на острове - людские племена. Когда научились строить корабли, люди переселись на материк, гномы - на Остров. Но всем хватало места, и та, и другая раса, в то время немногочисленные, прекрасно уживались друг с другом. По крайней мере, именно так записано в летописях, что ведут в городах разные мудрецы, да и в песнях так же поется. Потом людей стало очень много, они окончательно разделились, поделив между собой землю, и тут же принялись нарушать границы друг друга. Гномы, в мастерстве преуспевшие, могли не опасаться за целостность своих рубежей, нет еще столь безрассудных владык, что осмелились бы оскорбить этот весьма вспыльчивый народ. А потом появились эльфы, появились, как сами рассказывают, из какого-то другого, неизвестного нам мира, в котором нет тлена, но всё - жизнь. Придя же сюда, они решили, что здесь им нравится, и поселились кому где вздумалось. Они заняли самые бесплодные земли, самые дикие уголки, куда не ходили люди. И превратили их цветущие. Их города, возведенные из камня и дерева, не сравнимы ни с чем, созданным руками людей, их пашни и сады плодоносят в четырежды обильней. И сами они, бесконечно умелые, бесконечно мудрые, бесконечно гордые... Поначалу они даже не отгораживались, границы как таковые возникли много позже. То и люди не отрицают, что начало розни не эльфами положено: эльфы делились всем, что имели и умели сами, делились щедро и долго. Пока не поняли, что чем больше отдают, тем больше у них просят, да какое там - требуют. Настаивают, угрожают, вредить помаленьку пытаются. Ты понимаешь, чем все закончилось? Правильно. Вот так и разошлись дороги людские и эйльфлёр, окончательно разошлись. Впрочем, эльфам сейчас ничего не угрожает, свои границы ими охраняются так же крепко, как гномами свои рубежи. Правда, меж собою эти два народа никак не договорятся, ну хоть до войны настоящей дело не доходило, и верю, не дойдет. Потому как эльфы, сноровку оттачивающие столетьями, да гномы, живущие долго, не в пример людям, противники страшные. Конечно, мелкие стычки бывают. Но мы - Охотники - от тех стычек других оберегаем. Нас зовут в посредники, когда не могут сами договорится. Пока мы есть, не перебьют они друг друга, потому как вначале нас перебить придется. К нашим советам прислушиваются не только Верховные Управители Гномьих племен, но и Королевский Дом Эйльфлёр. Вон тот же Эллорн, к примеру. А почему, ты и сама догадываешься: мы почти одной крови, хоть и разной судьбы.

Не часто, но случается, встречаются двое из разных народов, и понимают: не могут больше друг без друга жить. Понятно, трудностей сразу возникает много, сложностей всяких. И со стороны соплеменников подобные браки понимание не всегда встречают, не говоря уж о других народностях... Чаще люди уходят к гномам, чем наоборот. Эйльфлер - никогда не живут среди людей, если и возникает неравная пара, что женщина, что мужчина, - человек уходит к эльфам. Как правило, уходит навсегда, мне не известны случаи возврата. Так и получается, что дети от смешанных союзов до поры полного возраста живут не с людьми. Это уж потом мы возвращаемся, чему-то научившиеся, о чем-то представления не имеющие. Молодых иногда берут под покровительство Охотники постарше, направляют, передают знания и опыт. Приводят в другие племена, к другим расам, полуэльфов - к гномам, полугномов - к эйльфлёр. Тех и других - к людям. Что бы стать Охотниками, признака рождения мало, живем мы долго, но до старости почти никто не доживает. Да и не каждый согласен на жизнь без дома, половина, если не больше, просто оседает в племенах, семью заводит. То личный выбор, никто спорить не может. Не легко заслуживается право зваться Охотником! Не сами себя мы так называем, а люди, гномы, эльфы, которые однажды просят нашего совета. Или обращаются с просьбой. Потом начинают чаще прибегать к помощи живущих без племени. Так обычный бродяга становится Охотником. Мы что-то вроде посредников, поскольку по свету ходим много, с обычаями других народов знакомы, можем совет нужный дать. Или поручение какое исполнить. А сколько наших гибнет! И не счесть. Жизнь - она всегда жизнь, со смертью об руку ходит. Так-то, девушка, спать пора! - Неожиданно закончил он.

Я прислушалась, потянулась мысленно: точно, где-то совсем недалеко Эллорн. Его ментальный посыл я сразу научилась выделять из множества других.

- И вот еще что, - Вернулся Рэм к предыдущей теме: - Будь осторожнее с Эллорном, девушка. Он замечательный, умнейший собеседник и надежный друг, но он очень давно ходит по этой земле. Много дольше, чем ты себе можешь вообразить.

- Рэм, он рядом. - Негромко предупредила, стараясь определить расстояние до эльфа.

- Тем вернее мои слова. - Упрямо возразил Рэм, оглядывая темные кусты. - Его они тоже касаются.

*

Утром, совместно с Рэмом ощипывая принесенных Росни птиц неопознанной мною породы, мы разговорились об обычаях. Приглядываясь к висящей у него на шее пластинке тонкого серебристого металла, я вспомнила, что видела её раньше, но все не решалась спросить. Грязная же работа как раз подходила серьезному разговору.

- Это памятка. На ней написано мое имя по-эльфийски. - Удивился Рэм. Я не поняла. Тогда он, удивившись еще больше, пояснил: - Памятка, которую можно легко узнать.

- Узнать зачем? - Уточнила, стараясь не раздражаться.

- Если меня убьют, ее принесут другим Охотникам, и все поймут, что меня уже нет. - Как про нечто обыкновенное сказал Рэм. - У всех есть памятки.

Почему-то мне вспомнился шейный платок Росни: золотой дракон заглатывает свой хвост, по краю - странный орнамент.

- Наверное, твоей памяткой станет ожерелье...- С некоторым сомнением предположил Рэм. - А вот Росни совсем не носит памятки. Он назло всех предупредил: если принесут платок, значит, он точно жив.

Я искренне посмеялась, потом задумалась.

- А у других как, тоже памятки?

- Да, - Согласился Рэм. - Памятной вещью может стать что угодно, лишь бы вещь была узнаваемой. У Охотников вот такие пластинки. У людей какое-нибудь украшение с гравировкой, у эльфов - оружие. У гномов - всяческие наручи, поножи, пряжки... это потому, что чеканщики они отменные.

Ощипав и распотрошив пташек, мы свалили их в общий котел, очистили от пуха одежду, вымылись в ручье, и уселись перед костром, любуясь результатами своего труда. Результаты пахли весьма соблазнительно.

- А какая памятка у Эллорна? - Небрежно поинтересовалась. Рэм посмотрел пристально, я невинно поморгала.

- Ножны в изумрудах. - Нехотя ответил он. - Этот камень носит лишь Королевский Дом. Но не думаю, что кому-то удастся похвалиться ею, девушка.

*

Уже давно поговаривали о том, чтобы дать мне имя, но Эллорн решительно возражал: 'Имя должно найтись. - Не уставал повторять эльф. - У нее должно быть истинное имя, то, что было бы дано от рождения'. С ним согласились, по части знаний он был просто кладом, даже Росни не спорил. Имя нашлось неожиданно, оно росло на вершине торчащего гранитного утеса, что назывался Шпилькой. Я часто забиралась на него, ровная площадка удивительно располагала к раздумьям, к тому же сверху Зачаровень выглядел еще красивее, хоть это и представлялось невозможным. И даже не догадывалась, насколько близка к себе самой, пока однажды Эллорн не принес оттуда веточку.

- Э′лирен.

Я прислушалась к новому имени. Что-то такое звучало в нем, что-то странное, неестественное. Песня, оборвавшаяся скрипом зубов. Вздох в два этапа.

Эллорн бросил её мне на колени - зеленый бутон среди зеленых листьев. Ну конечно, колючий вереск.

- Элирен! - Кивнув на нее, повторил эльф. - Так он зовется на эльфийском языке.

- Ну, ты даешь... - Протянул Рэм. Осуждающе. Поднялся, и ушел в палатку.

Эллорн присел рядом, заглянул в лицо. 'Ты обиделась?' - прозвенел ментал.

- Ну что ты! Пусть будет так. Меня зовут Колючка.

Возможно, я обиделась слегка, но как-то не по-настоящему: было тревожно и приятно. Эльф с такой серьезностью приглядывался к моей реакции, что просто не смогла отказать себе в удовольствии пококетничать, дразнясь, притворно нахмурилась.

- Ты можешь сказать мне колкость. - Подхватил игру эльф, пряча улыбку, предложил: - Или что-нибудь про мое имя.

- Хорошо. - Согласилась сразу. - Мне не очень нравится твое имя, потому что оно слишком... церемонное. Предполагающее соответственное окружение: изумительный дворец, блестящую свиту, роскошь, великолепие... Блеск. А вокруг нас что? Вот то-то, полное несоответствие ситуации.

- А, по-моему, ты просто плохо воспитана. - Спокойно возразил Рэм из палатки. - Не слушай ее, Эллорн, она из вредности дерзит.

Выйдя наружу с рыболовной снастью, Охотник некоторое время постоял над нами, словно сомневаясь, надо ли оставлять без присмотра столь неоднозначную ситуацию. Мы с эльфом помалкивали, я - ехидно, он - заинтересовано. Рэм, наконец, ушел, и Эллорн потребовал разъяснений:

- А какое имя тебе нравится?

Я пожала плечами. Дело не в имени. Дело в том, что каждый в нем слышит.

- Ну, хорошо. - Отступился эльф. - В чем там дело - каждый сам для себя решает. Но общаться-то нам с тобой как-то придется, все же.

- Придется. - Согласилась, невольно серьезнея. - Значит, надо как-то обращаться друг к другу. Можешь называть меня Колючкой.

- Элирен, - Возразил тут же эльф. - Я буду называть тебя Элирен. А ты называй меня как хочешь.

- Мой принц. - Не в силах остановится, как с обрыва шагнула я.

- Непривычная связка слов. - Признался Эллорн, подумав. - Если 'принц', то Эллорн, а если 'мой' - то обозначение некоей причастности... возможно, я не совсем разбираюсь в тонкостях человеческого языка. А что это значит?

- Для тебя или для меня? - Уточнила, окончательно теряя контроль.

Он изменившимся взглядом долго смотрел в небо. Я разглядывала резко контрастирующие с темными ресницами небрежно отброшенные пепельные пряди, кожаный ремешок в причудливом орнаменте, стянувший белый водопад на затылке. Потом оба враз встали, и, не оглядываясь, разошлись в противоположные стороны. Сказано и так слишком много для короткого дня.

*

Я старательно избегала встреч с эльфом один на один, держа в уме предостережение Рэма. Но, как нарочно, именно с Эллорном мы и сталкивались чаще всего, гуляя по лесу. Возможно, он специально все подстраивал, ибо имел некоторый интерес во мне. Нет-нет, ничего личного, я не заблуждалась. Но что-то ему явно требовалось, я ощущала это, и немного пугалась такой заинтересованности. Поскольку сама с каждым днем все явственнее погружалось в чувство, имеющее очень затертое название в человеческом языке. Потому я старалась не называть его никак. А чувство сие весьма коварно - стоит только поддаться, и уже надежда перевешивает любые доводы разума, глушит голос благоразумия. Нет, я не собиралась сдаваться так просто.

Однажды перед рассветом я тихонько удрала из лагеря. Давно уже хотелось побывать в небольшой ложбинке к северу от Шпильки. На склонах там рос изумительно цветущий кустарник, даже издалека, с вершины скалы было видно, как фиолетово переливались огромные соцветия. Недели две подряд уговаривала Рэма туда пройтись, но он не одобрил идею, и я, выбрав ясное тихое утро, ушла без разрешения.

Утро в Зачаровне, это утро в Зачаровне, и все тут. Нет у меня слов для описания просыпающегося сказочного леса, да и не может их быть в языке людей. Потому что для нас утро - это конец ночи. Мы говорим: ночь закончилась, наступает день. А эльфы не определяют отрезки времени, для них оно течет непрерывно. Вот так и Зачаровень, то, что в обычном лесу воспринимается как окончание и начало, в лесу Бессмертных видится как бесконечность.

Пробегая росистыми полянами, чувствовала, что еще немного - и запою; словно птица, вырвется на свет та мелодия, что сейчас слышна лишь мне. Дышалось легко, мыслилось четко, желалось просто. 'Я хочу, что бы он поджидал меня там, на поляне'. - Решила, замирая на последнем склоне. Сейчас, внизу, я увижу лилово-багровое чудо. Пусть он разделит мою радость.

- Благодарю за оказанную честь. - Без следа улыбки отозвался Эллорн. - Радость пополам - радость вдвойне.

- Тогда пойдем? - Поражаясь собственной смелости, протянула руку, и так, держась за руки, мы спустились к цветам. Вблизи они оказались еще прекраснее.

*

Встреча на колдовской поляне имела неожиданное продолжение. Возвращаясь в лагерь, наткнулись на огромнейшее дерево: тонкий ствол в две обычные высоты, если не больше. Задрав головы, мы разглядывали его крону, что вполне могла бы послужить крышей нескольким вместительным крестьянским дворам. Стараясь припомнить наставления Рэма, я размышляла над его породой, мне казалось, что это - дуб.

- Хочешь рассмотреть поближе? - С явным подвохом улыбнулся Эллорн, я, задетая насмешкой, храбро кивнула, и в следующее мгновение уже оказалась вознесенной над землей метра на три.

- Тебе нравится Зачаровень? - Вдруг поинтересовался эльф.

- Чувствую, никогда еще не была настолько счастлива. - Честно ответила я, прижимаясь щекой к теплому стволу. - Я многого не помню, но чувства меня пока не подводили. Уверенна, этот лес - прекраснейший из существующих.

- Мотылек... - Почти ласково произнес Эллорн, непривычно глядя на меня снизу - вверх. Голос его, только что мягкий, разбавили новые нотки. - Что ты можешь знать о жизни? Огонек, мигнувший и погасший, среди таких же мерцающих огней. Кого вы обогрели? Кого приласкали? Защитили?

- Других, таких же. - Подумав, ответила я уверенно, не поддаваясь на снисходительный тон.

- Ну да, таких же, живущих кратко и бесполезно. - Подтвердил эльф. - А как же мир вокруг вас? Он дает вам все, чего бы вам ни потребовалось, так? А что вы даете ему взамен?

Вопрос 'а вы?' вертелся на языке, ответ был известен заранее. Я не стала задавать его. Эльф прав полностью, той правотой совершенной логики, с которой невозможно спорить всерьез, и я не стала спорить. Но! Бесполезным мотыльком оказывалась в данном конкретном случае я, та я, которая была у себя единственной, и потому ценимой личностью. Плевать на всю логику на свете, если она низводит меня на позицию ничтожества.

- Так реагирует на нас большинство смертных. - Согласился Эллорн. - Потому мы и не испытываем особой радости от общения с другими расами. И нас ли в том винить?

- Унизительно чувствовать себя букашкой, согласись.

- Согласен. - Эллорн решительно взмахнул рукой. - Вокруг много места! Может хватить всем. Почему обязательно нужно жить рядом с тем, что подчеркивает твою неполноценность?

- Эллорн! - Предостерегающе произнесла я, стараясь не обидеться. - Ты помнишь, что и я из разряда неполноценных?..

Пока мы беседовали, я осторожно спускалась с роскошного трона, куда меня так неосмотрительно вознесли заботливые руки совершенства во плоти. Я уже благополучно перебралась на нижнюю развилку и собиралась спрыгнуть на землю, когда он развернулся. Мы оказались лицом к лицу - я едва не свалилась с ветки, инстинктивно отстранившись. Впрочем, в обществе эльфа можно падать хоть откуда - ни одно, даже естественное движение, не может соперничать с их реакцией. Он всегда поймает тебя. Конечно, если посчитает нужным.

Эллорн посчитал, я сочла это за удачу.

- Скажи мне, - То, что собиралась спросить, меня, конечно, совершенно не касалось. Поэтому мне хотелось знать. От волнения перешла на шепот. - Скажи, ты ведь из тех, Первых?

Он молчал. Просто молчал, не отзываясь даже в ментале.

Сколько же столетий ты носишь в себе эту боль...

- Много. - Безразлично ответил он. - Слишком много.

Не 'очень', а 'слишком'. Даже так.

- Даже так, Элирен.

Молчание между нами наполнилось смыслом, объемом и цветом. Нельзя сказать, чтобы мы разговаривали, из троих присутствующих: эльфа, меня и дуба последний был более многоречив, чем в тот час мы оба. Ветер в ветвях говорил и плакал, а мы слушали, слыша каждый свое.

- Ты откровенен со мною, принц. - Решилась я прервать затянувшееся молчание. - Это ведь неспроста, да? Что стоит за твоей откровенностью?

- Твоя смелость сравнима лишь с твоей наивностью. Что ж, прямой вопрос - прямой ответ: за моей откровенностью стоит слишком много, чтобы я мог позволить себе быть неосторожным в словах. - И, широкий жест в сторону тропинки: - Думаю, если сейчас мы вернемся к лагерю, успеем как раз к ужину.

Итак, мне щелкнули по носу. Или ответили на другом языке? Однако, если все же у тебя планы на мой счет, эльф, тебе придется поделиться ими со мной. 'О, да! - усмехнулся он, не оглядываясь. - А еще утверждают, что ты не любопытна'. - 'Про тебя Рэм тоже много наврал'.

Эллорн развернулся резко - я вновь чуть не налетела на него, только в этот раз не стала шарахаться.

- Я запомню, что ты всегда даешь сдачи.

- Стараюсь соответствовать имени. - Съязвила я. - Думать о последствиях надо было раньше.

- Вот-вот. - Рассеянно согласился Эллорн, явно прислушиваясь к чему-то.

- Что там? - Мгновенно настораживаясь, шепотом спросила я.

- В лагере гости. - Помолчав, ответил он, и я снова расслабилась: тон, которым он сказал о гостях, не нес в себе угрозы.

*

Гостями оказались двое уже знакомых мне Охотников: Рэй и Ринс.

Стараясь привлекать как можно меньше внимания, чувствуя себя немного виноватой за утреннюю выходку, я скромно отсиделась в стороне, когда, торопливо поев, Ринс рассказывал о поисках.

- Гномы ничего не знают. - Заключил он, приглядываясь ко мне. - Не было у них здесь никаких бед с потерявшимися девушками, да и с Острова вестей не присылали. Подняли летописи, что пророчеств касались, и там нет упоминания ни о чем похожем. Я, конечно, попросил внимательнее повспоминать, приграничных расспросить, к Верховным Управителям на Острове гонца послал. Если что отыщут, знать дадут.

- В городах тоже пусто, в двух столицах побывал. - Устало сообщил Рэй, откидываясь на траву. - Трудно от тамошних правды добиться, крутят много. Но все без толку, куда они без нас? - потому, как ни крути, отвечать пришлось, и ответ отрицательный. Ничего не знают, никто не слышал, и ничего не ожидается. Всё. Да! Еще очень хотелось многим на нее самолично посмотреть, но мыслю, на уме недоброе держат. Потому советовал бы не объявляться там открыто. Но то - дело не мое, как сами решите.

Отдохнув до заката, оба 'гостя' ушли, каждый по своим делам. Прощались кратко, желали сдержанно. Охотники всегда так: расстаются сразу, встречают радушно. Эллорн, последнее время бывший задумчивым сверх меры, сказал, что уходит на несколько дней.

- Я тоже жду новостей. - Не скрывая, пояснил эльф. - Скоро должны придти другие Старшие. Нам есть, что обсудить, потом я вернусь.

- Мы подождем. - Согласился Рэм, непривычно неулыбчивый.

Он ушел, и Зачаровень как-то сразу потускнел. Осень наконец-то вступила в свои права, затянула небо хмурыми тучами, брызнула дождем. Отсиживаясь в палатке, я впервые спросила себя, а что же я сама жду от жизни? Вон сколько разных людей вокруг, втянутые в суматоху, оторванные от своих, несомненно, важных дел, пытаются найти разгадку моей судьбы. А я? Сижу, хожу, бездельничаю.

Задумавшись, я заметила то, что давно должно было броситься в глаза: все и всё вокруг изменилось. Росни перестал ругаться. Рэм не улыбался. Эллорн, уходя, выглядел озабоченным. И Рэй, и Ринс, распрощавшись, ушли с поспешностью, наводящей на подозрения. Что происходит?!

Кое-что пробивалось в мыслях, нечто отрывочное, тревожное, но мне претила сама мысль о подслушивании. И потому я попросила прямо:

- Не вводите в искушение, объясните толком, что происходит.

*

Сидя на слежавшейся траве, под монотонное накрапывание дождя, мне рассказали о Иринон.

Мир, в котором нет смерти, - прекрасный мир. Бесконечный, неизменный. Рэму трудно было описать то, что знал лишь с чужих, пристрастных слов, а мне еще труднее было представить его, но я согласилась - их мир должен очень отличаться от нынешнего. Они идеально подходили друг другу - эйльфлёр и бессмертие. Но вдруг в их мире появилась смертная женщина, отличавшаяся от эльфов совершенно. Не просто красивая - прекрасная, притягательная, вызывающая подсознательную страсть и неосознанную тревогу, вся наполненная огненной энергией... Наверное, их заманила именно её необычность, захотелось испытать то, что невозможно и вообразить. Иринон рассказывала о других мирах, подверженных изменениям, с кипением жизни, с бушеванием чувств. Получалось, что мир эйльфлёр это Центр-Безвременье, он окружен Гранями-мирами.

Закончилось все печально: Иринон каким-то образом открыла дорогу в одну из Граней, и самые безрассудные, а, возможно, просто самые молодые, ушли за ней.

- Остальное ты знаешь. - Без сарказма продолжил Росни. Я себе не поверила: он словно сочувствовал им. - Открыв путь ценой своей жизни, Иринон погибла. Эльфы очутились здесь, среди смертных существ, к тому же совершенно не развитых. Без возможности вернуться назад. Практически, без надежды. Им пришлось приспосабливаться, им пришлось привыкать. Представляю, насколько поразили их первые смерти! Да и агрессия, миру сему присущая, явно оказалась внове. Но они привыкли, они устроились, они научились защищаться. Они создали свой маленький мирок, где росли их дети. Они умудрились не потерять себя, не раствориться среди других рас, за что народ сей уважаю бесконечно. Но они - другие, и потому никогда не станут близки людям, как, к примеру, те же гномы. Не знаю, кто кому чего простить не может: они нам потери своего мира, или мы им появления в нашем, не знаю, и судить не берусь. Но уверен: они жаждут вернуться. Много поколений, рожденных здесь, среди суеты и заката, видят сны о Доме, что ждет их...

- Я - Иринон? - Уточнила я, после продолжительной паузы.

- Нет. - Решительно возразил Росни. На сердце ощутимо полегчало. - Ты не можешь ею быть. И Рэм так же считает. На себя посмотри: в тебе и искры того пламени нет, что могло бы вскрыть незримые границы. Обычная нахальная девчонка, пигалица избалованная...

- Росни. - Укоряюще прервал Рэм. - Ты увлекся!

Я нервно рассмеялась. Вот, значит, что ты увидел во мне, мой принц. Вот о чем не торопился рассказывать...

А вот Эллорн считает по другому! - чуть не ляпнула вслух, но сдержалась. Довольно им таскать мой груз, пора становиться самостоятельной. Пора взрослеть, Колючка.

- Оставайся с нами, - Как нечто обыденное, предложил Рэм. - Куда тебе еще идти? А я успел привыкнуть к тебе, девушка.

- Вот еще забот не было... - Рассердился Росни, и ушел под дождь.

Со странным чувством обреченности подумала о запоздалости предложения. То, что закручивалось вокруг, не оставляло места для собственных решений.

*

Утром, проснувшись, поняла: дождь кончился. Эллорн вернулся.

- Поднимайся, засоня! - С привычной улыбкой поторопил Рэм от костра. - Скоро завтракать.

'Я вижу, ты много узнала, Элирен'. - 'Ну что ты! Совсем чуть-чуть...' - 'Не торопись с выводами! Не спеши судить...' - 'Рассудительность так же несвойственна мне, как тебе - откровенность. Впрочем, о чём это я? Разве благородного господина эльфа интересует мнение смертного существа?'

- Доброго утра, мой принц.

- И тебе, Колючка.

'Гнев делает тебя несправедливой. Я не солгал. Я ушел за советом. Если бы уверенность моя была несомненна, ты первая узнала бы все, что необходимо' - 'Ах, как лестно! По какому праву решаешь ты, что необходимо мне знать, что нет?' - 'По праву старшинства, если ничто другое тебя не устраивает!' - 'Возраст - последний довод, господин принц. После него только насилие'. - 'Ты умнеешь на глазах. Тем необходимее тебе разумное руководство'. - 'Что?! Кто кому из нас необходим, Эллорн?' - 'Не пытайся судить о том, что не понимаешь!' - 'Кстати, ты знаешь, что заблуждаешься на мой счет? Я - не то, на что ты надеешься'.

- Откуда тебе знать, на что я надеюсь, Элирен?! - С непередаваемым превосходством вопросил Эллорн. Было чувство, что мне влепили пощечину. - Откуда столько самонадеянности в таком маленьком существе?

Момент получился очень опасный. В своем безрассудстве я часто совершаю поступки, о которых потом горько сожалею, либо очень стыжусь. Но Рэм, незаменимый Рэм, сказал, не оглядываясь:

- Если вы сейчас же не прекратите, я оставлю вас без завтрака.

- И без обеда... - Мстительно поддакнул Росни, выходя к костру.

Рэм серьезно заглянул в его охотничью сумку, явно не пустую, и задумчиво предположил:

- Возможно, и без ужина. Какой деликатес! Жаль делиться.

Я смеялась, убегая к ручью умываться. Там, у ручья, в одиночестве, расплакалась.

*

Охотники не могли стоять между нами все время, наступил момент, когда их не оказалось рядом. Он сел напротив, очень вежливо отобрал заготовки для стрел. Заглядывая в лицо, спросил примирительно:

- Ты можешь выслушать меня спокойно?

- Я невозмутима, как камень, Эллорн.

Эльф лег на спину, закинул руки за голову, с сомнением молчал. Я не торопила. Утренний инцидент был исчерпан, все осталось ровно, прилично и сдержанно. Да и как все могло еще быть между нами?..

- Горечь из души уйдет. - Пообещал он, глядя в небо. - Многое уйдет из того, что сейчас так гнетет тебя. Придет умиротворение, придет счастье... придет покой... придет понимание. Пойдем со мной, Элирен.

- А-а!.. Вы все же решили, что я - Иринон!

- Да нет, ты - не она. Это почти точно.

Дышать стало легче. Я расслаблено откинулась в траву рядом, разглядывая облака. Какое счастье - лежать, любуясь облаками. Одними и теми же облаками.

- Зачем же ты меня зовешь? - Поинтересовалась полушепотом.

Он повернул голову, и я едва заставила себя не делать то же самое.

- Это значит 'да'?

Он перевернулся на живот, протянул руку с серебристой каплей - я от восхищения даже слова потеряла на некоторое время: на ладони лежала синяя жемчужина, завернутая в крошечный серебряный листок. 'Это тебе'. - 'Благодарю, но дар слишком ценен. Я не могу принять его...' - 'Не говори глупостей! Или ты не знаешь, что гостю, которого приглашает в свой дом эйльфлёр - а мы приглашаем очень немногих! - положено дарить покровительство? Вещь, конечно, лишь символ, если ты сейчас из вредности или гордости откажешься, ты все равно - моя гостья. Под моей охраной'. - 'И под твоей ответственностью?' - 'Ты удивительно догадлива'. - 'Я не откажусь. Благодарю за чудесный подарок'. - 'Надеюсь, он хоть немного достоин тебя'.

Конечно, лесть грубая, неприкрытая, и с известной долей насмешки. Но он смотрел настолько проникновенно, что я простила эльфу подначку. Унимая рванувшуюся откуда-то изнутри неразумную радость, старалась сохранить остатки здравомыслия. 'Интересно, как мы все это объясним Охотникам?' - 'Задача непростая, что и говорить. Так уж и быть, возьму на себя непосильное бремя'.

Сначала мы долго смеялись над шуткой, потом смеялись просто так.

*

Они подошли неторопливо, остановились одновременно шагах в пяти, Рэм чуть впереди, крепко расставив ноги, Росни за левым плечом в полушаге; и стало понятно, что слов особых и не понадобится. Каким-то своим чутьем взрослых, много повидавших мужчин, они поняли все сразу. Росни поджал губы.

- Значит, все же уходишь. - Протянул Рэм, вглядываясь в наши лица. Они с Эллорном как-то непонятно смотрели друг на друга, явно понимая, что имел в виду каждый. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Мне не понравилось открытое предостережение реплики. Сомнения и без того переполняли меня, сомнения пополам с радостью, то одна волна, то другая накатывали, я в них просто тонула. Хотелось поддержки вместо настороженных намеков. Росни, подливая масла в огонь, нехорошо усмехался.

- Удачи в пути! - Сдержанно пожелали Охотники, когда мы вышли на развилку у Точилки. Эллорн длинно ответил на эльфийском, я постеснялась прощаться очень уж сердечно, просто пожала протянутые руки.

- Возвращайся! - Неожиданно наклонившись к самому моему лицу, с нажимом произнес Росни. - Что бы ни случилось, я рад тебя видеть всегда, запомни. Никого не слушай, не позволяй им довести себя до отчаяния! Если ты сдашься, я буду разочарован. Возвращайся, ладно?

- Спасибо, Росни...- Пробормотала в растерянности.

Рука об руку, мы стали спускаться с холма. Эллорн крепко сжимал мои пальцы, его присутствие стирало чувство неловкости от прощания, но где-то очень глубоко осталась не растаявшая льдинка. Я знала - она не растает, и от того моя радость имела горький привкус.

*

К вечеру мы остановились в странном месте. Вначале я решила, что невысокий купол над ручьем - просто беседка, небольшая, уютная, и очень красивая. Но мы вошли в нее, и оказалось, что внутри это почти комната. Потолок смыкался где-то много выше головы эльфа, места вдоль ажурных стен было достаточно, что бы разместить десяток путников. В середине - круглый каменный стол, по сторонам деревянные лежанки в причудливой резьбе. И тишина. Необычная тишина, не нарушаемая даже привычным шепотом леса, пением воды. Я потянулась сквозь резьбу условных стен, полюбовалась сверканием росы на ладони в лунном свете.

Эллорн развернул меня за плечи, обвел рукой вокруг:

- Где сегодня пожелает спать гостья?

Я нерешительно пожала плечами. Слегка подталкивая, он подвел к самой высокой лежанке:

- Здесь тебе приснится вода. Ты любишь воду? Любую воду? Возможно, это будет море... спокойное, ласковое... или нет, штормовое, неспокойное... опасное! А возможно, река. Или маленький быстрый родник. А вот здесь, - настойчивое давление в спину, и я у противоположной стенки. - Здесь тебе приснятся горы. Высокие. Чистые. Вечные.

Я молчала, подавленная. Он улыбнулся легко, посочувствовал:

- Не выбрать вот так сразу, да? Мне тоже трудновато бывает, когда ухожу из дома надолго. Только как-то надо выбирать, тебе отдохнуть необходимо. Есть еще: степь, спелое поле, поляна. Решай.

- Поле. - Выбрала я наугад, проследив за его взглядом.

- Значит, поле. - Не стал спорить эльф, легко откидывая явно тяжеленную гранитную крышку стола. Внутри полый, стол оказался кладовкой, множество мешочков и ящичков заполняли пространство. Над нами поплыл аромат лета.

- Не очень-то разнообразно, да ладно, поголодаем несколько дней. - Ничуть не шутя, посетовал Эллорн, доставая сушеные фрукты в полотне, засахаренные в склянках. - Ну, что тут у нас: сливы, персики, яблоки...

Если то, что сейчас происходит, всего лишь сон, подумала я, то не будите меня.

*

Ночью проснулась от голосов. Женский мог принадлежать только эльфийке, пусть я никогда не встречалась ни с одной. Мужской - Эллорну.

- Мы возвращаемся на остров, Эллорн. Эдарн так и не оправился после гибели Веннен, мы озабочены его состоянием. Он очень привязан был к ней, теперь он угасает. Я надеялась, твое присутствие что-нибудь исправит... Ты знаешь, как прислушиваются к тебе Первые Дети. Впрочем, как и все последующие. Ты всегда был кумиром молодежи, и ты нужен нам, Эллорн. Ты нужен нам сейчас - если твой голос прозвучит на Совете, многие послушаются. И задумаются над собственным легкомыслием.

- Геллен неплохо справляется с охраной границ...

- Не надо спорить о методах! Главное - результат. - Запальчиво, как мне показалось, перебил женский голос. И, чуть погодя, тоном пониже: - Согласись, как бы ты не восхвалял политику Эманеля, а у вас на материке гораздо серьезнее проблемы со смертными, чем у нас на острове. Впрочем, и на острове не все ладно, ты прав!.. Именно это меня и раздражает, что ты всегда прав... Прости меня, конечно, Геллен - мальчишка. Нас остается все меньше, Эллорн. Не отказывай мне в просьбе, брат!

- Хорошо, Лирриль, я вернусь на остров. Скоро вернусь, через пару месяцев. Только ты преувеличиваешь наше значение, сестренка. Посмотри внимательно, и ты увидишь, насколько самостоятельны наши дети. Недавно в патруле я приглядывался к ним, к уже Двадцать Седьмым Детям, сестра. Ты всерьез полагаешь, что от нас многое зависит сейчас? Ну, кроме действительно важных решений, конечно. И то, лишь потому, что за них надо потом нести ответственность. - Эллорн рассмеялся, женщина не поддержала его. Он помолчал, добавил спокойно: - И здесь тоже нужно наше присутствие.

- Здесь и так весь Королевский Дом: Бринон, Эманель, Сейлин, ты! А там нас только двое: я и Эдарн. Если он уйдет от нас, я останусь одна. Что мне делать там одной, Эллорн?!

- Почему одна, Лирриль, почему одна? Прислушайся к своим словам: ты сама себя понимаешь? Все твои Первые Дети с тобой, и Вторые, и Третьи... Насколько я осведомлен, свои семьи сюда, на материк, увезли только некоторые из Пятых.

Тут я опомнилась, что подслушиваю то, что вовсе мне и не предназначено, и от смущения проснулась окончательно. Проснувшись, лежала замерев, не понимая, каким образом умудряюсь понимать эльфийскую речь. Голоса вскоре замолкли, Эллорн вернулся в беседку. Один. Я даже не стала притворяться спящей. Он сел напротив, спросил:

- Мы мешали тебе?

- Нет. Но я слышала вас. Хуже того: я вас понимала. Если тебя не смущает это обстоятельство, меня - тем более.

- Мне жаль, что мы помешали твоему сну. - Согласился Эллорн, проводя рукой над моим лицом. Глаза сами собой закрылись. - Спи, Элирен...

*

Утро встретило меня ярким солнцем, что бесцеремонно раскидало лучи по подушке; вдвоем с ним нам явно было тесно. Я умылась во вновь обретшем голос ручье, гадая, куда делся Эллорн, но тревожилась не очень. Вокруг было настолько красиво, что согласна была провести здесь и больше времени, чем пришлось. Эллорн вернулся, когда я собиралась залезть по плетям дикого винограда на крышу беседки. Хотелось оттуда посмотреть окрест.

- Не советую. - Предупредил он, проверяя вьющиеся ветки на прочность. - Сейчас они очень хрупкие. Ты можешь упасть.

- Ты меня поймаешь... - Легкомысленно отмахнулась, перелезая за невысокую ограду по краю крыши. Между куполом и оградой оставалось места ровно столько, чтобы мог встать один человек. Он внимательно наблюдал снизу, как я обходила беседку кругом, потом, когда, притихшая от увиденного, благополучно спустилась вниз, покачал головой. Ничего не сказав, ушел внутрь, пристукнула каменная столешница.

- Если ты согласна, мы можем продолжить наш путь. - Как ни в чем не бывало, окликнул изнутри. - Только сначала нужно хорошенько поесть. Предупреждаю: засахаренные персики - мой любимый десерт, делиться им я больше не намерен.

- Еще чего! - Возразила, присаживаясь рядом. - Мне они тоже нравятся. И, в конце концов, кто здесь гость?!

*

Насколько нереальным было наше путешествие по зачарованному Зачаровню! На второй же день поняла, что Эллорн ведет меня не к центру. Мы шли не кратчайшем путем вглубь, мы словно совершали обход мест, которые он считал необходимым показать. Я была не в претензии, доставленное удовольствие перевешивало нетерпеливое желание увидеть прекрасный материковый город эйльфлёр - Мерцающие Дворцы. Мы шли, и вокруг рассыпалось колдовство присутствия Бессмертных. Ни один лес, принадлежащий людям, ни сможет не то, чтобы соперничать - сравниться с творением эльфов. В Зачаровне не было болот. Не было уродливо скривленных стволов. Не было гнилостных западен.

Если бы мне предложили просто описать, чем именно отличался Зачаровень от других лесов, не осененных бессмертием, я затруднилась бы назвать конкретно, различие ощущалось, чувствовалось в каждой травинке, каждой полянке, каждом глотке воздуха.

Если бы мы еще могли не спорить по пустякам, было бы совсем замечательно. Но нет, не существеннейшие причины, и упоминания не заслуживающие, порождали глобальные дискуссии. С некоторой грустью отметила свою схожесть с Росни, причем именно в том качестве, что меня саму в нем раздражало безмерно: неуступчивости.

Как-то однажды мы схлестнулись по поводу разности понимания законов общественного существования. Эллорн довольно небрежно высказался по поводу бесконечных междоусобных войн людских племен в том смысле, что если нет мира среди своих, значит, не заслуживают его и с чужими. Я тут же припомнила ему, как он сам недавно посетовал на расхождения в понимании 'добрососедства' по отношению к людям среди самих эйльфлёр.

- Вот-вот, - Согласился Эллорн, останавливаясь у огромного одинокого бука (как мне показалось, но я могу и ошибаться). - Кто-то видит в дереве материал для причудливой резьбы, что украсит его дом. А кто-то не выносит умирающих деревьев...

- Не поняла. - Честно призналась, пытаясь определить высоту исполина. - Твоя аллегория слишком сложна. Если кто-то желает иметь друзей - пусть имеет. Если другой не хочет видеть инородцев - пусть сидит дома.

- Ах, как же все просто! А если ко второму ломятся незваные гости, и уговоры не помогают?

- Ну, к вам незваные гости не часто ломятся. - Холодновато напомнила я, почему-то принимая на свой счет упоминание о гостях. - Уж кто-кто, а эйльфлёр умеют постоять за себя.

- Обиделась. - Заключил Эллорн, приглядываясь к стволу с настораживающим интересом. Я побоялась, что сейчас он предложит влезть.

- Нет. - Соврала.

- Лжешь?

- Лгу. Откуда знаешь?

- Обычно ты называешь нас 'эльфы'. Не эйльфлёр.

Вот уж не задумывалась над формой. С некоторой долей раскаяния попыталась представить, чем еще могла по небрежности задеть его.

'Многим, но ты не поймешь. Не задумывайся лучше, не создавай неловкости между нами' - 'Давай, давай, теперь ты отыграешься сполна...' - 'Довольно, а то точно кто-то обидится. И, - почему я так уверен? - это буду не я'.

Стерпела и этот щелчок по носу. Заслуженно, в общем.

- Я хочу понять. - Решилась. - Объясни мне. Помоги разобраться, я так... запуталась... нет, не то слово. Потерялась. Заблудилась. Словно ищу себя, - а нахожу нечто совсем не то.

- Ты не услышишь. - С обезоруживающей откровенностью ответил Эллорн. - Ты не слышишь ничего из того, что вот уже второй месяц я пытаюсь сказать тебе. Ты слышишь только себя.

- Я постараюсь. - Пообещала, завязывая самолюбие в тугой узел. - Я не буду мотыльком, Эллорн. Попробуй мне поверить, мой принц...

- О, я верю, верю тебе! Верю, что сейчас, в данный момент, ты искренне сама веришь в возможность понимания. Но момент пройдет, Элирен. Первые же трудности заставят тебя забыть обо всем, кроме задетой гордости.

Опустив голову, смолчала. Если это проверка, то тебе не удастся спровоцировать меня, эльф. Если нет... что ж, я не навязывалась. Ты сам пригласил.

- Вот видишь! - Он подхватил меня на руки, я взвизгнуть не успела, как мы уже оказались на самой верхней развилке, вознесенные над колышущимся, неспокойным морем изумрудно-медного цвета. Затаив дыхание, стараясь не глядеть под ноги, давилась шальным восторгом.

'Мне понятно твое неприятие обычного человеческого существования, желание подняться над обыденностью. Имелось в виду именно это?' - 'Не совсем. Мне нужен проводник, Эллорн, не надзиратель. Со своей стороны, обещаю, что постараюсь услышать тебя'.

- Я рискну. - Эльф поднялся в рост, легкомысленно раскачиваясь на тонких ветвях. - Возможно, в дальнейшем ты изменишь взгляд на предложенную помощь.

- Теперь ты меня не слышишь, как видно. - Теряя голос от страха, я встала рядом, приказав себе не смотреть никуда, только в его глаза. - Обещаю, что пойду за тобой, эльф, но это буду все равно я, такая, какая есть. Не думаю, что мне нужно меняться, да и не верю в возможность глобальных изменений. Но я буду прислушиваться. Приложу все силы, чтобы выучиться, тому, чему смогу. Подумай, прежде чем соглашаться, Эллорн, прими мои слова всерьез: я обещаю верность, но не перемены, ты слышишь?

- Слышу. - Становясь серьезным, согласился Эллорн. - Думаю, что слышу намного больше, чем рассчитывал...

И тут, как всегда, в самый неподходящий момент, моя неуклюжесть проявила себя: ветка, на которой я стояла, вдруг обломилась, и я поняла, что падаю. Инстинктивно стараясь схватиться за что-нибудь, напрасно пыталась удержаться, соскальзывала, летела вниз, понимая точно - до земли очень далеко.

Иногда мне кажется, что Эллорн специально подстраивал такие нелепые моменты, чтобы на законном основании схватить меня в охапку. Открываю глаза - так и есть, мы вновь в опасной близости друг от друга.

'Неправда! - Немного запальчиво возразил он, не разжимая при этом рук. - Я тебя спасаю, а ты подозреваешь меня в коварстве! Стыдно!' - 'Ага'.

- Что 'ага'? - Требовательно спросил эльф. - Что это значит?

Сдерживая смех, я расслабилась, склонила голову ему на руку:

- Ты собирался посвятить меня в тайны мироздания. Это что, начало?

Поднимаясь вслед за ним, опираясь на протянутую руку, я держала его взгляд. Взгляд, в котором опять проявилось изредка мелькавшее и ранее холодное отстранение.

Иногда мы заходили в небольшие поселения эльфов, каждый раз чувствовала себя очень скованно от невозможности гармонично вписаться в окружение. Но помнила о данном обещании, и старалась не раздражаться. Никто не виноват в моем несоответствии, и я - в том числе.

Зачаровень, от границ выглядевший пустынным, изнутри оказывался наполненным жизнью. Прямо посреди непроходимых (как я считала) чащ вдруг возникали затейливые домики, разнообразные фермы, часто слышался гомон домашних животных и лай собак. Эллорн, проникшись моими трудностями: рядом с эльфами на меня нападало оцепенение, переходящее в откровенную глупость, тактично не оставался в них надолго, но, кроме этого, совершенно никак не спешил помочь в приспособлении. С некоторой опаской начинала понимать, что стороннее наблюдение - обычная манера поведения принца, личное вмешательство происходило лишь в крайних случаях. Опять же, случаи признавались 'крайними' сугубо с его точки зрения.

Понемногу разобралась в династической иерархии эйльфлёр. Королевский Дом - Первые, что пришли в мир, став (поневоле) родоначальниками и некоторые из их детей. Первые Дети эйльфлёр - дети в человеческом понимании. Вторые Дети - Дети Первых, то есть внуки. Третьи - правнуки. И так далее по нисходящей. Тот, кто оставался старшим (по возрасту, не по 'высоте' рождения) в роду, считался Королевским Домом. Никаких особых привилегий принцы и принцессы не имели, кроме возможности оставить за собой последнее слово, и, соответственно нести прямую ответственность за последствия. Решения Старших становились законом, который не то, что не нарушался, но даже и не обсуждался более. Король или Королева избирались из самых старших по принципу самопредложения. Нынешний Король - Эманель, правил уже очень долго, всех устраивал, и сам не уставал от несения тяжкого бремени. Так же определялись Старшие в семьях - то есть самый взрослый в семье из присутствующих на данный момент.

Незатейливо и понятно.

*

Несколько раз мы пересекали убранные поля, однажды я видела издали мельницу. Самую настоящую, как показалось, ничем не отличающуюся от тех, что строили люди. Но самое главное, самое интересное - эйльфлер. Среди встреченных не было ни одного, выглядевшего бы старым, или усталым. Изредка они хмурились, но в основном сохраняли стоическое спокойствие, в том числе и в радости. Приглядываясь к прекрасному народу, раздумывала: спокойствие - проявление внутренней сдержанности или врожденной холодности? Эллорн лишь посмеивался. 'Ты любознательна и нетерпелива. - Поддразнивал он. - Имей терпение, учись принимать мир, как он есть'. После полета с дерева мы отошли от обычной шутливой манеры общения лишь один раз, когда к месту нашего ночлега вышел патруль, возвращающийся с обхода по восточным границам. Несколько эльфов были ранены. Эллорн долго разговаривал с ними, я, понимая неуместность подслушивания, просто ушла спать.

Утром он был задумчивее, чем обычно, я кивнула вслед ушедшим эльфам, поинтересовалась:

- С гномами?..

- С людьми.

- По восточным границам нет близких поселений людей, мне Рэм рассказывал!

'Были' - ответил его взгляд. Холодок, пробежавший по спине, оставил ощущение опасности.

- Мы не позволяем нарушать наших границ, и сами не нарушаем чужих рубежей. - Сказал в пустоту Эллорн. - Говорю не в оправдание, а для ясности. Сколько есть Зачаровень, столько существует проблема недопонимания. Мы предупреждаем - нас не слушают. Мы выгоняем - нас называют убийцами... это несправедливо, Элирен. Ты сейчас думаешь: 'надо сосуществовать'. Не получается сосуществовать. Потому что совместное существование возможно лишь с равными, но смертные не равны нам. Мы пытались... и не один раз... давно. Потом поняли: мы не можем каждые пятьдесят лет доказывать право на... собственные правила. Хотя бы потому, что наши дети не рождаются с такой частотой, как дети людей. А поколения людей, сменяющиеся с быстротой ветра, ничему не учатся друг от друга. И тогда мы закрыли границы, оградив себя от вас, людей. Кстати, и вы от нас ограждены столь же надежно, согласись, это справедливо. Не надо ненавидеть нас лишь за то, что мы выживаем, как можем.

'Вот сейчас ты оправдываешься, Эллорн. Не надо оправдываться. Я не судья ни вам, ни кому другому. То, что меня печалит гибель соплеменников, еще не преступление' - 'Не грусти, люди никогда не успокаиваются! И сотни лет не пройдет, как нам снова придется 'объясняться' взаимно'.

- Мне тоже не понравилось бы, если б мне всегда напоминали место. - Забывшись, вступила я в полемику.

- Это их право, жить по своим законам! - Горячо ответил Эллорн. - Они не нарушают ничьих границ. Они не насаждают своих идеалов. Они, - элегантный взмах в самую сердцевину Зачаровня. - Никому не навязывают свое общество. Почему им нельзя защищать свою независимость?

Он сказал не 'мы' а 'они'. Я отметила данное обстоятельство. Эллорн отмахнулся: 'Я помню времена, когда на месте этого леса была степь, Элирен. Для меня здесь нет места, которое я мог бы назвать родиной. Но если бы вдруг кому-то вздумалось нарушить покой любого из моих домов - здесь ли, на острове ли - я защищал бы его от любых посягательств, защищал бы до смерти. И даже ты не сможешь тут ничего возразить!'

Я не стала возражать.

К концу третьей недели нашего блуждания по бескрайнему лесу заметила, что зима всё же наступила. По утрам вода в сосудах покрывалась тонкой хрусткой корочкой, в воздухе все чаще висела мокрая пелена. Но и зимний Зачаровень был прекрасен, даже раздевшись, лес сохранил королевское величие.

Однажды мы ночевали в крытых стогах, а утром, вылезая из-под навеса, замерла от удивления: Зачаровень стыдливо прикрылся кружевным покрывалом.

- Надо возвращаться. - Решил Эллорн, разглядывая низкие серые тучи.

- Куда? - Насторожилась я.

- Домой. - Успокаивающе произнес он. - Во Дворцы.

*

Мы вышли к ним ввечеру третьего дня. Разглядывая сменяющиеся по мере угасания солнечного света оттенки мистического города, поняла: мы не просто так вышли к Мерцающим Дворцам именно вечером. Эллорн хотел, чтобы я впервые увидела их сейчас.

Спускаясь по широкому кругу, выходили к одному из Дворцов, розовеющему в сумерках. Трудно было разглядеть что-то конкретное ночью, но ровно светились красным широкие ступени, серебрились витые колонны при входе. По обе стороны от высоких дверей простирались крытые галереи, и, к моему ужасу, они были полны эльфов.

От раздавшихся со всех сторон голосов зазвенело в голове. Нас приветствовали, поздравляя с окончанием длинного пути, с благополучным возвращением, с легкой дорогой, и еще кто его знает с чем. Скрутившее меня смущение порождало нервозность, я начала хмуро поглядывать по сторонам, и Эллорн тут же утащил меня в какие-то двери, голоса вокруг стихли. Он молчал, я восстанавливала дыхание в пустом коридорчике.

- В чем дело, Элирен? - Требовательно вопросил, увлекая дальше, через широкий холл по спиральной лестнице наверх. - Что тебя рассердило?

- Я устала. - Потерянно призналась, цепляясь за него, словно тонущая. - Мне трудно реагировать правильно, когда я усталая.

На самом верху коридор заканчивался круглой аркой и дверью. С ходу толкнув ее плечом, Эллорн развернул меня к себе, приподнял лицо за подбородок.

- Сейчас ты останешься одна, и будешь отдыхать, столько, сколько понадобиться. Никто не потревожит тебя здесь, даже я сам. Потом, когда ты почувствуешь необходимость - ты выйдешь отсюда. Либо позвони в пластинку: там, на стене, видишь? - и молоточек рядом. Я услышу, и приду к тебе. На общей террасе должен быть накрыт столик - обязательно поужинай. В двери направо - бассейн, налево - балкон, он граничит с террасой. Доброй ночи, Элирен.

Закусив губы, я смотрела, как он стремительно выходит. Почему-то вместо умиротворения окружающая роскошь вызывала ощущение неуюта. Аккуратно поставив на столик посреди комнаты походную сумку, скинула пропыленную, затертую куртку прямо на мозаичный пол, резко толкнула дверь справа - и, разглядывая парящий круглый бассейн со смешным фонтаном в середине, немного примирилась с эльфами. За такую заботу об усталых путниках кое-что можно было простить.

Я так долго плескалась, отмокая и отогреваясь, что вполне могло наступить утро. Со смешанным чувством рассматривая висящую за ширмой одежду разнообразных фасонов, но одного - маленького - размера, отдала должное эльфийской предупредительности. И точности разведки. Во-первых, нас ждали именно сегодня вечером. Во-вторых, обо мне были прекрасно осведомлены, и, как видно, заранее, потому как вряд ли найдется хоть одна эльфийка, способная застегнуть на себе такую рубашку. Возможно, дети...

Заполоскав в бассейне лесной костюм, не без колебания надела одну из предложенных рубашек. Я взяла её почти наугад, но, приглаживая мокрые волосы перед зеркалом, поняла, что невольно выбрала самую неяркую, зеленовато-серого цвета. И правильно, решила, засыпая. Я и так в этой обстановке смотрюсь довольно нелепо. Незачем выглядеть еще и смешно.

*

Не знаю, накрывали ли стол на террасе для меня дважды, или еда эльфов сохраняла свою свежесть долго, но утром я наелась восхитительных лакомств, ни одно из которых не смогла бы опознать точно. Наслаждаясь завтраком, компенсировала себе проблемное начало утра, которое провела за ширмой в разборе имеющегося гардероба.

Путаясь в непривычных фасонах, чувствуя себя комично до безобразия, я все же не смогла отказать себе в удовольствии хотя бы примерить образцы портновского искусства, если всё равно не придется носить ничего из предложенного. Примерила, сняла, и сложила аккуратно. Лишь от трех вещей так и не смогла отказаться: от умопомрачительно мягких сапожек, тонкой рубахи, льнущей к телу, обнимающей мягко и невесомо, не стирающей кожу грубыми швами в кровь, и длинной изумительной накидки из белого меха с капюшоном. Если учесть, что вся остальная моя одежда была спокойной темной расцветки, я избегла жалкой участи выглядеть курицей в золоченой сбруе.

Здесь, во Дворцах, не стала заматываться шарфом. Изумрудное ожерелье выглядело подстать окружению - изыскано без вычурности. К тому же в цвет моих глаз.

Перед зеркалом было потеряно недопустимо много времени. Осознав сей прискорбный факт, запретила себе смотреться в него до вечера. Всё. На сегодня лимит кокетливости исчерпан.

Сверху, с моего балкона, вид открывался завораживающий. Часа на два-три. Потом наконец-то заметила, что солнце давно поднялось, явно наступил полдень. Немного тревожили мысли об Эллорне, о том, что он подумает обо мне, только я загнала их поглубже. С первого взгляда стала видна неоспоримая истина: никогда, ни при каких обстоятельствах, я не смогу стать даже похожей на эльфа, не говоря о том, чтобы существенно приблизиться к ним. Отсюда следовали два непреложных правила: не стремиться к невозможному и не плакать над недостижимым.

Перегнувшись через перила, примерно оценила высоту балкона. Если уж так не хочется блуждать по коридорам, почему бы ни спуститься проще?..

- Странно, но я не очень удивлен. - Признал Эллорн, подхватывая меня у самой земли. - Ты решила сбежать?

- Не дождешься... - В тон ему ответила, осторожно высвобождаясь из крепких рук. - Кстати, что ты здесь делаешь?

- Жду тебя. - Вот тут он удивился.

*

Вверх, уходя бесконечными маршами, идет широкая лестница. Через равные промежутки - площадки с нишами: в некоторых стоят статуи либо вазоны с цветами, некоторые пусты. От площадок расходятся лестницы не столь широкие, но такие же захватывающе элегантные. Часто попадаются арки, задрапированные глухими портьерами, за ними - коридоры и коридорчики, как правило, все лишь с одной дверью. Из некоторых коридоров ведут другие лестницы, многие - вверх.

Вокруг много красного. Преобладают бордовые оттенки, общая гамма - темные цвета, не светлые. Что несколько интригует: Дворец Эллорна называют Розовым. Подумав, прихожу к выводу, что, скорее из-за множества живых цветов, чем за цвет, так сказать, реального оформления. Впрочем, сразу понимаю, насколько условно разделение Дворцов по принадлежности кому-то одному из Королевского Дома: встреченные в Розовом Дворце эльфы не все светловолосы и сероглазы, и чувствуют себя при этом совершенно свободно.

В Розовом Дворце примерно пять этажей, примерно, потому что уровни некоторых помещений просто не находятся на равной высоте. Первый этаж занимают две обширные открытые террасы, по обе стороны от входа, дальше в правом крыле - крытый пруд, незамерзающий даже зимой, с живыми кувшинками, в левом - мастерские. Их немного, как сам Эллорн со смехом замечает: 'собственные скромные способности в живописи, ваянии и чеканке давно отучили от попыток смешить окружающих'. Позже, не раз забредая в мастерские, убеждаюсь: среди мастеров редко встречаются Младшие из его рода, больше шатенов с пронзительно синими глазами.

Второй, третий и последующие этажи, кроме самого верхнего - жилые. Верхний, под крышей, разделен: одну часть занимает портретная галерея, вторую - оружейная. От последней захватывает дух. Зал огромен, потолок теряется вверху, выкрашенный в непривычный для Дворца цвет погожего утра, создает впечатление собственного отсутствия. По стенам стеллажи с оружием, множество арок, ведущих в кладовки, заполненных восхитительными образцами кузнечного искусства. В оружейной Эллорн не задержался, лично знакомя меня с Дворцом, видимо, не посчитал необходимым, а я по первости не стала настаивать. Хоть и покинула ее с ощутимой неохотой.

Дворец выглядит несколько хаотично, много острых углов и пересекающих друг друга переходов. Получается, что комнаты Эллорна в другом крыле, на том же, четвертом, этаже. То есть, чтобы перейти в них, приходится спускаться вниз до первого пролета лестницы, потом через холл, и подниматься вверх. Пройдя данный путь на второй день в сопровождении принца, понимаю: ничего не имею против смысла, который можно вложить в подобный визит, но меня не устраивает публичная демонстрация отношений вне зависимости, имеют место данные отношения или нет. Причем, если нет - то тем более не устраивает.

*

- Что из всего, - Делаю широкий жест, охватывающий все вокруг, - Создано лично тобой?

Эллорн, прищурившись, без улыбки, оборачивается. Чувствую себя, словно сморозила величайшую глупость. Впрочем, здесь, во Дворцах, я себя часто именно так чувствую.

- По-моему, лестница. Верхние залы, крытый пруд... некоторые бордюры вдоль балконов. Сейчас уже трудно определить, кое-что могу вспомнить, но не все. - Отвечает сдержанно. - Моей была общая идея: Дворец из гранита и живых цветов, без строго выдержанного стиля... К тому времени, как решился на возведение Дворца, уже Четвертые Дети в моем роду вошли в пору взрослости. Видишь ли, мы все просто делали то, что у кого получалось лучше. Так всегда, Элирен, во всех народах существуют Мастера и Подмастерья, и каждый - первый в чем-то своем.

Вспоминая арсенал под крышей, предполагаю, что догадываюсь в каком именно искусстве преуспевает господин принц. От серьезного взгляда становится неуютно, сразу замечаю, насколько сегодня ветрено. Эллорн без вопросов притягивает меня ближе, прикрывая полами плаща. Жест, долженствующий бы заставить сердце женщины биться чаще, и заставляет его участить ритм, но несколько по иной причине.

- Каждый следует своему призванию. Я. Ты. Дети моего рода и других родов. Никакой предвзятости, Элирен, никакой предопределенности: я горжусь поэтами в собственной семье так же, как воинами. Первых меньше, вторых больше. Что из того?

'Ничего'. Осторожно высвобождаясь, отхожу к колоннам у самого входа, подпирающим резной свод. Над ними балкончик без ограждения, делаю вид, что разглядываю его внимательно. Не вижу, но чувствую, как Эллорн непонимающе смотрит мне вслед. Очень хорошо, что ты не понимаешь, мой принц. Я и сама не хочу кое-чего понимать.

- То есть, каждый творит что хочет?

- Можно сказать и так, хоть это и не правильно.

- А как правильно?

- Каждый творит, как может, каждый вносит посильный вклад в гармонию.

Я провела кончиками пальцев по резьбе серебряных колонн. Рисунок, доступный взгляду, жил, непрестанно изменяясь. Искусно выполненная гравировка внесла частицу жизни в металл, наполнила его холодный белый оттенок дыханием. А на ощупь - шершавая поверхность, бездушная. Леденящая пальцы.

Жар широких ступеней совершенно не окрашивал подножия колонн, алые волны и серебряные искры взаимопроникая, оставались незапятнанными; два цвета существовали совершенно отдельно, но, при этом, вместе.

- Что ты чувствуешь? - Требовательный эльф, уловив мой настрой, тут же заинтересовался. - Пожалуйста, кроме слов 'красиво', 'восхитительно'. Конкретно.

- Смятение. Тревогу. И, - уж прости, пожалуйста, за банальность, но - восхищение.

Эллорн отвернулся.

'Кто создал колонны, принц?' - 'Эйльфлёр Маррир, из Первых Детей рода принца Бринона'. - 'Он соединил несоединимое. Металл и жизнь, огонь и лед... еще есть его произведения?' - 'Мы говорим 'работа'. Впрочем, для тебя, наверное, различие неуловимо?.. Не сердись, Элирен. Его другие работы находятся не в Розовом Дворце, здесь он бывает крайне редко. Эта чеканка - м-м... подарок. Напоминание. Впрочем, не важно'.

Как хочешь, я не настаиваю на излишней откровенности. Если о чем такой 'подарок' и напоминал бы мне, то только об относительности признанных канонов.

*

Приглядываясь к жизни эйльфлёр изнутри, невольно проникалась к ним все большим уважением. Искусные в ремеслах, умеренные в удовольствиях, дисциплинированные в деле, изящные в жизни. Дружные в семье, неутомимые в труде, бесстрашные в бою. Преданные в дружбе, беспощадные во вражде. Выдержанные, предельно вежливые, умные. Очень красивые. Совершенные.

И постоянно, каждую минуту - деятельные.

Рядом с ними трудно не замечать собственные промахи, резче проявляется неумение, недогадливость, несообразительность человека. Преимущества долгой жизни, не слишком ясные для взгляда со стороны, раскрывались во всей полноте, бесстыдно подчеркивая людскую ограниченность. Мою собственную ограниченность.

Эллорн, сдержанный, совершенно отстраненный, доводил меня своими достоинствами до зубовного скрежета. Невозможность соответствовать высоким запросам поначалу не слишком трогала. Я есть то, что я есть. Но дни проходили, ничего вокруг не менялось. Каждую мою оплошность сопровождали соответственные взгляды, понимающие улыбки. Мне не прощали ничего, любая мелочь была замечена, отмечена, оценена, вежливо осуждена. Все реже удавалось не обращать внимание на надменность.

В дополнение к остальным трудностям, со стороны Эллорна не было абсолютно никакой поддержки. Эльфы совсем не признавали снисходительности даже к невольным промахам, ни собственным, ни у других. Иногда такая категоричность меня восхищала, иногда - сердила. Конечно, жалость, проявленная бы ко мне, оскорбила б безмерно, заставила почувствовать себя униженной. Но некоторое чувство сострадания мне самой все же было не чуждо. Всё, на что способны эйльфлёр - вежливо-высокомерное презрение.

Единственно, к кому они благоволили бесконечно - природа, их окружающая. Зверье и растения платили тем же. Всё, что эльфы сажали, росло прекрасно, всяческая живность наполняла каждый закуток их домов, свирепые хищники, и те относились к ним с почтительным уважением.

Эльфы одновременно вызывали столько различных чувств, что иногда я никак не реагировала на них, так как не могла выбрать, какое же чувство уместнее.

*

- Не понимаю! - Решительно согласилась я. - Вот именно, очень точно: не 'не знаю', не 'не могу сказать', а не понимаю своего места. Не проникаюсь, безусловно, присутствующей идеей собственного нахождения здесь, не нахожу оправдания. Просто не вижу данную идею, если угодно.

'Это удобно - не видеть. Снимается обвинение в лености натуры'. - 'Вы сами не допускаете меня к делам, эльф!' - 'Хлопоты на кухне не в счет, среди эйльфлер достаточно тех, что умеют и любят приготовление пищи. Ты ведь про это думаешь?' - 'Частично. Но меня никуда не пускают, Эллорн. Покажи, чем бы я могла заняться, приведи меня в такое место - и я приложу все старания...' - 'Я тебя уже привел. Здесь, во Дворце, в твоем распоряжении громадный потенциал - используй его. Ты ведь даже не пытаешься, Элирен...'

- Пытаюсь! - Упрямо возразила, чувствуя себя задетой обвинением в лени тем более, что некоторая доля правды в том присутствовала. - Только не совсем понимаю, какого результата ты ожидаешь от моих попыток. Да, красота вокруг меня завораживает, очаровывает, временами - тревожит. Но не несет практической реализации, да? Ты ведь в этом меня постоянно укоряешь, в том, что восторг не перерождается ни во что большее?

- Я не укорил тебя ни разу. Я лишь указываю на бессмысленность пустого восхищения. Нет на свете ничего более низкого, чем бессмысленное существование, Элирен.

Вот так, как всегда, наотмашь. Взобравшись на перила, идущие по периметру крыши, заставила себя пройтись по ним до следующей лестницы, и вернуться обратно.

- Ну, хорошо, ты разрядила бешенство на собственном страхе высоты, ты его просто побила. - Насмешливо поклонился Эллорн, когда я спрыгнула рядом. - Догадываюсь, что побить ты хотела не его. Между прочим, в оружейную тебе доступ не заказан. Почему бы ни попытаться реализовать хоть одно горячее желание?..

- Это мысль. - Согласилась, вдохновленная открывающейся перспективой. Эллорн, не стирая насмешки, поклонился еще раз. - Не радуйся раньше времени, эльф, мне понадобиться наставник. Терпеливый и снисходительный. Знаешь, мне тебя уже заранее жаль.

- Ты умеешь отомстить. - Согласился Эллорн, под локоть подводя меня к еще одной не замеченной на второй площадке арке. - Здесь ближе.

*

В Розовом Дворце Эллорна эйльфлер было немного. Они приходили, задерживаясь на несколько дней, и уходили снова. Некоторые жили настолько уединенно, что я и не подозревала про существование за стенкой, пока мы не сталкивались. Как-то утром в комнату с бассейном, из ниши, которую я считала просто украшением, вошла белокурая эльфийка с огромными серыми глазами. Я в это время втайне училась плавать, и чуть не утонула от неожиданности.

- Прошу прощения, - Улыбнувшись, эльфийка отшагнула назад, и ниша вновь обрела вид непроницаемой стены. Эллорн появился почти немедленно, присел на край бассейна, пока я одевалась за ширмой, сказал:

- Принцесса Эрриль приносит извинения. Она не хотела нарушать твое одиночество, она просто не знала, что здесь кто-то есть.

- Извиняюсь взаимно, поскольку явно помешала ее планам. Передай высокородной принцессе, что любая из занимаемых мною комнат в ее полном распоряжении, да не смутит ее мое присутствие.

Эллорн лишь пожал плечами, и я удивилась. Обычно мне крепко доставалось за насмешки над соблюдением приличий.

На следующий же день я познакомилась с эльфом по имени Дейлин, необычным тем, что имел не присущие эльфам кудри. После попытки спуститься по плющу в первый день, я не поглядывала на стены, и каково же было удивление, когда однажды, выйдя на балкон, столкнулась с эльфом в самом невозможном для эльфов виде: всего засыпанного штукатуркой с головы до ног. Он удобно сидел на щите статуи, изображающей героя, увитого венками и гирляндами. Эльф, в отличие от меня, совсем не удивился, похоже, что и не заметил сразу моего появления, поскольку был занят.

- Доброго утра. - Поздоровалась я, решив, что терраса, над которой устроился художник, все же общая, и могу взглянуть на работу мастера, раз уж он решил работать публично.

- И тебе здоровья, Элирен. - Не сразу отозвался он, кончиками пальцев размешивая в плошке серебристо-зеленую массу. - Ты не возражаешь против моего присутствия? Я так и предположил, что нет. Вы, люди, очень чувствительны к пониманию естественного цвета. Посмотри, эта гирлянда совсем не соответствует природной, так ведь?

Я приложила все силы, чтобы сосредоточиться. Гирлянда состояла из переплетенных ветвей речной ивы, как мне показалось. И выглядела довольно похоже. Разве что медный оттенок...

- Да, именно так. - Согласился эльф, и не пытаясь скрыть, что прослушивал меня в ментале. - Ее листья нежно-бирюзового цвета. Иногда по краю есть красноватый отлив, но лишь местами. А эти вопиюще оранжевые. Они нарушают гармонию.

Крохотный узкий клинок срезал краску тончайшим слоем, ни разу не задев каменное кружево. Эльф не торопился, не отвлекался, и вообще, казалось, забыл обо всем вокруг. 'Освободив' очередной листок, эльф с той же аккуратностью легкими касаниями пальцев покрывал его краской, не прибегая к кистям, придирчиво рассматривал, и если оставался доволен результатом, брался за следующий. Если же нет, - а подобное случалось в каждом третьем случае, просто стирал не застывшую зелень длинным полотном, перекинутым через шею, которое я сначала приняла за интересный шарф.

Наблюдать за работой мастера всегда удовольствие, я решила не отказывать себе в нем. Подвинула ближе плетеное кресло, села поудобнее, и не заметила, как наступил вечер. Волшебство развеял приход Эллорна, эльфы раскланялись, и художник, подхватив свои инструменты, птицей спорхнул прямо через перила. Ничего себе! Я кинулась к бортику, перегнувшись, разглядывала балкон ниже.

- Юность... - Странным голосом произнес за спиной Эллорн. Я оглянулась: он с непонятным выражением рассматривал результаты работы художника.

*

- Интересно, во что ты целилась?

Странно, но с левой руки я попадала точнее.

- Знаешь, Элирен, настоящая перестрелка - это, как правило, два стука сердца. Потом остается кто-то один. Тот же поединок, но на расстоянии.

Если мишень передвинуть ближе... Или подойти к ней...

- Нет, так не пойдет. На таком расстоянии не стоит натягивать лук, им можно просто стукнуть.

Вновь собираю разбросанные по всей поляне стрелы, убеждая себя, что все дело в ветреном дне. Вот если бы суровый наставник согласился поупражняться в стрельбе в оружейной... 'Суровый наставник', аккуратно всадивший свои стрелы в центр второй мишени впритык друг к другу, просто выдернул все разом, стоит, ждет меня, со странным проблеском в глазах.

- Первый стук сердца - на подготовку. Конечно, есть вероятность промедлить, но увеличивается вероятность попасть точнее.

Нет, это безнадежно. За все время ни одна моя стрела даже просто не пролетела рядом с мишенью.

- Второй стук - на прицеливание и сам выстрел. Дольше тянуть опасно, меньше - не у всех выходит. Я имею в виду эйльфлёр, конечно... с людьми все еще проще.

- Ты нарочно говоришь гадости? - Не выдержала после пары часов изощренных измывательств.

- Я?!

Стрела, на излете царапнув край мишени, упала рядом, вызывающе блеснув серебристым хвостом.

- Наверное, теперь ты скажешь, что на сегодня довольно?

- Ну что ты, мой принц.

- Да, я тоже считаю, что лучше продолжить завтра. Кстати, завтра в Хрустальном Дворце собираются читать поэты. Пойдем послушать?

С удовольствием. Очень люблю фонтаны, наполняющие Хрустальный Дворец, обилие струящейся воды меня очаровывает. Только ты, верно, опять забыл, что я не настолько хорошо понимаю по-эльфийски.

Вечером, слепляя из очередного огарка смешного трехлапого кота, подумалось: может, все дело не во временной забывчивости, а в чем-то, не столь безобидном?

Лепка животных из остатков воска превратилась со временем в своеобразную разрядку: фигурки получались совершенно непохожие на модель, но несли в себе черты определенных личностей, видимые, впрочем, только мне. Данное обстоятельство нисколько не смущало, наоборот, маленькая месть обычно позволяла прекрасно успокоиться.

*

Насколько суровым наставником может оказаться пристрастный эльф, я прочувствовала на себе в полной мере. Он так же, как в лесу, приводил меня в строго определенные им места, заставляя вникать в то, что как он сам считал, мне необходимо. Я спорила, грубила, игнорировала - все напрасно. Эльфы, сами по себе искусные спорщики в силу обретаемой с неисчислимыми годами мудрости, никогда не оставляли последнее слово за другими. В конце концов, я сдалась, стараясь изо всех сил, но, что уж там говорить, получалось не очень. В кузнице, граверной и других мастерских я засматривалась на изящные безделицы, либо внушительные ужасные орудия, не видя главного - предметов, лишенных лоска, удобных, надежных. Которыми так гордились эльфы, и гордились не зря. Если изделия гномов отличались прямо-таки вопиющим великолепием, переходящим в безвкусицу, то вещи, произведенные эйльфлёр, были до аскетизма скромны. Но оттого еще более внушительны, если приглядеться внимательно. А вот этого-то мне никак и не удавалось! Если Эллорн приказывал - я смотрела, иногда даже со смыслом. Но я не умела видеть истинное величие в наносной мишуре.

*

Утро началось с неожиданностей. Я только-только успела вылезти из бассейна. Просушивая волосы огромным мягким полотенцем, раздумывала о возможности перенести столик с завтраком в комнату из ниши на общей террасе.

'Элирен!' - отчетливо прозвенело в воздухе. Я вздрогнула, оглядываясь, уверенная совершенно, что не ментальное поле принесло зов. Обошла комнату по кругу, заглянула в обе арки: никого. Со смутным подозрением подошла к серебряной пластинке на стене, приглядываясь к подрагивающей гладкой поверхности. 'Элирен!' - тут же позвала она голосом, спутать который не могла бы ни с каким другим.

- Да. - Откликнулась, весьма растерянная. Он сам предупредил вчера: до полудня занят, потом, возможно, прогуляемся к конюшням на западной окраине.

Пластинка молчала, успокаиваясь. Захватив меховую накидку, решительно направилась в правое крыло Дворца. Да, раньше я никогда не ходила туда одна, даже имея максимально вежливое приглашение, только в сопровождении самого принца. Раз и навсегда сказала себе и ему: ни к чему двусмысленные ситуации. Но сейчас, спускаясь со всей возможной неспешной поспешностью, стараясь избежать, как мне казалось, устремленных со всех сторон взглядов, вспоминала первый вечер во Дворце. Эллорн сказал: 'Позови меня, и я приду', и почему-то еще тогда подумалось, что имелось в виду не совсем то, что обычно имеется в виду в подобной ситуации.

Три широких лестничных марша вниз, потом, через бесконечный холл - столько же вверх. Присматриваясь к уже не внушающим доверия якобы глухим аркам на площадках между пролетами лестниц, решила выяснить при случае самый короткий путь. Должен существовать такой, обязательно должен.

- А-а! - Радостно пошел мне навстречу Росни, без стеснения обнимая. - Привет, принцесса!

Показалось, наверное, но у Эллорна слегка дрогнули губы. Не в улыбке.

- Приглашаю к завтраку. - Со всей возможной радушностью тут же позвал эльф, жестом подзывая в арку, в которую я еще ни разу не входила. - Надеюсь, Элирен к нам присоединится? Именно поэтому я позволил себе смелость воспользоваться столь неформальным способом позвать тебя, мне хотелось успеть, пока ты ни куда не упорхнула.

Ну конечно, не поверила я, не раз ловя пролетающие над столом взгляды. Было смешно и досадно, обычно такие разумные мужчины вели себя не совсем... разумно. А я оказывалась вообще в дурацком положении.

'Прекрати. - Попросила, когда Эллорн в очередной раз продемонстрировал существование несуществующих отношений. - Ты меня оскорбляешь'. - 'Я не хочу, что бы он догадывался о твоей свободе'. - 'Не понимаю'. - 'Естественно'.

'Я не уйду с Охотником, если ты опасаешься этого'. - Не веря догадке, пообещала, ожидая в ответ нечто насмешливое, вроде: 'никого не держу' или чего-то подобного.

'Опасаюсь. - Ответил его взгляд честно. - Именно потому не прекращу. Я не доверяю вам, смертные'.

Если бы не серьезность предыдущего признания, точно бы буркнула вслух нечто грубое.

Так, втроем, мы провели весь день. Росни пришел по просьбе принца Сейлина: не так давно патруль из Детей его рода принес гномьи памятки. Теперь Охотник должен был унести их на Трабб. Обычное дело для Охотника.

- Всего хорошего, принцесса. - Радушнее, чем требовала искренность, попрощался Росни. И, едва лишь Эллорн отвернулся за какой-то надобностью, с предельной серьезностью, очень тихо, одними губами, мне: - Если понадобится помощь, ты знаешь к кому обратиться.

- Обязательно, Росни. - Растерявшись, как и в первый раз, поблагодарила, старательно отворачиваясь от слишком пристальных взглядов вернувшегося принца.

Росни ушел, мы проводили его до самых рубежей Города. Возвращаясь в сумерках, горько поддела Эллорна, когда тот попытался поправить рвущуюся с моих плеч под порывами ледяного ветра накидку:

- Расслабься, эйльфлёр. Представление окончено.

- Вежливость никому не вменялась в вину. - Спокойно возразил тот.

Хотелось спросить: 'а лицемерие?', но не спросила, и даже не позволила мысли выплеснуться в ментал. Лицемерием было бы утверждать, что мне неприятна его забота. Всё равно никто никого не обманул, как ни старался, - так мне казалось.

*

Он несколько раз уводил меня дальше в Зачаровень, к восхитительному водопаду. Места вокруг восхищали, как, впрочем, все места в Зачаровне: огромная масса воды, падая с головокружительной в прямом смысле высоты, красиво разбивалась внизу, навевая мысли о немирности мира. Река, прежде чем отпустить воды в свободное падение, ныряла в узкий канал, обрывавшийся отвесно. Широкие каменные насыпи совершенно точно искусственного происхождения по обеим сторонам вверху, у начала водопада манили неудержимо; забыв про страх перед высотой, влезла по огромным валунам в первый же раз, но долго остаться у ревущей бездны не смогла: задрожали руки и голос, сдавило виски. Эллорн просто на руках унес меня оттуда - глянув сверху, поняла, что вряд ли смогу спуститься самостоятельно.

- Зачем там эти столбы со ступеньками? Они почерневшие, наверное, в грозу в них часто ударяют молнии? - Спросила, в общем-то, просто затем, чтобы хоть что-то сказать. Каждый раз, когда нам случалось оказываться в опасной близости, появлялось желание сделать глупость. Приходилось прикладывать серьезные усилия, чтобы взять себя в руки.

Принц резко наклонился, приглядываясь - я была ни в чем не повинна, потому смутилась не слишком.

- Для разговора с совестью. - Ответил непривычно отрывисто. Мне не понравился ответ, еще больше - тон, и насторожил взгляд. Благоразумно решила промолчать. В конце концов, меня действительно не касаются их внутренние обычаи.

Эльф нырял в ледяную воду со страстью истинного ценителя, я скромно отсиживалась на берегу, удовлетворяясь доступной мне радостью созерцания. Эллорн, много раз пытавшийся уговорить меня разделить с ним купание, в конце концов просто перестал туда ходить со мной.

Он редко водил меня к полям, на фермы, и в конюшни. Табу, распространявшееся на личную жизнь эйльфлёр, не распространялось на искусство и развлечения, и их-то я и насмотрелась вдоволь.

Иногда мы забредали на открытые ровные поляны, где собирались временами эльфы, состязаясь в ремесле. Женщины поражали искусством наравне с мужчинами. Смотреть на них было истинным наслаждением. Эллорн, как и я, предпочитал наблюдение участию, даже когда дело касалось воинских навыков. На мой вопрос 'почему?', ответил разумно: 'мне хватает упражнений в жизни, Элирен'. Так, случайно, я узнала, насколько часто он уходит с пограничными патрулями. Я, совершенное ничтожество в военном деле, отказывалась наотрез даже учиться публично. Где-нибудь в одиночестве, один на один с наставником - другое дело; фехтование, стрельба из короткого лука, метание в цель, даже просто приемы защиты без оружия - эльфы знали так много, что хватило бы на долгие годы. У меня не было этих лет, от многого приходилось отказываться добровольно, от чего-то под мягким давлением Эллорна. Он сказал: 'Ты все равно не достигнешь высот, предоставь ремесло тем, кто им владеет' - и я согласилась, но не смирилась. К примеру, владение мечом нравилось мне не за возможность достигнуть чего-либо, а за удовольствие, что приносило само занятие. За чувство защищенности, за ощущение себя свободной. Эллорн не понимал, и не принимал такой позиции. 'К чему тратить время, если главное - умение видеть сущность, замечать смысл? Ты не сможешь владеть оружием так, что бы гармония внутреннего и внешнего слилась в единении. Но ты сможешь наслаждаться пониманием этой красоты в умении других, тех, кто действительно достиг мастерства, и, если сильно постараешься, действительно сможешь проявить себя. В чем-то другом, я думаю'.

*

Эльфы внутреннюю гармонию мира с легкостью переводили в красоту внешнюю, их поклонение красоте сочеталось с действием, либо данную красоту охраняющим, либо воплощающим в предмет. Мое пустое восхищение, не перерожденное ни во что практическое не находило понимания среди эйльфлёр.

И так получалось практически всегда. Однажды Эллорн оставил меня на весь день в кузнице со строгим наказом: рассказать о том, что понравилось более всего. Я пожала плечами, и честно старалась весь день. Мне самой всегда нравился процесс изготовления, когда из невзрачной заготовки формируется постепенно произведение искусства, обретает душу и имя. Вечером, возвращаясь во Дворец, взлетала по лестницам в приподнятом настроении, и вдруг с разбегу ударилась о его взгляд.

- Ты поранилась? - Заботливо спросил он, разглядывая аккуратно перемотанные ладони. Почему-то я сразу убрала их за спину.

Мы поужинали, мило о чем-то беседуя, потом вышли на верхний балкон, как раз над комнатами, куда поселили меня.

- Что происходит? - Требовательно вопросил Эллорн. - Если бы ты сама слышала, что ты только что мне ответила, ты бы очень удивилась. И такой ты вернулась из кузницы. Не прячь глаза!

- Почему мне нельзя было браться за железо?.. - Растерянно удивлялась, стараясь не дать волю нервам. - Почему ты никогда не бываешь мною доволен?..

- Кто сказал, что нельзя?.. - Еще больше меня удивился он, и я совсем смешалась.

Вторую часть вопроса он проигнорировал. Ночью, оставшись одна, поняла, что не стала настаивать на прояснении ситуации не из внутренней щепетильности. Из страха. Осознание собственной зависимости ранило больше, чем зависимость сама по себе. 'Ты превращаешься в мотылька' - попыталась строго сказать себе, но получилось как-то неубедительно. Разглядывая пламя витиеватой зеленой свечки в изголовье, уснула расстроенной.

*

Как чувствовала, что ничем хорошим это не закончится!

Поначалу мы с лошадью еще пытались понимать друг друга, с некоторой заминкой совместно выбрав направление: на юг, вдоль канала. Я никогда не бывала в той стороне, если раньше с Эллорном нам и случалось выехать на выложенную белым камнем широкую дорогу, доезжали строго до первых ажурных мостиков, и сразу поворачивали назад. Как-то не задумывалась - почему, а зря, как оказалось.

Первой ошибкой была попытка пересечь канал по мосту. Первой, если не считать саму идею сесть верхом. Возможно, у лошади существовали особые причины не любить узкие переходы, а возможно, у нее, как и у меня кружилась голова от текучей воды. Как бы то ни было, на середине моста седло подо мной дернулось, и я поняла: только чудо позволит мне не слететь в воду.

Даже не помню, во что вцепилась. Нервное животное несколько раз поменяло плоскость и направление движения, наконец, выбрало, как видно, самую подходящую сторону света, и помчалось, не разбирая дороги. То, что я инстинктивно пригнулась, несколько раз спасло мне жизнь, и предопределило будущие неприятности. Если бы низко торчащая ветка повстречалась раньше...

В какой-то момент почувствовала странное давление, воздух вокруг сгустился, словно паутина. Лошадь окончательно взбесилась, вытворяя нечто неописуемое, то устремляясь вперед, то подскакивая, и в конце концов сбросив докучливую помеху со спины, умчалась в неизвестность. А я, удачно повстречавшись с засохшим кустом, покатилась по земле, в последний момент успев прикрыть лицо сцепленными пальцами.

Лес вокруг был странным. Сказочный Зачаровень давно перестал удивлять, внушая постоянное чувство тихого восхищения, но лес, что окружал сейчас, удивил вновь: ранее я и не предполагала у цвета наличие собственной мелодии, а у звука - оттенка. Что за зачарованный островок среди просторов Зачаровня?

Стряхнула сор и хвою, убедилась - ничего серьезнее синяков со мной не случилось. Деревянный осколок, пропоровший штанину насквозь, похоже, не поранил сильно, пока его доставала, почти не было больно. Когда спустя некоторое время по всей правой стороне поползло нехорошее тепло, легкомысленно отмахнулась: ерунда, вот отдышусь, и пойду искать лошадь.

Пульсирующее горячее подергивание над правым коленом не насторожило, и лишь попытавшись встать, осознала серьезность положения. Осторожно расцепляя стиснутые зубы от неожиданно подсекшей колени боли, поняла - идти не смогу. Что-то, возможно, щепка от поранившей меня ветви, осталась в теле, внутри. Если сумею разрезать плотную материю, смогу ее достать. Нож...

Глядя на быстро увеличивающееся темное пятно на штанине, ругалась вполголоса: со мной не оказалось ни ножа, ни другого какого подходящего предмета. 'Ты впадаешь в истерику. - Предупредил заботливый внутренний голос. - Не смей! Не сейчас'.

По крайней мере, пока не остановлена кровь, нельзя терять голову. Потом - посмотрим.

Рядом кто-то был.

'Эйльфлёр! - Позвала, сосредотачиваясь. - Пожалуйста, отзовись! Я нуждаюсь в помощи!'

'Уходи'. - Спокойно отозвался ментал. И смолк. Эльф ушел.

Так.

Сложные ситуации придают неожиданные силы, никогда после я не могла оторвать рукав у рубахи одним рывком. Предполагая, как должно делать перевязки, намотала полотно, кусая губы. Почему мне было так важно не кричать? Все равно ведь никто не слышит. Лежа на спине, глядела в далекое небо, синеющее среди величественных крон, ощущала робкий холодок, слегка трогающий виски. Вечереет. Возможно, к ночи меня хватятся... впрочем, нет. Эллорна не будет во Дворцах до завтра. Значит, искать начнут не раньше следующего полдня, а когда найдут?.. Кровь так и не удалось остановить толком, тяжелые мутные капли стекали в траву, любая попытка пошевелиться грозила закончиться обмороком. Буду шевелиться - изойду кровью, останусь здесь - замерзну.

Обнадеживающая перспектива в любом случае.

'Я буду двигаться. - Пообещала облакам, пытаясь подняться. Все никак не удавалось сесть. - Не важно, в какую сторону. Рэм говорил: 'страх убивает вернее любого оружия'. Я не позволю убить себя так просто!'

'Уходи'. - Вновь попросил ментал.

Вдох. Выдох. Не кричать.

'Не могу. Я ранена'.

'Ты не эйльфлёр?..'

Непонятно: испуг или удивление в вопросе?

'Нет. Я человек'. - 'Говорили, что люди не слышат мысли!..' - 'Наверное, не слышат. А я слышу'. Тишина. И, другой голос, тот, что был раньше: 'Мы приведем тебе лошадь. Тогда ты уйдешь?'

Чем дальше, тем непонятнее. С кем, в конце концов, я говорю?!

'Мы - эйльфлёр'. - Ответили мне. Тон стал увереннее.

'Прекрасно. Я просто счастлива. А то я стала слегка путаться: кто кого боится?' - 'И ничего мы не боимся!'. - Тут же возмутились невидимые собеседники.

Да ну?!

'Мы приглядываемся. - Пояснил ментал. - Нас так учат. Сначала нужно приглядеться, потом - подумать. Только потом действовать'.

О, звезды! Только этого еще не хватало!

'Не надо меня бояться, дети. - Смеясь сквозь слезы, я скорчилась в траве. - Я сама очень боюсь сейчас. Я боюсь, что вы уйдете, и я, тогда, наверное, умру. Я боюсь остаться одна, когда придет ночь'.

'Мы не уйдем. - Сказала темноволосая, с кожаным ремешком через лоб, нахмурилась, разглядывая жуткую повязку, призналась неуверенно: - Только я не знаю, сможем ли помочь... Жаль, Старших вблизи нет!.. Они бы точно справились! Как ты думаешь, что здесь можно сделать?..'

Одна с темными, почти черными распущенными волосами. У второй две светлые косы. Хрупкие девочки, ростом едва с меня саму. От обеих просто веет настороженностью, но, если светленькая явно в растерянности, то вторая - образец собранности и внимания.

'Нож. - Попросила, все же заставляя себя сесть. - Если есть, то бинт. И огниво. Возможно, утром я уйду'.

'Я сама. - Спокойно отстранила мои руки темненькая, выслушав внимательно. - Ты не сможешь, у тебя руки дрожат'. - 'А ты сможешь?..'

Она смешалась на некоторое время, поглядела на блондинку. Та от волнения даже рот приоткрыла. 'Смогу. - Решила, разрезая неумелую повязку вместе со штаниной, обтирая кровь, запекшуюся вокруг раны. Да-а, все выглядело даже хуже, чем я предполагала. Щепка раскрошилась, древесные обломки торчали, в нескольких местах прорвав кожу. Посиневший валик в ладонь шириной обозначил под кожей место самого крупного осколка. Он-то как назло и не торчал, весь скрывшись в разорванных мышцах. - Ты терпеливая?.. Надо торопиться, много крови теряешь... Я буду их быстро доставать. Только и ты помоги мне, ладно?' - 'Все, что в моих силах. - Пообещала ей и себе. - Что нужно?' - 'Не умирай'. - Без улыбки попросила девочка, ловко стягивая ремень выше пореза. Я коротко рассмеялась.

'Ты молодец, почти не дергалась. - Сдержанно похвалила темненькая получасом позже. - И не кричала. Я не люблю, когда вслух кричат - воины должны уметь терпеть боль. Ты воин?' - 'Нет. А ты?' - 'Буду. Когда стану взрослой'.

Будешь. Сильные руки и крепкие нервы. И отзывчивое сердце. 'Спасибо вам'.

Светленька девочка встала напротив, пристально разглядывая меня.

'Ты можешь сесть на лошадь. - Прозрачные светло-карие глаза слегка улыбались. И больше не были растерянными. - Вериль вынула щепки, а я наложила немного магии на шов. Что бы срастался быстрее. Вообще-то магией нельзя пользоваться неполнолетним без надзора Старших... да еще и для смертных...но мы испугались, когда ты потеряла сознание. Не рассказывай никому, ладно?'

Вернулась брюнетка, за ней послушно шла та самая животина, что демонстрировала характер утром. 'Ровной дороги! - Пожелала блондинка, неожиданно смущаясь, призналась: - Ты совсем не опасна, человек'. - 'Опасна. - Возразила, чувствуя жгучий стыд. - Могу быть опасной. Все иногда бывают опасными, эйльфлёр'.

'Это Барьер напугал ее утром. - Строго сказала Вериль, поглаживая лошадь по морде. - Я успокоила её, теперь она должна быть смирной. Если ехать не сворачивая, ты как раз выедешь к мостам... Не бойся, лошадь знает дорогу домой. Только не мешай ей'.

'Не буду. Прощайте, эйльфлёр. Благодарю вас, и желаю удачи!'

'И тебе удачи, человек'.

*

- Ты заблудилась? - Равнодушно улыбнулась эльфийка. И отвернулась.

- Я никудышный наездник. - Согласилась, поспешно убираясь из конюшни.

- Вернулся принц Эллорн. - Сообщила эльфийка. - Он спрашивал о тебе.

И ладно. Главное, успеть переодеться и смыть грязь. Что я, не смогу пройти несколько шагов не морщась? Отмываясь в бассейне, подивилась умению детей: грубый вспухший рубец через бедро до колена. Судя по длине, рана была достаточно серьезной, а щепка - не маленькой. Прошло не больше трех часов, и ничего, кроме шрама, не напоминает о приключении. Да голова слегка кружится, но это от кровопотери... это пройдет. Натянула непривычно сидящее платье, разложила с трудом отстиранные от кровавых пятен вещи по дальнему бортику бассейна. Быстрее - подгоняла себя, понимая: вот-вот явится Эллорн. Если моя догадка верна, и место, в которое попала сегодня, закрыто Барьером как раз от подобных посторонних проникновений, придется нелегко объясняться.

Объясняться, можно сказать, не пришлось совсем.

Он вошел, я поднялась навстречу, сдергивая полотенце с мокрых волос, и в следующее мгновение, переобнимавшись со всей повстречавшейся мебелью, отлетела в угол.

Губы вспухли моментально, щеку саднило. Вновь вернулась позванивающая боль в висках, заломило затылок. К горлу подкатила тошнота. Не рискуя вставать, отползла к стене. Прислонилась к ней спиной, прижала мокрый комок полотенца к лицу. Влажная тряпка приятно холодила.

- Зачем ты ездила к детям? - Без выражения спросил Эллорн. Я не ответила. - Твое любопытство сравнимо разве с твоей же бесцеремонностью. Я знал это, я был готов. Но не настолько же, Элирен! Неужели ты сама не понимаешь, насколько... недопустимо твое поведение?

Ты задал вопросы, на которые мне теперь бессмысленно отвечать. Что ты хочешь, эйльфлёр?

'Правду'. - Жестко ответил он, проникая в мысли с силой, исключающей попытки сопротивления. Но я и не намеревалась противиться! Зачем же так-то?..

События прошедшего дня закрутились в памяти, взвихренные волей эльфа, замелькали лица и происшествия. Вновь резко выступили успокоившиеся, было, ощущения: утренний азарт, досада на лошадь, страх. И боль.

Замутившееся неаккуратным вторжением восприятие восстанавливалось неравномерно: сначала вернулся слух, потом, частично, ощущения. И лишь потом зрение.

- Прости. - Искренне попросил эльф, осторожно помогая обтереть лицо. Я небрежно отмахнулась: 'Не стоит извинений', невольно отстраняясь от заботливых рук.

Хотелось одного - что бы он ушел.

- Прости. Мне жаль, поверь. - Настойчиво повторил Эллорн, поднял и просто перенес меня на кровать.

Я верю тебе, мой принц. Уйди, слышишь? Если желаешь, мы поговорим завтра.

'Я считал, что могу защитить тебя от всего. А от собственной поспешности - не смог. Я должен был вначале выслушать твои объяснения! И, хоть ты вряд ли стала бы оправдываться - о, я знаю тебя достаточно, что бы питать иллюзии по поводу покладистости характера! - но я должен был вначале спросить. Элирен, не отворачивайся!.. Мне невыносимо осознание несправедливо нанесенной обиды'.

- Чего ты еще ожидаешь от меня, Эллорн? Сочувствия? Оправдания? - Спросила в ярости, он вскинулся удивленно, от его искреннего непонимания меня скрутило еще больше. Ладно, эльф. Ты сам хотел правды. - Ты извиняешься за пощечину? - не стоит усилий, я простила тебя раньше, чем ты меня ударил. Я знала, что выбираю воина!.. Я знала, что ты скор на расправу. Я была готова, Эллорн. Так что успокой совесть, ты оправдан в своей поспешности. Вот к чему я не была готова, так это к насилию. Ты перетряхнул мою память, как старый мешок!.. Тебе жаль, что ты причинил мне боль?.. Глупости! Мне больнее от иного. Ты влез в мысли, которые и без того были открыты - только спроси! - но нет, тебя не устраивает достойное согласие. Тебе нужно завоевание, да? Сопротивление, которое можно было бы подавить?..

'Прости'. - Третий раз повторил он, но что-то, что слышалось в тихом голосе, убеждало: мы по-прежнему говорим о разном.

'Как пожелаешь. - Согласилась легко. - Ты не получишь сопротивления, эльф. Я не доставлю тебе радости дешевой победы. Попробуй доказать превосходство там, где нет противника'.

- Не понимаю, о чем разговор: у тебя мысли путаются. - Мягко посетовал Эллорн, прикрывая меня покрывалом. - Пусть сон смоет обиду. Спи, Элирен...

*

Раскланялись, разошлись, оружие на изготовку. Его меч у моего горла.

- И все же, я считаю это интересным. - Настаивает Эллорн, без раздражения в сотый раз, верно, начиная снова. - Давай обсудим подробнее.

Его клинок легко касается моего подбородка. Выдержав мгновение, эльф убирает его, я выдыхаю. Раскланялись, разошлись, меч на изготовку.

- Танец, Элирен. Поединок - танец, надо только попасть в ритм.

Раз, два, три, - его клинок у моего горла. Поклон, разошлись, меч на изготовку.

- Ты не слушаешь ритма, Элирен. Будь внимательнее.

Раз, два, три - меч в привычной близости. Раскланялись, разошлись, все сначала. Мне не хватает силы? Возможно. Но больше мне не хватает быстроты. Я не вкладываюсь в его отсчет, никому не упредить реакцию эйльфлёр.

Раз, два... Танцевальный момент еще короче.

- Соберись. Может быть, ты устала?

Еще чего; поднимаясь с пола в двадцатый раз, отсчитывала себе ритм: раз, два, три...

- Но, говоря по чести, люди не превосходят эйльфлёр ни в одном из боевых искусств... Мне такие, по крайней мере, не попадались.

Еще и попытка сломить волю? Не многовато ли для столь неловкого противника, каким являюсь на данный момент? Раз, два, три, четыре. Ура! Но это только в знакомой связке. Хорошо, первые выпады отбивать я научилась. Но они могут быть и другими, не стандартными.

И, в любом, случае, это всего один стук сердца. Ты хочешь жить, Элирен? Раз, два... Каменный пол.

В следующий раз не встану - поняла отчетливо. Час, девушка, судя по солнцу, прошло не больше одного часа. Раз, два...

Снова каменный пол. Почему ты стала падать так часто? Вставай. Раз, два, на счет три - поднимешься. Раз, два, три, четыре... да идите вы с вашим ритмом!

Уведенная в сцепке клинков рука взметнулась вверх, закручиваясь в непреодолимой инерции, сбивая с ног, сбрасывая на пол в очередной раз. Сцепка слева направо. Подобралась, ожидая момента неконтролируемого движения собственного меча - вот он. Разворачиваясь вслед за твердым нажимом не сопротивлялась, наоборот, сама поднырнула под руку, выпуская тяжеленный меч, упала почти за спиной Эллорна, за гранью видимости, и сразу, не раздумывая, - с размаху назад, подбивая под колени.

- Фи, как не эстетично. - Пожурил эльф, пошатнувшийся лишь на мгновение, и снова его меч - у моего воротника.

- Зато практично. - Возразила, игнорируя протянутую руку, не спешила подняться. Сначала восстановлю дыхание. - С человеком этот трюк бы прошел.

- С человеком тебя просто уже не было бы в живых. - Спокойно поправил Эллорн, насмешливо следя за моими попытками выглядеть не уставшей. - Для этого вовсе и не требуется сильный противник. На сегодня все, Элирен. Завтра, к сожалению, не смогу составить тебе пару, но дня через два - в твоем распоряжении.

Как скажешь, принц.

*

Если Эллорн и не обладал способностями поэта, то, несомненно, обладал способностями слушателя. То в одном, то в другом Дворце происходило что-то вроде 'семейных вечеров', часто исполнялись поэмы и баллады, читались стихи. При моем слабом понимании эльфийского языка многое проходило мимо, задевая скорее содержанием, чем формой. Естественно, про то благоразумно предпочитала молчать, представляя себе вполне реально, чем обернется признание. Отмалчивалась, сколько могла, если уж не выходило, отвечала по возможности односложно. Наверняка моя неразговорчивость воспринималась весьма предвзято, но тут я была бессильна. Подобное времяпровождение угнетало безмерно, Эллорн, безусловно, догадывающийся о моем состоянии, как всегда, отстраненно наблюдал. Чувствуя в молчании некий вызов, не жаловалась. Ведь возможно, он действительно надеялся, что со временем это станет доставлять мне удовольствие.

*

Галерея над моей комнатой, под самой крышей, пожалуй, оставалась единственным местом, где на меня снисходило умиротворение. Бесконечные портреты рядами от самого потолка до уровня моих глаз по обеим сторонам были настолько живы, что казались окнами. Светловолосые и ясноглазые дамы и господа провожали взглядами, когда я проходила мимо, иногда делились мыслями. И ничего не ждали от меня. Некоторые рамки заполняла чернильная пустота, Эллорн объяснил: 'Это те, кто умер здесь', и я поразилась количеству пустых окон. Их выживание проходило непросто и кроваво. Не все рамки имели старый вид.

- Эйльфлер совсем не так много, как мне казалось вначале. - Набравшись смелости, как-то однажды попробовала вызвать его на разговор. - Конечно, многие погибли в первые годы выживания здесь, некоторые гибнут теперь. Но ведь у вас рождаются дети! И все равно вас так мало...

- Это так, - На удивление легко согласился он. - Дети рождаются, старшие в семье уходят охранять границы, и не все возвращаются. И нас действительно мало, по сравнению с другими расами. Ты считаешь, это опасно?

Ничего не скажешь, вопрос в лоб. Я помолчала, старательно подбирая слова.

- Нет, я не думаю, что вас легко перебить. В воинском мастерстве нет равных эльфам, тут не может быть двух мнений. Тактика ваша безупречна, хладнокровие непоколебимо, дисциплинированность достойна подражания. Ни одна раса, всерьез затронувшая вас, не сохранится, вы ведь еще и мстительны... о, не оскорбляйся! Вы просто помните дольше, чем остальные. Третье поколение людей, к примеру, может уже и не знать, что же такого натворили их деды; может не понимать причины кровавых расправ. А для вас сто-двести лет не срок. Вы помните всё.

Он кивнул, соглашаясь: 'Мы помним. Я помню гибель каждого из своих детей, Элирен, всех, до младших в роду. Но я не мщу за них. Ты вновь пытаешься судить, не имея представления о предмете'.

Я промолчала. Вряд ли я имела право на такие глубокие откровения.

Из ближайшей арки вышел темноволосый эльф в изумрудно-зеленых одеждах. Эллорн склонил голову, приветствуя явно старшего. Я смутилась настолько, что вообще не помню ничего из того, что говорилось в ту короткую встречу между Принцем Эллорном и Королем Эманелем. Вскоре Король удалился, я обрела возможность успокоиться, и сообразить: он приходил не к Эллорну. Так, словно случайно, он пришел посмотреть на меня. Интересно, зачем? Насколько можно определить, во Дворцах бывали человеческие женщины, в Розовом-то точно, некоторые из них явно жили здесь долго. Нет, я не смела даже задумываться об осуждении такого шага - каждый волен распоряжаться собственной судьбой. Если кто-то выбирает путь забвения, им можно лишь позавидовать. И Охотники не подвергались здесь унизительным намекам. Какой бы ни была связь родителей, одна сторона точно никогда не позволяла себе оскорбить память детей.

- Очень интересные мысли. - Слегка рассеянно согласился Эллорн, беря меня под руку. - И откуда такие... глубокие умозаключения?

Взбешенная небрежным тоном я на какое-то время вновь обрела себя.

- Перечислить по порядку? - Останавливаясь посреди коридора, спросила насмешливо. - Изволь: во всем Дворце лишь в одной комнате бассейн с теплой водой. В моей. Потому что люди не признают ледяные купания, а вы, кстати, предпочитаете прохладные источники. Дальше, - никто из эльфов не пользуется свечами для удобства, только для развлечения, а в моей комнате их просто куча. Везде подсвечники. Не утверждай, что все это - специально для меня, иначе я расплачусь от умиления. Дальше, Эллорн: особенности предложенного мне гардероба. Женщины людей одеваются не совсем так, как эльфийки - ты ведь знаешь, во что одеты эльфийки? - и если и эти милые мелочи припасены специально для меня... Дальше перечислять?

- Нет, - Резко ответил он, - не надо. Я знаю, что ты скажешь дальше...

- ...Откуда-то в мире появляются Охотники. - Хладнокровно закончила я.

Он слегка заметно вздохнул. Мне показалось, что ожидал он чего-то совсем другого, и был рад, что не услышал.

- В твоем Дворце бывали женщины и до меня, мой принц. И меня совершенно не интересует, кто именно из вас приводил смертную подругу, не вздумай ничего объяснять, не создавай между нами неловкости!

- Я не буду... - Согласился он. - Пойдем в парк?

- Один вопрос, Эллорн. - Попросила, гадая, надо ли быть настолько любопытной.

Он помолчал, прислушиваясь, потом слегка пожал плечами:

- Наверное, лучше мне ответить сразу, ты ведь все равно не успокоишься. Да, Элирен, мне было трудно, и не только мне. Расставаться всегда трудно, для обеих сторон. Возможно, нам, остающимся, сложнее именно в силу того, что мы остаемся. Вам, людям, свойственны изменения, вы воспринимаете потери как нечто неприятное, но неизбежное. Мы же не привыкли отказываться ни от малейшей малости, что создана, либо завоевана нами. Ты понимаешь?

О, да. Наверное, даже лучше, чем хотелось бы.

*

По краю бортика террасы, граничащей с моим балконом, шли круглые щиты с наивными лепными изображениями скромных полевых цветов, раскрашенные яркими, сочными красками. Возможно, в силу собственной элементарности, но меня они притягивали. Однажды, выйдя на террасу, обнаружила изменения: с ромашкового поля была стерта краска, а венок из одуванчиков приобрел неприятный резкий оттенок. Безошибочно определив виновника, терпеливо дождалась его появления на террасе, готового вернуть жизнь ромашкам, спросила:

- Чем тебе не угодили одуванчики, Дейлин?

Эльф, не пожелав ответить, хмуро посмотрел на меня, потом на картинку, явно задетый попыткой критики своего произведения. Я ждала ответа, и не собиралась смущаться. Он пожал плечами, и просто ушел: то есть как всегда, спрыгнул на свой балкон. Возмущенная открытой бестактностью, отомстила:

- Ничего они не желтые. - Сказала нарочно громко, уходя в комнату.

- Ты позволишь мне потревожить твое одиночество? - Не прошло и минуты, как эльф вновь стоял на террасе. И, когда я вернулась, требовательно: - Почему они не желтые?!

- В твоем желтом слишком много золота. И очень мало солнца.

Сведя брови, Дейлин в упор смотрел на цветы. Просто замер, если бы ветер не шевелил кудри, можно принять за статую. Поленившись идти через комнату и коридор к общепринятому выходу на террасу, просто перешагнула невысокий разделительный бордюр, выдвинула из ниши кресло - одно, - и села, ожидая результатов размышлений.

- Все равно не понял. - Признался, наконец, эльф, обретая вновь подвижность. - По-твоему, желтые - это кувшинки?

Старательно вспомнила кувшинки в закрытом пруду, в правом крыле Розового дворца, решительно не согласилась:

- Не знаю, с примесью чего, но в тех цветах тоже не весь цвет - желтый.

- Потому что они немного с зелена. - Подсказал Дейлин, вновь занявшись изучением одуванчиков. - Так что?

- У золота оттенок пламени. У солнца - нет. - Не умея сказать точнее, попыталась использовать сравнения. - В твоих одуванчиках слишком много огня, это неправильно. Весной нет накала, нет открытого жара. Весна разнообразна и ярка, но осторожна. А твои цветы имеют окрас тех, что цветут на излете лета.

- Знаешь, я подумаю над твоими словами. - По-моему, и не расслышав меня толком, согласился Дейлин, небрежно прощаясь.

Подождав, пока эльф исчезнет привычным путем через перила, еще раз осторожно подошла к карнизу. Нет, совершенно точно - они слишком красные.

Тревожное настроение, в общем-то, не имеющее ничего общего с художником, не позволяло усидеть на месте. Походив бесцельно по комнате, покосилась на полку с восковыми уродцами, вновь вышла на балкон. Тучи уплотнились, к ночи они затянут все небо, - подумала, посматривая на тонущее в пушистых перинах солнце. Шум ветра, обычно так много говоривший мне, казался раздражающе громким. Хочу тишины - поняла отчетливо. Внешней и внутренней. Я устала жить ожиданием. Я устала прислушиваться к шагам в коридоре ночью, и собственному отчаянию днем. Я знаю, что никогда не услышу того, чего жду с упорством, достойным лучшего применения.

Одиночество многоречиво, я устала его выслушивать.

Кувшинки в закрытом пруду - возможно, они действительно желтые... Сдернув со спинки кресла меховую накидку, решительно спускаюсь вниз, в правое крыло Дворца, придирчиво спрашивая себя - а не затем ли бегу туда, что буду хоть немного ближе... к нему?..

*

Я не одна.

В полумраке крытого пруда постороннее присутствие ощутилось резко, тревожаще.

- Прости, что нарушаю твое одиночество. Ты желаешь остаться одна?

- Я слушаю тучи, здесь, где их голоса не перекрывает гомон леса. Если желаешь, их можно слушать и вдвоем. - Неожиданно храбро ответила, удивляясь собственной разговорчивости.

Эльф подходил из затененного угла, вырисовываясь сначала силуэтом, потом объемной тенью. Отведя взгляд, принялась рассматривать кувшинки: желтые, белые и розовые, почему-то уверенная, что настоящие кувшинки бывают только какого-то одного из представленных цвета.

- Я - Маррир, а ты, верно, Элирен?

Плотные тучи все более становились свинцовыми. Если бы сейчас была не зима, наверняка могла бы разразиться прекрасная гроза. Снег, превратившийся из мелкой крупы в пушистые комки, постепенно гасил окна в прозрачной крыше, затягивая их таинственной занавесью. Когда слой его слишком тяжелел, он просто съезжал по покатым поверхностям, на какое-то время освобожденное окно вновь оживало, потом всё повторялось. Клочки полу-света мягко перемещались по поверхности пруда, придавая тишине завершенность.

Темнело.

'Ты - блик. Я - тьма. Это танец, Элирен'. - 'Вообще-то я не подходящий партнер тебе, эйльфлёр...' - 'Кто слышит голос зимы, тот слышит музыку теней'.

Медленный танец в сгущающихся сумерках... он просто взял меня за руки, и повел по песку, мысленно отсчитывая ритм: 'раз, два... раз, два...'

Шаг друг к другу, шаг назад. Шаг в серый квадрат, шаг в квадрат плотной ночи. Поплыли столбы рассеянного мутного вечера, поплыл притихший пруд. Переплетаясь, смазываются границы даже теней. Даже оттенков. Даже тишины.

Мир закружился вокруг нас, вокруг обрывков тьмы, вокруг светлых пятен под ногами, чистых окон и незрячих глаз...

- Ты желаешь остаться, или покинешь пруд?

- Мне пора уходить. - Скрывшая реальность темнота усилила мистичность. Окна сверху окончательно погасли, скупо отливая серым, не пропуская и луч света. Где-то рядом эльф, но я не слышу его движений, отпустив руки, не чувствую присутствия.

- Если позволишь, хотел бы проводить тебя наверх.

Вложив пальцы в точно протянутую руку, неторопливо иду за ним.

Должны бы появиться двери и терраса, но вдруг появляются винтовые ступени, по стенам изредка - факелы, эльф, проходя мимо, зажигает их. Для меня. Промежутки темноты между кругами света длинные, Маррир не отпускает моей руки. Не оставляет, проводя вверх по лестнице, через несколько переходов в узкий коридор, вновь вверх по лестнице. Подойдя к глухой стене на верхней площадке просто легко прикасается к ней пальцами, и мы оказываемся в знакомом коридорчике с полукруглой аркой. Именно здесь эльф отступает от меня.

Когда-нибудь я научусь никак не относиться к всеобщей осведомленности о месте проживания женщины, приведенной принцем Эллорном. Его привычки сложились давно, и как видно, не изменялись.

- Твое общество доставило мне истинное удовольствие. Надеюсь, я был не слишком назойлив?

- Ну что ты, Маррир. На какое-то время ты провел меня в сказку. Доброй ночи, эйльфлёр.

- Доброй ночи, Элирен. Завтрашняя ночь будет лунной, тучи разойдутся, ветер утихнет. Доброй ночи.

На террасе кто-то присутствовал, прислушавшись к негромкому напеву, поняла: Дейлин. Сразу прошла к бассейну, присела на бортик, рассеяно слушая доносящуюся песню. Сумбур теней в голове не проходил, околдовывая, обещая открыть некую истину, что может сделать счастливой...

Ночью мне снится Маррир, он стоит в полнейшей темноте над непрозрачной водой крытого пруда, слушая умирающую вьюгу.

*

Утром, выглянув на террасу, постояла над стертым венком, удивляясь сговорчивости эльфа. Ведь, что ни говори, а я могла и ошибаться.

Не зная, куда себя деть, просто отправилась бродить по Дворцу. В одном из переходов едва не столкнулась с беловолосым эльфом. Отскочив от неожиданности, рассматривая его, поняла: то, что вначале приняла за особый оттенок волос, было сединой. Слегка улыбнувшись мне, он поклонился, извиняясь, прошел мимо. Черные глаза очень напомнили кого-то, долго вспоминала - кого, так и не смогла.

Потом уже сообразила: одежда эльфа была зеленого цвета.

*

Перед тем.

Утро еще раздумывает, надо ли ему просыпаться столь рано, а в угловой мастерской слегка позвякивает молоточек. Мастер не зажигает света, не раскрывает ставней. Он не видит ночь.

Ближе к полудню приходит принц Бринон, останавливается у входа, привыкая к полумраку. Маррир, оторвавшись от работы, зажигает светильники, отходит к окну, поскольку оно не открыто, получается - отступает в тень.

- Доброго утра, отец.

- Сейчас середина дня. Ты позволишь оторвать тебя от дел?..

- Я всегда рад тебе, отец.

Принц пристально рассматривает не склепанные половинки ножен под короткий меч. Посредине ножен причудливый узор: даже не притрагиваясь к ним, и не шевелясь, кажется, что по спирали сам по себе движется блик света, обвивая ножны лентой.

- Меча еще нет, им я займусь позже. - Поясняет мастер, оставаясь у темного окна.

- Ты поймал свет. Что это значит?

- Внутреннее, неосознанное стремление вперед. Я нашел в ней интересную мелодию... Мне не удалось?..

- Не знаю. Я не увидел в ней ничего особенного.

Некоторое время в мастерской висит тишина, потом Маррир говорит спокойно:

- Не о чем беспокоиться, отец, ты знаешь. Но если это приказ...

Бринон еще долго смотрит на ножны, потом просто стоит, задумавшись. Уходя, произносит:

- Не приказ. Предостережение.

*

Ночь, лунная и тихая. За день ветер унялся. Тучи разошлись.

Спускаясь вниз, встречаю внимательные взгляды. Обычно женщины не совершали прогулок ночами?

Он у пруда, сидит на скамеечке, легко перебирая пальцами ленивые струи. Понаблюдав, как рассеянный свет красит одним цветом и серебряный обруч, и седые струйки в черных волосах, и металлические застежки одежды, здороваюсь:

- Доброй ночи, Маррир. Она действительно лунная.

- А-а!.. Тебя тоже зовет тишина?

Иногда. Наверное, слишком редко.

- Мне уйти?

- Я слушаю шелест лунных лучей, Элирен. Его можно слушать вдвоем.

На его приглашающий жест присаживаюсь на низкий бортик. Каждый раз, когда красивое лицо поворачивается в мою сторону, приходит уверенность - Маррир видит меня. Хоть и знаю, что этого не может быть никак. Понимаю, чьи глаза вспомнила, столкнувшись с седым принцем нынче днем: у Маррира они такие же черные, с тем же непонятным выражением. Только совсем неподвижные. Неживые.

Эльф на ощупь находит мою руку, и уводит на платформу над прудом. Совершенно не испытывая страха, полностью подчиняясь слышимой лишь нам музыке, между небом и прудом, мы танцуем на ней до рассвета.

Вернувшись перед восходом в комнаты наверху, отмечаю тихое умиротворение в душе, созвучное тишине рождающегося утра.

*

- Сегодня ты совсем не форме, Элирен. Плохо спалось ночью? Конечно, танцы в лунном свете весьма расслабляющий отдых, но не до утра же...

Сегодня не успеваю даже сгруппироваться, падая.

Раз... Каменный пол. Его меч над лицом.

Раз... Каменный пол. Клинок ложится на воротник.

- Знаешь, иногда я задаю себе вопрос: а нужен ли противник людям?

Раз, два...

- То есть, противник - вообще как данность? Ведь ты, к примеру, просто сама зарежешься мечом, только мешать не надо.

Раз, два, три, четыре. Не дождешься.

И так на протяжении многих (как мне кажется), часов.

*

Возвращаясь, чтобы переодеться в сухую рубашку - Эллорн поставил меня в известность об очередном 'семейном собрании', на этот раз - в собственном Дворце, сталкиваюсь с темной тенью на лестничной площадке.

- Доброго дня, Элирен. Завтра полнолуние. Для тех, кто умеет слушать, будут петь реки... Если желаешь, присоединяйся, завтра многие придут на поляны за фруктовым парком - там мы собираемся в тихое полнолуние.

Чувствую легкую тянущую боль под левой лопаткой, понимая, что дело не в недавних падениях. Да, мне тоже очень хочется быть с вами. Только тогда я вновь не высплюсь, и Эллорн... В общем, не в этот раз.

Маррир, согласно кивнув, ушел.

*

Однажды... Да, видимо, именно так и случаются все значительные события в нашей жизни: со слова 'однажды'.

Однажды за Эллорном прислали из Мраморного дворца. Мы были вдвоем, и поэтому я оказалась там, где оказалась: вежливость не позволила ему оставить меня, а моя скромность еще не развилась настолько, что бы добровольно отказаться от посещения главного на настоящее время Дворца эйльфлёр - королевского.

Я знала, что Эманеля нет сейчас во Дворцах, Эллорн сам сказал об этом, поэтому излишнее стеснение не отшибло возможности наблюдать. Мраморное чудо было не настолько высоким, как Розовый Дворец Эллорна, и много более просторным, без лужайки у главного входа. Лес подступал к самым ступеням, нежно обнимая искрящиеся всеми цветами башенки.

Мне очень хотелось остановиться, но шагавший впереди эльф поманил в невысокую дверцу, повел узкой лестницей вниз. Я насторожилась. Еще никогда не спускалась я в подвалы Дворцов, хоть и догадывалась об их существовании. Пройдя широкими дверями, мы вошли в зал, в котором не было ничего, кроме каменных скамей. Сидевшие и стоявшие тесной группкой эльфы обернулись, заговорили негромко. А меня почему-то пробил озноб. Незаметно осматриваясь, поняла, что это место, в отличие от всех остальных мест в Зачаровне, мне не нравится. Эллорн жестом подозвал поближе, но я села подальше и с краю. Среди собравшихся только двое, не считая меня, не носили одежды зеленого цвета. Мне не нужны были секреты Королевского Дома, я уже почти жалела, что напросилась.

Но волей-неволей, а услышала достаточно, чтобы понять: речь идет о гноме, что задержан на границе Зачаровня, и был доставлен, ввиду необычности ситуации, для рассмотрения дела Королем Эманелем. Король находился в отлучке, дело не терпело отлагательства, потому собрался Королевский Дом. Час от часу не легче! И зачем я вообще сюда притащилась?!

Гномов не захватывали живыми. Отчасти из невозможности победить гнома, пока он жив, отчасти из гордости самих гномов, не желавших сдаваться на милость врагов, отчасти из-за того, что эти самые враги - эйльфлер - если чем и были известны, уж никак не милосердием к побежденным.

Гном оказался довольно высок и очень молод. Явно выше меня, и лет ста-ста пятидесяти. Для горного племени возраст юности. Его руки не были связаны, и в этом я заподозрила отнюдь не снисходительность. Эйльфлер молча смотрели, как он подходит, не меняя поз, эльфийки - не снимая настороженно-брезгливых масок. Он остановился напротив, без вызова посмотрел на мужчин, учтиво поклонился дамам, задел взглядом мою скамью, сказал звучно:

- Приветствую Королевский Дом эйльфлёр, и благодарю за время, что уделили мне. Я - Баннед, из Племени на Северном Отроге Трабба.

- Не приветствую тебя, поскольку не приглашал. - Раздельно произнес принц Бринон, эльф с необычными, седыми волосами. Познакомившись с ним несколько раньше, тогда же отметила холодок, что пробегал по спине всякий раз, даже когда он просто бывал рядом. Гном понимающе кивнул:

- И я не желал нарушать покой ваших домов.

- Зачем же ты нарушил границу, Баннед из Племени Северного Отрога?

- Я принес вести, принц Бринон.

Эллорн, неподвижно стоявший, вдруг обернулся и посмотрел в мою сторону. Очень отстраненным взглядом. Правильно, и я не в восторге присутствовать там, где мне быть вовсе ни к чему.

- Что за вести? - Тихим голосом спросила белокурая эльфийка с серыми глазами. Баннед слегка дернул щекой. - Мы предполагаем, что они не добрые, гном. Говори же, зачем пришел.

Гном полез за пазуху. Ни одного лишнего движения, но эльфы сразу насторожились. Небольшой сверток, в тряпице линялого бирюзового цвета, он аккуратно положил на ближайшую скамью, отступил, не глядя ни на кого. Эллорн, быстрый, как всегда, тут же оказался рядом, откинул ткань и резко развернувшись, заглянул в глаза гному.

Я осторожно выглянула из своего угла: в тряпице лежали пряжки, какими пристегиваются ножны кинжалов или ножей к поясному ремню. Довольно много.

- Ты насмехаешься? - Спросил Эллорн настолько спокойно, что стало страшно даже мне. - Ты пришел похвалиться?

- Нет. - Не меняя тона, ответил Баннед, более не отворачиваясь. - Я не намеревался оскорблять память погибших храбрецов, пусть и не дружественных мне. Я просто принес их памятки, как положено обычаем. Мы столкнулись на самой кромке Безымянных Полян, на Северном склоне. Место это называют своим и эйльфлёр и гномы, а я слишком молод, чтобы судить по справедливости, кому оно принадлежит на самом деле. Но мне с товарищами было поручено охранять Поляны - и мы охраняем их. Ваши соплеменники похоронены должным образом, мы насыпали курган на опушке, не отделяя погибших от родного их сердцу леса. Рядом не было Охотников, а нас осталось не так много, чтобы ослаблять заставу, отправляя отряд за советом в Центральные поселения к Управляющим. И мы отправили двоих: один пошел вызвать подмогу, я отправился выполнять долг. Я его выполнил. Больше мне нечего сказать вам.

Подошли двое эльфов, и Баннед, всё поняв, развернулся. Его вывели в ту же дверь, из которой он вошел. Над эйльфлёр повисла душная тишина. Скорее всего, они общались в ментале, но я, по доброй воле, никогда не заглянула бы туда. Уже не столько из стеснения, сколько из некоей предвзятости. Если вслух я еще могла бы сказать не всё, что думаю - если бы успела себя остановить, - то с мыслями справлялась намного хуже. Они не признавали контроля, не покорялись разумной осторожности. Они подчинялись больше чувствам, а симпатии в тот момент почему-то были на стороне гнома Баннеда. Возможно, из шалой общности - мне поступок гнома внушил невольное уважение, я предполагала, что сама поступила бы также. Да меня и не приглашали к разговору, к счастью.

'Не выставляй напоказ свою ограниченность, - Посоветовал Эллорн свысока. - Не пытайся казаться неразумнее, чем ты есть'. - 'Нельзя убивать за благородные поступки. Пусть и неразумные'. - 'Благородные?.. Впрочем, человеческая логика меня часто ставит в тупик. Присущая смертным врожденная глупость еще могла бы извинить невольную бесцеремонность, но не откровенную наглость'. - 'Эллорн! Не вынуждай меня грубить. Ты хочешь казнить сразу двух инородцев?'

Волна, что хлестнула из серой вечности, смела бы с пути и стену. Я не отвела глаз. Если сейчас он ударит меня, все равно не отвернусь. Потому что даже из вежливости не соглашусь с несправедливостью.

'Ты не несешь ответственности за свои поступки, и потому так уверена. Тебя охраняет обычай гостеприимства'. - Беспощадно не спустил Эллорн, и кровь, рванувшаяся мне в голову, застучала в висках. 'Как видно, не все обычаи соблюдаются столь тщательно. Как вы их делите, по принципу: удобно - неудобно? Или: желаю - не желаю? - Теряя контроль, резко ответила в ментале, получилось явно громче необходимого, эльфы начали оборачиваться. С очень опасным вниманием. Хватаясь за остатки благоразумия, предупредила: - Не провоцируй меня'. - 'Не провоцируй - на что? Что такого ты можешь сделать, если боишься свое недовольство просто высказать вслух?!'

- Думаю, здесь никого не интересует мое мнение. - Севшим от напряжения голосом ответила, вставая. - Позвольте мне удалиться, господа. Я и так не должна была здесь присутствовать.

Они смотрели мне вслед настолько откровенно, что это возымело обратный эффект: вместо того, чтобы уничтожить зарвавшуюся букашку, их презрение расправило мне крылья. Я сделала то, что не сделала бы, наверное, в здравом уме, при всем моем обычном безрассудстве. Уходя, обронила:

- Как просто - унизить неравного...

И тут же, в полушаге, меня развернули крепкие руки, поставили перед ними почти на то же место, где до этого стоял гном.

Эльф с каштановыми вьющимися волосами, принц Сейлин, сказал дружелюбно:

- Ни в коей мере не думал я оскорблять гостью. По праву самого старшего здесь, заверяю тебя в этом же от имени всех остальных присутствующих. - Я слегка кивнула, принимая его извинения, понимая, что все лишь начинается. - И я прошу твоего совета, женщина Элирен, прошу искренне. Нам, возможно, действительно всё видится не так, как смертным. Помоги нам понять друг друга.

Меня не обманул ни тон, ни форма. Они жаждали мщения, они желали потехи. Я просто подвернулась под руку. И теперь, чем бы все ни закончилось для гнома, для меня все закончится, наверное, еще хуже, если такое возможно. Что ж, господа, вы сильнее. Вы решаете, кто станет следующей мишенью.

- Все не так трагично, Элирен. - С непередаваемой издевкой успокоил Эллорн, отстраняясь, отходя в сторону, оставляя меня совершенно одну в центре. - Мы просто хотели бы знать, на что могут рассчитывать друзья-смертные. Скажешь нам?..

- Нет. - Глубоко вдохнув, я рванула цепочку с шеи. - Не скажу. Покажу. Ты узнаешь это, Эллорн?.. - Он кивнул, оглядываясь на других, подтверждая. - Это покровительство, что ты подарил мне. Твое позволение находиться в Зачаровне. И покидать его. Я отдаю его гному Баннеду, пусть он уходит беспрепятственно.

Когда я клала подарок Эллорна рядом с линялой тряпицей, у меня так дрожали руки, что кулон едва не упал на пол, пришлось прихлопнуть его ладонью.

Эльфы молчали, словно ждали продолжения. А у меня к горлу поднимались слезы, слезы, которые можно было истолковать по-разному. Я не собиралась давать им возможность толковать их хоть как-то.

- Вот теперь я точно ухожу. - Заключила, перешагивая через ближайшую скамью. Не из желания покрасоваться. От торопливости, - я очень спешила успеть.

Разревелась уже за пределами Мраморного Дворца, и слышали меня лишь высоченные деревья, слушали, и сочувственно кивали.

*

В своей комнате смахнула вещи в сумку, и села ждать. Знала, что ко мне придут, теперь, передарив гарантию неприкосновенности, я сама оказывалась в двусмысленном положении. И не стараясь представить, чем закончатся две минуты триумфа, просто ждала продолжения. Поступив как должно, я сделала, что могла. Теперь их очередь поступить в соответствии с собственным обычаем. Устав от напряжения и постоянного чувства опасности, поняла, что больше не испытываю страха.

- Твое бесстрашие воспоют в легендах. - Подтвердил женский голос. Эльфийка с серыми глазами села в кресло рядом, жестом останавливая мое движение подняться. - Ты позволишь потревожить твое одиночество, Элирен?

- Сочту за честь. - Я старалась припомнить ее имя, это не удавалось.

- Мое имя - Эрриль, я дочь принца Эллорна. Я хотела бы побеседовать с тобой. - Она явно уловила мои колебания, обезоруживающе произнесла: - Я очень хотела бы больше узнать о тебе, женщина, заставившая моего отца поступать неразумно.

Я не смогла отказать такой честности. Улыбнулась в ответ, выражая согласие.

- Ты, верно, заметила, что не все эйльфлёр испытывают радость от общения с краткоживущими. - Предположила она, покачивая в тонких пальцах настоящую, живую камышинку. - И не только среди младших Детей. Нам вы не интересны, не прими откровенность за преднамеренное оскорбление.

- О, нет! - Успокоила эльфийку, ничуть не лукавя.

- Кто к чему привык, Элирен. Нас устраивает порядок вещей, что установился уже давно в наших домах. Мы ничего не хотим от вас, кроме одного - не нарушайте наших раздумий. Это справедливо?

Я вновь согласилась.

- А отец - он другой. - С плохо скрытым восхищением признала Эрриль, сминая тонкий мягкий стебель. Я старалась не смотреть на руки, выдающие слишком много. - Он никогда не отступает от нового, он не устает от перемен. Возможно, это потому, что он очень долго общался с вами, смертные. Я думаю, дело именно в этом. Его ненасытность новых впечатлений поистине удивительна, я не знаю никого из Старших, кто еще был бы столь же открыт всему окружающему... Я не утомляю тебя?

Я просто промолчала. Она не ждала ответа, она пришла говорить с собой.

- Я не такова. - Прохладно констатировала она. - И многие не таковы. Творить, созидать - таково наше призвание, это всегда радует нас, эйльфлёр. Нам не очень нравится борьба... Мы, став Старшими в собственной семье, несем ответственность за наших детей - ходим в патрули, дежурим на границе, чутко охраняя свой мир. Отдаем долг. Но и только. А отец... он находит удовольствие в борьбе. В сопротивлении угрозе. В собственном превосходстве над слабыми ничтожествами, глупыми, бесполезными...

Меня слегка передернуло, эльфийка не заметила.

- Когда он сказал, что нашел Иринон, никто не отнесся к этому серьезно. Лесные найденыши не бывают Вестниками Высших. Но тебя действительно для чего-то отправили в этот мир, тебя, ему не принадлежащую. Скажи, это ты уверена, что ты - Иринон?

- Точно знаю, что я - не она. Сожалею, принцесса Эрриль, что разочаровала тебя.

- О, нет! То, что ты сама считаешь, всего лишь твое мнение. Оно не бесспорно. Хотя бы потому, что не дано понять полную истину и Бессмертным, не говоря о краткоживущих.

- Ты спросила... - Пожала я плечами.

Она не ответила. Ну конечно, ты спросила не для ответа, принцесса. И как я я отвечу. Надеюсь, тысразу не поняла? Ты спросила, чтобы услышать как довольна?..

- Не совсем, ибо многое мне по-прежнему не понятно. - Признала эльфийка, поднимаясь. Я встала следом. - Но многое и проясняется.

- Скажи мне, - Попросила я, и она остановилась в знакомом полу- движении. Кровное родство наличествовало явно. - Скажи, каков ваш приговор гному Баннеду?

- Его отпустили. - Ответила Эрриль равнодушно. - Ему передали твой подарок. Один раз ему повезло, не думаю, что повезет еще раз...

Что ж, а я довольна результатом, пусть хоть для гнома все закончится хорошо. Ожидая, когда же, наконец, свершится то, ради чего она и пришла сюда, удивлялась промедлению, совершенно не свойственному эйльфлёр.

- Элирен. - Раздумывая, начала она. Я не помогала, просто ждала. - Скажи, если бы я просила тебя обещать мне... нечто... сделать для меня, ты бы согласилась? Нечто очень значимое, о чем мне необходимо просить тебя, как бы ни было это трудно лично мне...

Я ждала.

- Эта услуга не доставит тебе хлопот. - Сказала Эрриль почти шепотом. - Она не будет обременительной...

- Не надо так, - Попросила я. - Не надо так раскланиваться, принцесса. Я обещаю, что сделаю, о чем ты просишь - и закончим на этом. Тебе мучительно упрашивать меня, мне не доставляет радости видеть тебя... зависимой. Что ты хочешь?

- Я прошу тебя не покидать нас, хоть и вижу, что ты уже собралась. Останься в Зачаровне еще на пару недель. - Крепнущим голосом произнесла она. - Можешь быть моей гостьей, если не желаешь оставаться гостьей отца. Только не уходи до его отъезда.

Значит, Эллорн уезжает? Ах, да, беседка, и голос принцессы Лирриль... Прошло два месяца. Он обещал вернуться на Тронг-Нльи. Странно, что я забыла.

- Я останусь. - Просто согласилась я. Наверное, уже не хватало слов под конец такого длинного дня. Она улыбнулась, уходя. Почти торжествующе.

Итак, больше никто не придет. Они все же оставили последнее слово за собой, снисходительно позволив мне совершить глупость, и не наказали за это. Ну и ладно. Главное - результат, как сказала принцесса Лирриль...

*

Перед тем.

Их трое, эйльфлёр в зеленом, последние оставшиеся в подвале.

- Совершенно невозможно, но, похоже, все именно так. - Соглашается эльфийка.

Молчание.

- Не самое разумное решение. - Возражает седой эльф. - Напротив, притягивает недоступное. Завоеванное же становится неинтересным.

Все с сомнением молчат, эльфийка поднимает взгляд, в котором возникает надежда.

- Он не послушает. - Слегка пожимает плечами третий эльф, с вьющимися каштановыми волосами. - Да и к чему тревога? Не бери в голову, Эрриль, ты видела слишком много, чтобы беспокоиться из-за пустяка. Все закончится, как всегда. Это всего лишь очередной эпизод, хоть и весьма забавный.

- Надо, чтобы она осталась. - Задумчиво напоминает Бринон. Сейлин вновь пожимает плечами. Эрриль слегка морщится, но кивает.

*

Можно было сказать, что между нами ничего не изменилось. Можно было заметить, что изменилось всё. Если раньше я предполагала в его отношении ко мне крайнюю степень требовательности, то сейчас понимала, насколько терпимым был Эллорн до того. И чем больше он становился тираном, тем меньше я сопротивлялась. Безумная надежда на возможность заслужить его симпатию старанием не имела под собой никаких обоснований - только мое неразумное желание уйти от осознания невозможности хорошего финала. Я бежала в послушание, как в последнее средство. Подсознательно ожидая взрыва. Внутренне сжатая.

*

- Ты требуешь невозможного, Элирен. Этой бритвой ты просто отрежешь себе пальцы.

Или кое-кому слишком высоко задранный нос.

- Возьми обычный набор, вон, на второй справа подставке. Да, с серебристыми рукоятками. Вы с ним больше соответствуете друг другу.

Как скажешь, мой принц. Могу взять и заступ, если прикажешь. Все равно ведь не попаду.

- Что ты делаешь? Это не метание в цель, это выбрасывание вон.

Первое - наложить ладонь. Взять точно, перехватывать в реальных условиях некогда, да и просто опасно.

- Ты так боишься пораниться?

- Нет.

Второе - увидеть цель. Не заподозрить, что она где-то там, а увидеть, оценить подвижность, ухватить сразу предыдущее, настоящее и возможное будущее движение противника.

- Нож - продолжение твоей руки. Как можно так плохо знать себя?

Пытаюсь точно охватить рукоятку пальцами. Взмах - бросок - синий всверк в правом углу. Эллорн оценивающе смотрит, явно определяя расстояние до ножа.

- Ладно, просто бросаться ножом ты научилась. Теперь попытайся бросить его в нужном направлении.

Их десять - метательных ножей, самый крупный в две ладони длинной. Самый маленький - в ладонь, ни разу еще не долетел до цели. Тяжелым хотя бы просто докидываю до стены.

- Остановись! Почувствуй свою руку. Разожми пальцы. Теперь еще раз: охват - цель - движение - ... очень занимательно.

Бросок должен стать мыслью, мысль - движением. Нож и рука - одно целое. Отделяясь, нож несет в себе мое стремление.

- Ты кидаешь не в противника, ты просто отбрасываешь оружие в сторону. Оно настолько тебя пугает?

Охват, цель, бросок...

Охват, цель, бросок...

Эллорн, позволяя мне отдохнуть, пытается наглядно показать, как все просто: кисти его рук одновременно совершают плавное движение, и серебристые рукоятки на темной мишени образовывают вершину угла. Прищурившись, эльф сосредоточенно дорисовывает пейзаж, поглядывая на дальние белые пики Трабба за окном. Получается очень похоже: четыре вершины спускаются ступенчато, пятая, самая высокая, обрывает плавную линию, резко выделяясь.

Некоторое время мы просто любуемся искристыми клинками, потом эльф извиняется и уходит, разрешая самостоятельно потренироваться. Не забыв выдернуть всаженные на треть в мишень ножи, аккуратно вновь разложить их на стойке. Оставшись одна, пытаюсь понять: предоставленное одиночество - демонстрация доверия или нежелание напрасно тратить время?

*

- За столько времени можно бы лучше изучить свои силы, Элирен. Твоя левая рука сильнее, но медлительнее. Что это значит?

Пожимаю плечами.

- Если нужна меткость, кидай нож левой. Если быстрота - правой.

Сосредоточившись, делаю по пять бросков каждой. Собирая по углам ножи, случайно ловлю отстраненный взгляд. Последнее время Эллорн и не пытается скрыть холодность, но я запрещаю себе видеть эти взгляды.

- Думаю, не стоит слишком расстраиваться. - Утешает меня, когда уходим из зала. - Здесь, в Зачаровне, тебе не придется защищать свою жизнь оружием, а за пределами эльфийских земель... при случае, думаю, даже ты попадешь, хотя бы рукояткой...

*

Конечно, так не могло продолжаться бесконечно, и не продолжалось. Всё закончилось очень вьюжным днем. Я сбежала на любимую верхнюю террасу, наслаждалась неистовством ветра, созвучным моему душевному смятению. И поняла - Эллорн за спиной, стоит, глядя поверх моей головы. В очень недовольном настроении.

- Я пытаюсь понять, мой принц, и не могу. - Прошептала, опасаясь встретиться с ним взглядом. - Помоги моей несообразительности, ответь прямо: чего ты ждешь от меня? Эллорн!.. Что ты хочешь?!

- Ничего. - Совершенно спокойно ответил он. - Главное не то, что я хочу от тебя, а что ты сама для себя желаешь.

- И что я для себя желаю?.. - Согласилась потерянно, предчувствуя очередную выволочку. Сколько их уже было с момента нашего появления в Мерцающих Дворцах! И не счесть. Эльф прекрасно умел ударить словом. Сохраняя невозмутимое спокойствие, оставаясь предельно вежливым, иногда - даже улыбаясь. По началу я пыталась защищаться - естественно, напрасно, с эльфами спорить бесполезно. Они всегда правы. Потом просто молча скрипела зубами.

- Ничего не дается легко, Элирен, не так ли? - Холодно поинтересовался он. Я кивнула. - Не просто дотянуться до понимания собственных желаний, и самое скромное из них скрыто столь глубоко, что не сразу осознается. И еще сложнее - получить желаемое. Ты не думаешь, что именно для тебя будет сделано исключение?..

Замораживающий дыхание холод между нами перерождался в лютый мороз. Не решаясь ничего сказать, просто покачала головой. Эллорн отвернулся, молчал отстраненно. Я ждала.

- Мне претит роль наставника. - Признал эльф, оглядывая меня сверху - вниз. - А тебе не подходит роль послушного ребенка. Ни ты, ни я не являемся ими на самом деле. А кем мы являемся?..

Тихий вопрос подхватил знобкий ветерок, играя, унес далеко. Тоскливое одиночество, что все чаще посещало меня ночами, нагло заявилось днем, повисло на плечах, издевательски подставляя ножку.

- Сегодня вечером я приглашаю тебя в общую залу. - Только из вежливости, как мне показалось, пригласил Эллорн. - На некоторое время мне придется тебя покинуть - меня ждут на Тронг-Нльи. Возьмем паузу, Элирен. Для тебя - время оценить свои силы. Для меня - время подумать. Когда я вернусь, многое будет по-другому.

Зимой Зачаровень полупрозрачен. Голые кроны перемешиваются с зеленой хвоей, припорошенной белым, создавая причудливый узор, что не в силах изобразить ни один, самый гениальный, художник. Никто не в силах противостоять природе, изменчивой ежесекундно, неизменной всегда. Смельчаков, бросающих вызов вечности, ожидает жалкая участь обреченных на изнуряющую гонку, погоню бесконечную, потому бессмысленную. Погоню, которая заберет всё: время, силы, чувства. Ничего не предложив взамен. Повинуясь жесту принца, я спустилась вниз, на свой балкон. Откинувшись на низкий бортик, подождала, но Эллорн застыл наверху, уподобившись одному из барельефов. Понаблюдав, как ветер треплет его темно-зеленый плащ, ушла в комнату.

Отчаяние, не смевшее серьезно приставать на глазах эльфа, плотоядно ухмыльнулось, протягивая лапы. Теряя на ходу одежду и сознание, я плашмя упала в бассейн. Теплая вода любовно приняла, укачала заботливо, усыпляя последним благословенным сном. Без сопротивления вдыхаю ее, радуясь, что больше не придется просыпаться.

*

'Ты остановилась. - Мягко пожурили голоса. Я смахнула слезы, не желая выглядеть еще и жалко. Достаточно того, что выгляжу глупо. - Вот-вот, поступок твой не слишком благоразумен. - Согласились они укоризненно. - А ведь ты одна из немногих, Живущая. Ты подавала большие надежды. Жаль'. - 'Жаль. - Согласилась, мертвенно отражаясь в кровавых сполохах. - Вам жаль. А какая жалость грызет меня!..' - 'Не упрекай предназначение, оно ни при чем. - Разумно возразили мне. - Ты напрасно стараешься взвалить ответственность за собственную слабость на других'.

Они были правы. Все вокруг были правы, все, кроме меня. Неспособная ни на действия, ни на изменение, ни на понимание, вот что я такое. Мельчайшая песчинка мельчайшей судьбы.

Ничего не желая, ни на что не надеясь, я склонила голову и колени. Не прошу суда по заслугам. Не молю о пощаде. Не настаиваю на наказании. Ни жду ничего, даже объявления приговора. Пусть будет, как должно. Вам известно всё.

'Ах, предвидеть всё невозможно! Движение вперед, вот твой единственный путь. - С безграничной снисходительностью пропели голоса. - Понимание - не обязательно'.

Больно стукнувшись об острые грани фонтана, отплевываясь от противной сладковатой воды, я вынырнула, зажимая рассеченную бровь. Скрученная удушьем, ослепшая и оглохшая, с трудом приходила в себя, непонятным образом удерживаясь на поверхности, доплыла до бортика, прижалась к прохладному мрамору горячим лбом. Кровь, смешиваясь с водой, потекла в бассейн. Меня передернуло.

*

- Ты поранилась? - Удивленно спросил Эллорн, приподнимая волосы надо лбом. Я напряглась невольно, но дрожь не пронзила, как раньше. Проходя за руку с эльфом к столу, с удивлением отметила внутреннюю тишину, не свойственную мне ранее. Купание в бассейне явно пошло на пользу.

Улыбаясь их шуткам, кивая в ответ на редкие реплики, сначала с опаской, потом всё более расслабляясь, поняла: вновь становлюсь свободной. Той единственно ценной свободой, что возможна в этом, полном насилия и унижения мире - свободой быть собой. Несмотря ни на что.

- А ведь тебе нравится здесь... - С некоторым удивлением отметил Эллорн. Я подумала, и согласилась.

- Конечно нравится, здесь чудесно.

- Тогда дождись меня. - Наклоняясь к самому уху, попросил он серьезно. - Прошу.

Днем ранее за эти слова я отдала бы все. Сейчас они вызывали предчувствие невозможности. Эльф не дождался ответа, и слегка приподнял брови.

Было далеко до окончания вечера, когда я тихонько ушла наверх. Некоторые расставания лучше заканчивать сразу. Я попробую дождаться тебя, Эллорн, но почему-то знаю, что ничего не выйдет.

*

Не стремиться к невозможному. - Повторяла, засыпая в своей, уже ставшей почти уютной, огромной кровати. - Не плакать над недостижимым. 'Что есть невозможное?' - ехидно спросил чей-то странно знакомый голос во сне. 'Пока еще не знаю. Узнаю, когда увижу'. - Ответила ему.

Утром я проспала начало работ в граверной, куда пристрастилась сбегать последнее время. Подумав, решила пройтись по верхней галерее. Проходя известными коридорами, столкнулась с Рэйем, в смысле, налетела на него. Некоторое время мы в удивлении разглядывали друг друга, потом, уверившись, что это действительно мы, принялись хохотать.

- Вот не ожидал! - Признал Охотник, явно обрадованный нашей встречей. - Ты здесь гостья? Тебя Эллорн пригласил, да? Здорово здесь!

- Да, мне будет жаль покидать Зачаровень. - Согласилась, не имея в виду никакого другого смысла. - Тебя во Дворце поселили?

- Нет. - Решительно возразил Рэй. - Не люблю жить во Дворце, все кажется не настоящим. Я занимаю одну из беседок во фруктовом парке, всегда там останавливаюсь, когда здесь бываю. Пойдем в гости?..

- Часто бываешь? - Поинтересовалась, без смущения спускаясь по главной лестнице в обществе Охотника. С ним я не боялась даже себя.

- Реже, чем желалось бы. - Признался он, как мне показалось, не очень опечалено. - Но - что поделаешь, не все в жизни радости. Хотя, надо признать, здесь радостей больше, чем где бы то ни было.

- Это точно! - Искренне согласилась, внезапно останавливаясь от пришедшей в голову мысли. - И как раз одна из них стоит сейчас в моей комнате здесь, во Дворце. Называется 'оллонсе'. Имеет весьма подозрительный вид, знаешь ли. Я не решаюсь открывать ее в одиночестве, если ты подождешь меня минут десять, ты спасешь слабую женщину от возможной ужасной опасности.

- Ну, ты даешь... - Шепотом протянул Рэй, разглядывая фляжку на свет. - Это же настоящее 'оллонсе', не та дрянь, что продается на людских рынках. Откуда оно здесь?!

- Один художник преподнес: 'за неоценимую помощь...' Потом расскажу. - Предложила, за рукав утаскивая его к беседкам. - Сейчас не очень хочется хвастать. Ну, которая твоя?.. Ух, ты, вот это очаг!

Вечером, опьянев от разговоров и гномьей водки, мы сели на ступеньки беседки, бездумно подставляя лица крупным снежным хлопьям.

- Надолго не задержусь... - Каким-то своим мыслям ответил вслух Рэй. - Можно было, конечно, и позже подойти, но очень уж трудной выдалась осень. Хотелось отдыха. Как раз тут и приходит приглашение от принца Эллорна: нужен к такому-то дню. А я раньше пришел. С чего это уставать начал?.. Старею, что ли?..

Разглядывая еще совсем мальчишеские усики над верхней полноватой губой, я начала смеяться. Он удивленно понаблюдал за мной, явно не понимая, потом махнул рукой, и присоединился.

Да, Зачаровень в обществе Охотника - это совсем не то, что Зачаровень в обществе эльфа. Уходя в дальние прогулки с Рэйем, я заново открывала их для себя - и мальчика, и лес. И тот, и другой были достойны открытия. В лесу вспомнила о времени. Рядом с Рэйем задумалась о необходимости расставания.

Недели летели незаметно, однажды утром поняла - завтра должен вернуться Эллорн, пусть никаких вестей от него не было, и никто, кроме меня, не ждал его так скоро. А если он приходит, значит, мне пора уходить. Ни к чему лирические сцены и сопливые всхлипы. Они не нужны никому, в том числе и мне самой.

Решившись, стала собираться, и тут пришла Эрриль. Пришла, как всегда, без приглашения, вошла свободно. Спросила участливо:

- Уходишь?..

Я кивнула, гадая, что привело её ко мне, к той, что видела самое запретное - её слабость. Эльфы не прощают этого.

- Мы хотели бы побеседовать с тобой. - Ответила она легко. - Возможно, надо было бы нам поговорить раньше, но ведь и ты еще не ушла.

Невольно одернув потертую куртку, я отставила сумку в сторону.

- Прямо сейчас?

- Да.

- Пойдем.

*

Мы спустились в общий зал, и, оглядывая множество знакомых и незнакомых лиц, удивлялась собственной догадливости. Так и есть, они решили вновь оставить последнее слово за собой. Вот уж воистину: отложенное - потеряно. Мне совершенно все равно, кто первым попрощается.

Эманель, завораживающе величественный, приветливо улыбнулся, жестом подзывая ближе.

- Нам жаль расставаться, не услышав тебя, Элирен. - Без обиняков сказал он, и голоса вокруг понемногу стихли. - Ты не совсем обычная личность, возможно даже - совсем необычная. Тем необходимее не расстаться с обидой в душе. Скажи, в чем ты можешь упрекнуть нас?

- Ни в чем. - Честно ответила, подумав. - Ваше гостеприимство превосходит все, чего может пожелать человек.

- Тогда почему уходишь? - С убийственной логикой спросил Король. - Отсюда, где тебе так хорошо? Почему бы тебе не остаться, и не использовать все представившиеся возможности?

Так. Чем дальше, тем откровеннее. Но мне не нужна ваша откровенность, господа. Она больше не интересна мне.

- Передо мной поставлена цель. Скорее всего - недостижимая, но от того не менее обязательная. Я и так слишком уклонилась с пути, пора возвращаться на него.

- Если ты расскажешь о ней, возможно, мы могли бы помочь тебе, Элирен. Хотя бы советом.

- Я не знаю, что именно является целью, я только знаю, как идти к ней. - Посмотрев в синие глаза Эманеля, твердо закончила: - Но, если бы и знала, не думаю, что нуждалась бы в вашей помощи.

- Почему?! - Непритворно удивился эльф.

- Именно на этом пути вы просто не сможете мне помочь, если б и захотели.

- Почему? - Требовательно повторил Король, - Почему не сможем?

- Потому что мне необходимо идти вперед. - Теряя голос от волнения, я не отступила. Они внимательно слушали, но мне мнилась легкая растерянность в выверено точных жестах. - Уходя, я желаю вам благоденствия, по обычаю, но знаю - его не будет. Возможно, не сегодня, не через пару сотен лет, но через пару тысяч, вы столкнетесь с тем, от чего сейчас закрываете свои двери - вы столкнетесь с изменениями. И что вам тогда останется? Вам, которые настолько старательно отгораживались от остального мира, что уже сейчас перестали быть в нём. Остались всего лишь его отдельной частью. Вам, которые не участвовали во взрослении мира, не замечаемого вами принципиально. Вам, что столько времени потратили на бесплодные ожидания, вместо того, чтобы сделать хоть что-нибудь!.. Неужели вы надеетесь получить нечто даром?.. Нет, конечно, вы слишком мудры для таких неразумных ожиданий. Вы сознаете прекрасно, сколько сил необходимо отдать за одну лишь надежду на ответ, любой ответ!.. Но почему-то и не пытаетесь... вы, вечные пленники, можете предложить мне, свободной? Какую помощь могу яЧто принять от вас?

- Ты легко рассуждаешь о летах, о которых даже не узнаешь. - Снисходительно покачал головой Эманель. - Вы, смертные, слишком просто судите о том, чего не понимаете, и понять не сможете. Впрочем, мы тоже, видимо, не всегда верно судим о вас. Только почему же тогда вы так часто в нас нуждаетесь?..

- Я говорила лишь за себя. - Возразила, прислушиваясь к возобновившимся разговорам. - Твоя мудрость рассудит, Король Эманель, может ли дерзость одного служить упреком другому. За себя я отвечаю сама.

Он молчал. Я ждала позволения уйти, но он молчал. А вокруг все громче раздавался смех, вся явственнее проступала небрежная насмешка превосходства.

На сколько еще хватит мне сил не опускать глаз? Они снисходительно улыбались. Переглядывались, откровенные и прекрасные. Совершенно собою довольные. Переливы голосов снова начали сплетаться в мелодию.

- Довольно.

Никто не отреагировал.

- Довольно! - Резко прикрикнула я, и разговор обрезало, словно ножом. Они обернулись, слегка удивленные - и женщины и мужчины, все статные, красивые, максимально гармоничные. Мне действительно здесь не место. Эманель поднял ожидающий взгляд, взгляд, в котором явно читалось удовлетворение. Вот она, истерика низшего существа, подтверждающая ваше превосходство. Ладно, радуйтесь. А с меня довольно лживого расшаркивания. Даже если это последнее, что я могу себе позволить, я позволю себе быть человеком.

- Ваше покровительство тяготит меня. - Задыхаясь от собственной смелости, громко проговорила, стараясь, что бы голос ни сорвался. - Я не просила его, и теперь возвращаю без сожаления. Возвращаю не в обмен, отказываюсь навсегда. Меня сюда пригласили как гостя, - гость считает нужным вас покинуть. Примите пожелания благоденствия вашим домам. И прощайте.

Когда выходила из залы, мне казалось, что оставляю за спиной совершенно пустую комнату, настолько было тихо. Да, мои шаги отнюдь не были бесшумными, а движения - скользящими. Люди не могут ходить так. К тому же я не имела права выказывать суетливость. Но вышла я с поднятым подбородком и развернутыми плечами. Им смешны ограниченность и не умность - я знаю. Мне неприятна высокоумная спесь - пусть знают.

Потом, когда я во весь дух летела по коридорам и лестницам, гонимая только одной мыслью - скрыться, встречая изумленные взгляды, с некоторой досадой подумала, что не так уж они были и не правы. По крайней мере, на мой счет.

Спрятавшись от всех, закрывшись в комнате под крышей, я попыталась успокоиться. Собрать мысли и вещи. Чувствуя себя немного глупо, выложила на столик все мелочи, что преподнесли мне здесь. Конечно, подарки не принято возвращать. Но щепетильность в данном вопросе была принципиальной - последнее время я слишком часто поступала вопреки себе, искренне веря в возможность перевоплощения. Жизнь во сне... Сон, надо признать, получился сладким. Возможно, мне бы хотелось остаться в нем, но мне, к счастью, не оставили выбора. Пришла пора просыпаться.

*

Вышла сразу, не останавливаясь, шла всю ночь и половину дня, слегка опасаясь за непоколебимость собственной решимости. Шла напрямик, обходя только воду, преодоление остальных препятствий радовало само по себе. К ночи четвертого дня вышла к знакомым холмам, укрытым юным пушистым хвойником. С чистым ручьем в низине. Со знакомой беседкой.

Уходя из нее ранним утром, впервые позволила себе мысли об Эллорне. Когда-нибудь ты придешь сюда. И тогда беседка передаст тебе мои извинения... Прости, мой принц, если подвела тебя. Тебя не удовлетворило то, во что я под твоим давлением в силу весьма скромных возможностей, могла бы превратиться, но ничего другого не выйдет. Изменившись в угоду друг другу, мы становимся неинтересны даже себе. А разность, так влекущая нас, и не позволяет остаться вместе. Получается, будущего нет вне зависимости от доброй воли моей либо твоей.

Оправдания всегда выглядят глупо. Но я не знаю, что еще я могу сделать.

'Ты могла бы попрощаться со мной' - напомнил его голос, и тут же я налетела на него, взявшегося, как всегда, неизвестно откуда. Испытывая странное чувство, смесь неловкости с восторгом, кусала губы, глотая непроизнесенные упреки. Тепло его рук сводило с ума. 'Почему ты всегда держишь меня насильно?..' - 'Потому что иначе ты убежишь. - Серьезно ответил он, рук не разжимая. - С тобой невозможно разговаривать, пока ты свободна'.

Хватит! Еще минута в его объятиях...

- Я не выдержала испытания. Я знаю. - Озвучила искру сожаления в глазах, в которые нельзя смотреть долго. Утонешь. - Мне жаль, что разочаровала тебя. Только все равно ничего не получилось бы, Эллорн. Только я знаю, чего мне стоит признаться, но я признаю - я никогда не дотяну до тебя, эльф, я всегда буду проще, хоть врожденная гордость скоро и убедит меня в обратном. Позволь мне уйти сейчас!... пока я еще не сорвалась... не оскорбила в себе женщину, а в тебе - мужчину.

Он развел руки в стороны - и словно отдалился, растаял среди кипящих во мне противоречий. 'Но ведь до этого мы могли быть просто рядом' - возразил мне его голос. Издалека.

*

Там, внизу, люди, - напомнила себе, спускаясь по западному склону. Они начнут расспрашивать. Готова ли я не произносить лишних слов? Наверное, нет.

Нечто привлекало внимание, нечто отвлеченное. Я сосредоточилась, останавливаясь. Что такое могла увидеть? - перелесок на пологом склоне, дымы деревни, поднимающиеся ровными столбами в светлеющем небе, белеющий бок Шпильки. Точно!

Узнавая нужные уступы на ощупь, взобралась на знакомую площадку, покрытую ровным ковром хрупкого морозного вереска, и, упав в него, бездумно уставилась в небо. Облака, похожие на те, что не так давно мы разглядывали вдвоем, постепенно утратили красноватый оттенок, побелели, пухом пролетая надо мной. Я лежала, не замечая времени, не отслеживая мысли, не отсеивая чувства.

Когда облака начали темнеть, я осознала всю неразумность своего поведения. Если так мучительно покидать Зачаровень, к чему тогда все гордые взбрыки? Прощание затянулось, пора его заканчивать. Уходя - уходи.

'Навсегда' - сказала себе, выходя на опушку Зачаровня. Навсегда - стучало в висках, когда спускалась в долину, на огоньки какой-то порубежной деревушки. 'Навсегда?' - спросил образ Эллорна, и, не дождавшись ответа, растаял.

*

Я бываю слишком озабочена внутренними переживаниями. 'Много о себе думаю' - как выразился Рэм. Когда-нибудь отстраненность не доведет до добра. Вместо того чтобы терзаться вопросами надуманными, надо бы чаще помнить о насущном - сделала вывод, подойдя к деревенской околице слишком близко для соблюдения осторожности. Если бы среди пепелища остался хоть один лазутчик, данный вечер стал бы последним в жизни.

Деревня была сожжена и вырезана. Слегка дымились кострища, обозначая в быстро сгущающихся сумерках контуры деревенской улицы, повсюду царил признак смятения и внезапности. И всюду - трупы, скрюченные, раздутые, разделанные, словно туши на бойнях... всякие. А запах!

Решив, что прятаться бесполезно, - если кому-то надо было следить за местностью, меня уже увидели, заставила себя пройти по деревенской улице через весь хаос смерти, от одной околицы до другой. Кто-то мог остаться в живых. Я могла им понадобиться...

Хотя, конечно, нет, - понимала, разглядывая все еще ясно видимые следы набега. Здесь не мог выжить никто. Скорее всего, всё случилось под утро, как раз когда я взбиралась на Шпильку, и длилось не очень долго. Банда была хорошо вооружена и умела... многое умела, если судить по некоторым позам некоторых тел. Час - два, и всё.

Оставаться ночью среди пожарищ мне не хотелось. А куда идти - не знала. Вперед, по берегу Точилки? А если банда ушла именно в том направлении? По следам Рэм смог бы это определить, но Рэма не было. Именно его я надеялась отыскать, но теперь даже не знала, как именно мне это удастся. За спиной - Зачаровень, в который поклялась не входить больше никогда. Впереди - полная неизвестность. И безысходность.

Деревня была местом, где можно было достать еду, и новости. Почему-то я возлагала надежду на местных, догадываясь об особой значимости для них Охотников, для них, живущих в непосредственной близости с эльфами. Ведь не может быть, что бы столь близкие соседи не имели совершенно никаких контактов. Общая граница - она для обеих сторон общая. В чем-то эйльфлёр должны были соприкоснуться с людьми, хотя бы вынужденно. Та же торговля; я видела много занятных вещиц во Дворцах явно не эльфийского происхождения.

Наверное, поэтому они не выставляли на ночь стражу - думала, сидя на самой опушке Зачаровня, наблюдая переливы остывающих углей вдали. Они слишком полагались на страх перед эльфами у всех остальных племен материка. Скорее всего, сюда, в приграничье, редко кто забредал, и они привыкли к личной безопасности. Потому и пали так просто...

А эльфы... Они не союзники. Они даже не соседи, в общепринятом смысле слова. Конечно, на границе Зачаровня есть постоянная охрана. Она и сейчас есть, скорее всего, где-то рядом со мной притаился пограничник. Я не вижу, но чувствую их присутствие, однажды так же почувствовала стаю волков - вспомнила свои первые дни в обществе Охотников. Росни сказал, что этот дар - чувствовать мир глубже, чем обычные люди, можно развить, если тренировать достаточно долго. Пока что еще не научилась отличать взгляд дикого животного от взгляда эльфа, хотя могла 'прочувствовать' и направление, если очень сосредоточиться. Не исключено, что сейчас за мной наблюдает не эльф, а зверь, что ждет лишь окончательного погашения костров, возможности спуститься в долину, возможности насытить свой голод. На всякий случай переложила поближе большой нож.

Ах, эльфы, эльфы. Даже сейчас не могу я предать вас анафеме. А ведь вы все видели! Вы все слышали! Неужели вас не тронули вопли умирающих людей? Вы могли защитить их, уверена, не армия же здесь хозяйничала - обычная банда. Почему же вы не вмешались?! Почему не помогли отбиться? Как мало бы вам это стоило, при вашем-то опыте!

Странно, но взгляд больше не ощущался. 'Некто' ушел. Что ж, тем, погибшим, общество зверя уже мало помешает.

Тряпица, которую до того прижимала к лицу, постепенно напиталась ночным туманом, и перестала спасать от запаха смерти. Я мстительно бросила ее тут же, на опушке.

После целого дня на вершине Шпильки не хотелось спать. К тому же начинало тревожить чувство голода, и слегка пощипывал страх перед неизвестностью дальнейшего. Однако если не уснуть сейчас, завтра не уйти далеко - сказала себе строго и принялась шарить в округе, собирая хворост. Обилие трупов, наверняка, привлекло к себе много зубастой живности, которая не слишком будет озабочена отличиями человека мертвого и человека спящего. Благоразумие заставило развести костерок, хоть для того и пришлось повозиться. Поплотнее закутавшись, свернулась калачиком и уснула, оставив все нерешенные вопросы, как считала, до утра.

Спалось достаточно тревожно, и потому постороннее присутствие почувствовала сразу. Осторожно разомкнула ресницы, понаблюдала некоторое время за неподвижной фигурой напротив, пытаясь понять, кто это мог бы быть. Не обычный крестьянин, не эльф. По островерхому капюшону безошибочно угадывался Охотник, но я не знала Охотников с таким лицом. Впрочем, не важно.

- Я чувствую, что ты не спишь. - Совсем негромко сказал Охотник. - Не бойся меня, я не причиню тебе вред, Элирен. Ведь ты Элирен, да?

- Колючка. - Поправила, принимая вертикальное положение. - Меня зовут Колючка.

- Тогда лучше Ренни. - Предложил он, разглядывая меня из-под капюшона. - Здесь, на материке, с недоверием относятся к людям без имени.

- Пусть будет Ренни. - Я не слишком возражала против любого имени, что не намекало на эльфийское происхождение.

- Голодна? - Догадался он, и полез в мешок, зашуршал тряпицами, забулькал флягой. - Конечно, голодна, как же ещё... - И, наблюдая, как я ем, покивал одобрительно. - А ты не робкого десятка.

- Война - войной, а обед по распорядку. - Буркнула, и замерла, ошеломленная собой. Откуда взяла фразу?! Из каких глубин она всплыла, несшая явно нездешний оттенок?

Охотник долго и заразительно смеялся. Смех вообще был отличительно чертой Охотников, - так, как Охотники, не смеялся никто, открыто и необидно. Наверное, сказывалось их особое отношение к жизни... Особое собственное положение в ней.

- Знаешь, я запомню, как ты ответила. - Пообещал, отсмеявшись. - Ты и вправду необычная личность, девушка Ренни. В тебе нет гномьей крови, нет? - Я пожала плечами. Вот уж чего не знаю... - Не обиделась? Правильно. Но философия, тобою проявленная, близка сему достопочтенному племени. Что бы ни произошло накануне, день закончился, наступил новый. Поэтому, предлагаю следующее: мы, не дожидаясь утра, уходим. До побережья долгий путь.

Я согласилась, не раздумывая. Да и о чем, собственно, задумываться? У меня что, другие планы? Неприкаянному в путь отправиться - с земли подняться. Незнакомец, между тем, затоптал костер, набросал сверху влажной листвы, искоса поглядывая на меня, сказал:

- Кстати, меня зовут Ренди.

Открытое окончание. Поэтому его облик удивил - негармоничные, крупные черты, широкие плечи, чрезмерная громоздкость... Понятно.

- Рада нашему знакомству, Ренди. Спасибо, что нашел меня.

- Да я тебя, собственно, и не искал, случайно наткнулся. - Честно признался тот. Я улыбнулась. Идти было неудобно, темнота скрывала землю, ступать приходилось с осторожностью; просто здорово, что впереди шел Охотник, выбирая дорогу. Ренди, между тем, без лишних вопросов с моей стороны, рассказывал: - Банда воргов пробилась с севера, наши получили сообщение ещё две недели тому назад. Конечно, ворги нападали по пути, но шли как-то уж очень целенаправленно, словно стремились к определенному месту. Стычки с ними были, конечно, хорошо мы их потрепали. А все ж не уследили, когда от банды ватажка откололась. Потом, когда тех добили, стали разбираться - видим, след-то в сторону вильнул. Мы за ними, да не успели, видишь.

- Значит, ты не один? - Уточнила, стараясь попасть в такт его шагов, как учил Рэм.

- Как 'гостей' угомонили, увидели, что груженные они шли. С разбоя, значит... проверить было необходимо, всех ли на этот раз достали. Сюда, к деревне, я один спустился, остальные на Выстрим ушли. Там опять неспокойно...

- А... с вами не было, случайно, Рэма или Росни?

- Рэм ждет тебя на побережье. - Ответил Ренди, как показалось, с неодобрением. - А Росни уже месяц тому, как на Тронг-Нльи.

Ну, что же. Спросить можно было еще много о чем: почему пошел один к разоренной деревне, не боясь возможных остатков ватаги, откуда знает о планах Рэма на мой счет, и как собирается передать ему, что меня встретил - до утра вопросов хватило бы. Почему не задала ни одного - не знаю.

*

Отвыкнув от обычных тягот путешествий и долгих переходов, сознавала, насколько серьезной обузой являюсь для Охотника, но ничего не могла поделать: уставала быстро, отдыхать приходилось долго. Хотелось тепла, и сухой постели. К вечеру одиннадцатого дня после выхода к пожарищу, - я невольно считала дни вне Зачаровня, - мы вышли на довольно сносную дорогу, и решили заночевать в небольшой деревушке. Каково же было удивление, когда, проходя под покосившейся воротной балкой постоялого двора, мы буквально наткнулись на Рэма, со двора выходящего.

- Ты!.. - Странно выдохнул он, словно столкнулся не со щуплой женщиной, а с груженой телегой.

- Свободного пути! - Радостно поприветствовал Ренди, улыбаясь во весь рот. - Надо же! А я ее к тебе провожаю!

- Ага. - Еще непонятнее согласился Рэм, не двигаясь с места. - Я тоже рад вас видеть. Знаешь что, Ренди, ты иди в дом, там еще другие есть... Иди, там ужин готов. Устал ведь, наверное. Отдохнешь.

Ренди некоторое время пытался осмыслить бессмысленное, понял тщетность усилий, махнул рукой, настороженно присматриваясь к Рэму.

- Мне сказали, что ты убита. - Пояснил Рэм, разглядывая меня так, словно сомневаясь в реальности моего существования.

- Кто?.. - Опешила я. - Откуда такие вести?

Ренди, потоптавшись, ушел в дом. Рэм проводил его взглядом, вздохнул очень тяжело. Мне не понравился его вздох.

- Что происходит, Рэм? - Тревожно спросила, заглядывая ему в глаза. - Почему ты здесь, ты же был на побережье? Рэм, что случилось?!

- Пойдем во двор, там костер, и нет никого. - Предложил Рэм, отбирая у меня сумку. Я посмотрела ему в спину. Ты не хочешь разговаривать в доме? Да что тут у вас творится?!

- Ешь. - Не допускающим возражений тоном приказал Охотник, я принялась поскорее жевать. Закон леса: сначала накорми, потом беседуй. Спорить бесполезно. Рэм отстраненно разглядывал меня, но явно не видел. Я, в свою очередь, заметила еще кое-что: темные тени под не смеющимися глазами. Либо были тяжелые дни, либо случилось горе.

- Думаю, ты должна это знать, девушка. - Решился, наконец, Рэм. Я кивнула, поторапливая; нехорошие предчувствия захватывали всё больше. - Сейчас мы идем с горных окраин Зачаровня. Недавно там была резня... Эльфы и гномы, обычная история... Короче, Эллорн убит.

- Когда все случилось? - Обескураженная, я пыталась вспомнить разом забытый подсчет дней, прошедших с моего побега из Мерцающих Дворцов. - Мы же вот, совсем недавно!..

Рэм крепко взял меня за плечи, встряхнул, заглядывая в глаза.

- Он убит, Элирен, это точно. Я был там, я видел их могилу. Гномы отдали нам кое-какие памятные вещицы. Среди них - ножны в изумрудах, символ Королевского Дома эйльфлёр...

- Это не он... Там был кто-то другой, Рэм, это не он!..

- Конечно, я порасспросил хорошенько. Среди Королевской семьи только его род светловолосый ... И гномы описали его точно, и во Дворцах подтвердили: он ушел с патрулем, с тем самым патрулем... Ты плачешь?..

- Нет. - Решительно возразила, наблюдая, как потеряли четкость и расплылись в радужных бликах контуры костра.

- Я был на побережье, когда Эллорн отправился на Тронг-Нльи. - Тяжело рассказывал Рэм, больше не глядя в мою сторону. Я молча давилась слезами. - Мы поговорили о тебе, я понял, что скоро ты сбежишь... и не стал делиться сомнениями с ним, просто попросил Охотников приглядывать за границами Зачаровня. Рассказал о тебе, решил ждать. И тут появляется один из наших, говорит: на северных склонах Трабба смута, опять эльфы с гномами повздорили, убитых много. Всех, кого встретил, туда завернул, и ты, говорит, отправляйся туда. Там сейчас совсем шатко, вот-вот перемирие рухнет.

- Рэм! - Позвал из темноты Ренди. - Ренни! Вы идете ужинать или нет?

- Сейчас идем! - Рявкнул Рэм. Я вздрогнула. Он не разговаривал обычно таким тоном. - Почему 'Ренни'? Впрочем, дело твое... Я там, во Дворцах, про тебя спросил, мне говорят: убита. Ушла из леса, пограничники видели, как спускалась к деревне. Ночью деревню спалили ворги. Вот уж диво, чтобы эльфы, да солгали...

- Они не солгали, они ошиблись...

- Что, спаслась от Серых?

Я покачала головой. Какая разница, что именно помешало мне умереть там?!..

*

- Ну что, куда теперь направишься? - Спросил утром Рэм.

- С тобой. - Бесцеремонно напросилась. - Ты сейчас куда?..

- Росни на острове ждет. - Не очень уверенно ответил Рэм, раздумывая о чем-то.

- Да уж, мне он не обрадуется. - Тоже подумав, согласилась. - Будет сюрприз.

Завтракавшие с нами другие Охотники довольно захохотали. Кроме Рэма - тот даже не улыбнулся.

- Странно, что тебя так легко отпустили. - Наклонясь, тихо поделился сомнениями Охотник. - Эльфы никогда не отдают того, что считаю своим. И спорить с ними, сама понимаешь, никто не отваживается. Возможно, все дело в том, что Эллорна нет.

- Возможно. - Согласилась, припоминая многие мелочи, что бросались в глаза во Дворцах, которые старательно не разрешала себе замечать.

- Наверное, оно и к лучшему. - Непонятно возразил Рэм своим мыслям.

Вскоре Охотники отправились, по своим, Охотничьим делам. Несколько дней мы шли плотной группкой, но вскоре они по одному, по двое, разошлись кто куда, и нам с Рэмом стало не о чем говорить. Зато с ним о многом можно было молчать.