"Герберт Уэллс. Анна-Вероника" - читать интересную книгу автора

карманы и собрав губы в кружочек, словно намеревался засвистать, затем
повернулся и по главной улице отправился домой.
Едва Анна-Вероника миновала изгородь, как тут же забыла об этой
встрече, и на лице ее вновь появилось выражение суровой озабоченности.
"Теперь или никогда", - сказала она себе.
Морнингсайд-парк был, как говорится, дыра дырой. Подобно доримской
Галлии, он состоял из трех частей: главной улицы - Морнингсайд-парк авеню,
которая, делая обдуманно элегантный изгиб, бежала от станции в
земледельческую глушь, где по обе ее стороны желтели большие кирпичные
виллы; столпившихся вокруг почты лавок и, наконец, теснившихся под
железнодорожным мостом домишек рабочих. Под этим мостом проходила дорога
из Сарбайтона и Эпсома. И там, словно молодая поросль в канаве, недавно
появилась, подобно четвертому сословию, стайка наскоро оштукатуренных
красно-белых вилл с аляповатыми фронтонами и металлическими шторами на
окнах. Позади улицы высился небольшой холм, а по его гребню вдоль железной
ограды тянулась тропинка; она доходила до лесенки, осененной вязом, там
разветвлялась, и одно из ее ответвлений снова вело к Авеню.
- Теперь или никогда, - повторила Анна-Вероника, поднимаясь по лесенке,
- терпеть не моту скандалов. Либо мне придется оказать сопротивление, либо
уступить навсегда.
Она уселась в свободной и небрежной позе и стала созерцать задние
фасады домов, стоявших вдоль Авеню; затем устремила взгляд туда, где из-за
деревьев выглядывали новенькие красно-белые виллы. Она словно составляла
опись всего, что открывалось перед нею.
- О господи! - проговорила она наконец. - Ну и дыра! Тут задохнуться
можно! Интересно, за кого он меня принимает?
Когда она наконец спустилась со ступенек, на ее лице, окрашенном теплым
румянцем, уже не осталось и следа колебаний или внутренней борьбы. Сейчас
в нем было то спокойствие и та ясность, какие бывают у людей, принявших
твердое решение. Она вся выпрямилась, взгляд карих глаз был тверд и
устремлен вперед.
Когда Анна-Вероника приблизилась к повороту, показался белокурый
молодой человек без шляпы и в фланелевых брюках. Он сделал вид, будто они
встретились случайно, и неловко поклонился.
- Привет, Ви! - сказал он.
- Привет, Тедди! - ответила она.
В то время, как она проходила мимо него, он чуть замедлил шаг.
Но было ясно, что девушка сейчас не в настроении беседовать с ним. Он
понял, что обречен один идти полями и в такую чудесную погоду совершить
неинтересную прогулку.
"Тьфу, черт!" - заметил он про себя по этому случаю.


Анне-Веронике Стэнли исполнилось двадцать один год и шесть месяцев. У
нее были черные волосы, тонко очерченные брови, свежий цвет лица;
казалось, силы, ваявшие ее черты, работали любовно и неторопливо и придали
им изящество и утонченность. Она была стройна и порой казалась высокого
роста, двигалась легко и весело, как тот, кто обычно здоров, а иногда,
задумавшись, слегка опускала голову. В ее чуть сжатых губах чувствовалось
не то легкое презрение, не то тень усмешки; она выглядела спокойной и