"Герберт Уэллс. Каникулы мистера Ледбеттера" - читать интересную книгу автора

слушал их рассказы и бахвальство, притворяясь, что ему очень интересно.
Кроме того, его принципалы разговаривали с ним, как с закоренелым
преступником. Они не позволяли ему и слова сказать в свое оправдание и все
время давали понять, что никогда не видели столь отъявленного грабителя.
Они без конца твердили это. Блондин был по характеру молчалив, но
вспыльчив во время игры; зато оказалось, что мистер Бингем, заметно
оживившийся после отъезда из Англии, не чужд жизнерадостной философии. Он
распространялся о тайне пространства и времени и цитировал Канта и Гегеля
или по крайней мере утверждал, что цитирует. Несколько раз мистер
Ледбеттер пытался заговорить: "Видите ли, то, что я оказался под вашей
кроватью...", - но его сразу обрывали приказанием то снять колоду, то
передать виски или еще что-нибудь. После третьей неудачной попытки мистера
Ледбеттера блондин стал относиться к этому вступлению вполне безучастно и,
едва заслышав его снова, разражался хохотом и со всей силой хлопал по
спине мистера Ледбеттера.
- И начало старое и история старая, - эх ты, добрый старый грабитель! -
приговаривал блондин обычно.
Так мистер Ледбеттер мучился много дней, возможно, двадцать, и однажды
вечером его погрузили в лодку вместе с несколькими банками консервов и
отвезли на маленький островок, где протекал ручей. Мистер Бингем сел в
лодку вместе с ним, всю дорогу давал ему добрые советы и окончательно
отклонил его последние попытки объясниться.
- Да ведь я совсем не вор, - сказал мистер Ледбеттер.
- Ты не будешь им никогда, - ответствовал мистер Бингем. - Не быть тебе
вором. Я рад, что ты начинаешь понимать это. Когда выбираешь профессию,
надо учитывать свой характер. Если нет, не жди удачи. Вот я, например. Всю
свою жизнь я провел в банках. Там я и пошел в гору. Я был даже директором
банка. Но был ли я счастлив? Нет. А почему? Потому что это было не в моем
характере. У меня слишком романтическая натура, я чересчур непостоянен.
Так что фактически я это дело бросил. Вряд ли я еще когда-нибудь стану
директором банка. Меня, конечно, были бы рады взять обратно - еще бы! Но
теперь уж я знаю свой характер... С этим покончено! Больше я в банк ни
ногой!
И так же, как не подходит мой характер для такого почтенного занятия,
твой не подходит для преступления. Теперь я пригляделся к тебе получше и
не советую заниматься даже подлогом. Вернись-ка ты, приятель, на путь
истинный. Ведь твое призвание - филантропия, вот какое у тебя призвание. С
твоим голосом тебе самое место в какой-нибудь Ассоциации Содействия
Возвращению Заблудшей Молодежи на Стезю Добродетели или что-нибудь в
этаком роде. Поразмысли-ка над этим.
У острова, к которому мы подплываем, как будто нет никакого названия, -
во всяком случае, на карте он не значится. На досуге ты можешь сам
придумать ему название: у тебя там будет вдоволь времени подумать о всякой
всячине. Насколько я знаю, вода там вполне пригодна для питья. Это один из
Гренадинских островов - из Уордсуортской группы. Вон там, в тумане, синеют
остальные Гренадины. Вообще-то их видимо-невидимо, но отсюда разве
углядишь? Раньше я часто думал: для чего созданы эти острова? Как видишь,
теперь я знаю зачем. К примеру, этот вот остров - для тебя. Со временем
тебя вызволит отсюда какой-нибудь абориген. Тогда говори о нас что хочешь,
ругай нас последними словами - нам-то что! Возьми вот полсоверена. Не