"Герберт Уэллс. Это было в каменном веке (Повесть)" - читать интересную книгу автора

непривычным. Они поднимались все выше, и вдруг у их ног голубой дымкой
легли каштановые леса и до самого горизонта раскинулась, поблескивая
серебром, болотистая пойма Темзы. Людей они не видели: в те дни люди
только-только появились в этой части света и очень медленно продвигались
вдоль рек в глубь страны. К вечеру они снова вышли к реке, но тут она
текла в теснине, между крутыми меловыми обрывистыми берегами, кое-где
нависавшими над водой. Под самой кручей полоской тянулся молодой березовый
лесок, где порхало множество птиц. А наверху, возле одинокого дерева,
виднелся небольшой уступ, и на нем они решили провести ночь.
Со вчерашнего дня они почти ничего не ели: для ягод еще пора не
наступила, а задержаться, чтобы поставить силок или ждать в засаде
какого-нибудь зверя, у них не было времени. Голодные, усталые, они молча
брели, с трудом передвигая ноги, и грызли побеги деревьев и их листья. Но
все же по скалам лепилось множество улиток, в кустах они нашли только что
снесенные яйца какой-то птички, а потом Уг-Ломи убил камнем белку,
прыгавшую на буке, и они наконец наелись досыта. Всю ночь Уг-Ломи просидел
на страже, уткнувшись подбородком в колени; он слышал, как совсем рядом
лаяли лисята, трубили у воды мамонты и где-то вдалеке пронзительно кричали
и хохотали гиены. Он озяб, но не решался развести костер. Стоило Уг-Ломи
задремать, как его дух покидал его и сразу встречался с духом Айи, и они
сражались. И каждый раз его охватывало какое-то оцепенение, и он не мог ни
нанести удара, ни убежать, и тут он внезапно просыпался. Эвдене тоже
снились нехорошие сны про Айю, и когда они оба проснулись, в их душе был
страх перед ним; при свете утренней зари они увидели, что по долине бредет
волосатый носорог.
Целый день они ласкали друг друга и радовались солнечному теплу и
свету: нога у Эвдены совсем онемела, и девушка до самого вечера просидела
на уступе. Уг-Ломи нашел большие кремни, вкрапленные в мел на обрыве, - он
еще никогда не видел таких больших, - и, подтащив несколько штук к уступу,
начал их обтесывать, чтобы у него было оружие против Айи, когда тот снова
придет. Один камень показался ему смешным, и он от всего сердца
расхохотался, и Эвдена смеялась тоже, и со смехом они бросали его друг
другу. В нем была дыра. Они просовывали в нее пальцы, и это казалось им
очень смешным. Потом они посмотрели сквозь нее друг на друга. Уг-Ломи взял
палку и ударил по этому глупому камню, но палка вошла в дыру и застряла
там. Он сунул ее туда с такой силой, что никак не мог вытащить. Это было
странно... уже не смешно, а страшно, и сперва Уг-Ломи даже боялся трогать
камень: можно было подумать, что камень вцепился в палку зубами и держит
ее. Но затем Уг-Ломи привык к этому странному сочетанию, которое он не мог
разнять. Он стал размахивать палкой и заметил, что благодаря тяжелому
камню на конце она наносит удары сильнее, чем любое другое оружие. Он
ходил взад и вперед, размахивая палкой и ударяя ею, по разным предметам,
потом ему это наскучило, и он отбросил ее. Днем он поднялся на самый верх
обрыва и лег в засаду возле кроличьих нор, поджидая, когда кролики выйдут
играть. В тех местах не водилось людей, и кролики были беспечны. Он кинул
в них метательным камнем и одного убил.
В эту ночь они высекли кремнем огонь, и развели костер из сухого
папоротника, и, сидя у огня, разговаривали и ласкали друг друга. А когда
они уснули, к ним снова пришел дух Айи, и в то время как Уг-Ломи
безуспешно пытался побороть его, глупый камень на палке внезапно очутился