"Герберт Уэллс. Правда о Пайкрафте." - читать интересную книгу автора

Я считаю себя стройным, могу даже кое-кому показаться тощим. Знаю
также, что я довольно смуглый, тем не менее... Прабабушка у меня была
индуска, и я этого ничуть не стыжусь, но я не хочу, чтобы каждый встречный
при первом взгляде считал себя вправе строить догадки о моих предках. Вот
почему я с самого начала невзлюбил Пайкрафта.
Но он-то завел разговор обо мне только для того, чтобы перейти к
собственной персоне.
- Двигаетесь вы, наверное, не больше моего, - сказал он, - а едите не
меньше... (Как и все очень тучные люди, он воображал, что ничего не ест.)
Однако же между нами есть разница, - добавил он, криво улыбаясь.
И тут он начал без конца говорить о своей полноте. О том, что он
делал, чтобы избавиться от полноты, что с обирается делать, чтобы
вылечиться от полноты, что ему советовали делать против полноты и что, он
слышал, делают другие люди, страдающие полнотой.
- A priori, [независимо от опыта, заранее, наперед (лат.).] - сказал
он, - вы, наверно, думаете, что вопрос питания решается диетой, а вопрос
усвоения пищи организмом - лекарствами.
Это было невыносимо. Слушая этого обжору, я чувствовал, что сам
начинаю пухнуть.
Конечно, в клубе бывают иногда такие встречи, испытывающие наше
терпение, но вскоре мне стало казаться, что этому надо положить конец. Было
совершенно ясно, что этот субъект не отвяжется от меня. Стоило мне
появиться в курительной комнате, как он вразвалку шел ко мне, а иногда,
когда я завтракал, подсаживался к моему столу и без стеснения предавался
чревоугодию. Порою он прямо-таки прилипал ко мне. Нудный человек! Но
всё-таки, неужели от его навязчивости должен страдать только я? С самого
начала в его поведении было что-то такое, будто он знал, будто интуитивно
понял, что я мог бы... что во мне одном он мог видеть единственную надежду,
которой нигде больше не найдет.
- Я всё бы отдал, чтобы сбавить в весе, - говорил он, - решительно
все! - и, задыхаясь, пытливо всматривался в меня глазками, утонувшими в
пухлых щеках.
Бедный Пайкрафт! Вот он позвонил, - наверно, чтобы заказать еще
сдобной булки и масла.
Однажды он перешел прямо к делу.
- Наша фармакопея, - сказал он, - наша западная фармакопея далеко не
последнее слово в медицине. На Востоке, я слышал... - Он осекся и уставился
на меня. Мне показалось, что я стою перед аквариумом.
Тут я вдруг на него рассердился.
- Послушайте, - сказал я, - кто вам сказал о рецептах моей прабабушки?
- Помилуйте! - попытался он увильнуть.
- Вот уже целую неделю при каждой нашей встрече, - а встречались мы с
вами частенько, - вы явно намекали мне о моей маленькой тайне.
- Ну, хорошо, - промолвил он. - Раз так, я скажу все. Признаюсь, да,
верно... Я узнал...
- От Пэттисона?
- Косвенно, - сказал он, что, по-моему, означало "да".
- Пэттисон, - сказал я, - принимал это снадобье на свой риск и страх.
Он сжал губы и поклонился.
- Рецепты моей прабабушки - с ними так просто обращаться нельзя. Отец