"Герберт Уэллс. Страна Слепых" - читать интересную книгу автора

церковь. Он надумал построить в долине церковь, настоящую - недорогую, но
красивую церковь. Ему нужны были мощи и разные другие предметы культа -
священные реликвии, таинственные образки, листки с молитвами. В котомке у
него лежал слиток местного серебра, происхождение которого он отказывался
объяснить. Настойчиво - с настойчивостью неумелого лгуна - он твердил, что
серебра в долине нет. По его словам, поселенцы, не нуждаясь в подобных
ценностях, собрали там у себя все свои деньги и украшения и переплавили их
в этот слиток, чтобы купить на него божью помощь от своей болезни. Я так и
вижу его, молодого подслеповатого горца, как незадолго перед катастрофой
он стоит, опаленный солнцем, исхудалый, взволнованный, незнакомый с
нравами жителей низины, и, лихорадочно комкая шляпу, рассказывает свою
историю какому-нибудь остроглазому, жадно слушающему священнику.
Представляю себе, как поспешил он потом домой с чудотворными средствами
против их беды, и в каком безграничном отчаянии он стоял перед
нагромождением скал, возникшим на том месте, где еще недавно был вход в
ущелье. Но история его дальнейших злоключений для меня потеряна. Знаю
только о его недоброй смерти через несколько лет. Жалким скитальцем пошел
он прочь от места обвала. Ручей, некогда проложивший в скалах то ущелье,
теперь выбивается из жерла горной пещеры, а предание, порожденное скупым,
бессвязным рассказом пришельца, выросло в легенду о слепом народе где-то
"там за горами", которую можно услышать и сегодня.
А среди малочисленного населения отрезанной с тех пор и забытой долины
болезнь шла своим ходом. Старики, полуослепшие, двигались ощупью, молодые
видели смутно, дети же, рождавшиеся у них, не видели вовсе. Но жизнь была
легка в этой отгороженной снегами, потерянной для остального мира
котловине, где не было ни шипов, ни колючек, ни вредных насекомых и не
было других животных, кроме смирных лам, которых жители привели с собой,
перегнали через крутые перевалы, протащили по руслам зажатых ущельями рек.
Зрение меркло так постепенно, что люди едва замечали его утрату. Незрячих
детей водили туда и сюда по долине, пока они не ознакомятся с ней в
совершенстве, и когда зрение среди них угасло окончательно, люди все же
продолжали жить. Они успели даже приспособиться в слепоте к употреблению
огня, который старательно разводился в каменных очагах. Поначалу это было
первобытное племя, не знавшее грамоты, лишь слегка затронутое испанской
культурой, но сохранившее притом некоторые традиции искусства и ремесел
древнего Перу да кое-что от его ныне утраченной философии. Поколение
сменялось поколением. Они многое забыли, многое изобрели. Предание о
широком мире, откуда они пришли, приобрело для них туманную окраску мифа.
Во всем, кроме зрения, они были сильными, способными людьми, и волей
случая и наследственности среди них родился человек, обладавший самобытным
умом и даром убеждения, а за этим и еще один. Оба оставили по себе след.
Маленькая община росла численно и духовно, разрешая встававшие перед нею
по мере ее роста социальные и экономические задачи. Поколение сменялось
поколением, поколение поколением. Настал час, когда в пятнадцатом
поколении родился на свет младенец, явившийся прямым потомком того
человека, который ушел из долины со слитком серебра искать помощи у бога и
не вернулся. И тут случилось, что явился в общину человек из внешнего
мира. Об этом-то человеке и пойдет рассказ.
Он был уроженец горной страны по соседству с Квито, человек, ходивший в
море и повидавший свет, по-своему начитанный, ловкий, предприимчивый.