"Герберт Уэллс. Необходима осторожность" - читать интересную книгу автора

рукой подать. У нас мощь, какой никогда не было, - весь мир можно разнести
в щепки. Вот, по его словам, мы и разносим мир в щепки. И еще он говорит,
что как ни трудно, как ни неприятно, а по-старому жить нельзя. Нам
придется похлопотать. Он говорит, что война будет длиться вечно, если мы
не изменим многого...
- Послушай, Генри. Кто вбил тебе в голову все эти идеи? Потому что это
ведь идеи, что ты там ни говори. Кто, я спрашиваю? Какой-то человек,
написавший книгу? Так? Какой-то профессор, журналист или что-нибудь в этом
роде? Какой-то умник-разумник, который на самом деле ничего не стоит?
Обрадовался случаю заработать сотню фунтов, написав книгу, которая только
смущает народ, и не желает думать о том, что из этого получится. А теперь
давай-ка разберемся по существу. С одной стороны, у нас будет он. Скажем,
вот здесь. А с другой стороны - люди дела, тысячи таких, которые понимают.
Тут и наш великий Руководитель. Ведь он-то уж все понимает, Генри. И не
тебе и твоим сочинителям критиковать его и рассуждать о нем. Тут все, кто
обладает опытом управления, люди постарше тебя, поумней тебя,
подготовленные к тому, чтобы разбираться во всех этих вещах. Тут деловые
люди, ворочающие большими делами - такими делами, о которых ты никакого
представления не имеешь. Они понимают что-нибудь? Как, по-твоему? Вот у
тебя всякие идеи насчет Индии. Но разве ты был когда-нибудь в Индии,
Генри? А они были. У тебя какие-то там соображения насчет Японии. Но что
ты знаешь о Японии? А они все насквозь знают, у них самая полная
информация, у них наука, они усвоили все, что преподают в университете, не
говоря уже об их опыте. И вот появляется какой-то... какой-то
безответственный писака со своими идеями... Я сказал: безответственный
писака - и повторяю: безответственный, со своими грошовыми идейками,
спорит, настаивает. Он, мол, один знает, что к чему, а все кругом неправы.
И вскружил тебе голову.
- Но все-таки в мире не очень-то благополучно... Все идет вкривь и
вкось... И не похоже, что само уладится. Разве не так?
- Все в порядке - насколько возможно. Разве ты знаешь, с какими
трудностями им приходится иметь дело? Ты должен им доверять. Кто ты такой,
чтобы вмешиваться?
- Но как же можно не думать?..
- Думать - да. Согласен. Нельзя не думать, но думать надо правильно.
Думать, как думают все вокруг. А не метаться во все стороны, как собака,
которой оса залетела в ухо, - не носиться со своими бессмысленными идеями.
Все эти разговоры о новом мире! Славный получится мирок, нечего сказать!
Как говорится. Прекрасный Новый Мир! Сиди да помалкивай, дружок. Незачем
тебе дурака валять! Незачем повторять все эти глупости и делать из себя
посмешище. Ну, допустим, допустим даже, что во всей этой ерунде, которую
ты читаешь, можно найти что-нибудь путное. Но ведь на свете сотни книг,
одни говорят одно, другие - другое. Кто скажет тебе, где правда? Я тебя
спрашиваю. Объясни мне; Генри.
Лицо у Эдварда-Альберта Тьюлера было серьезное, озабоченное, полное
родительской тревоги; голос его утратил легкий оттенок раздражения; в нем
звучала теперь просто отцовская ласка.
- Все это у тебя пройдет с годами. Генри. Это что-то вроде умственной
кори. Переболеешь, и все. У меня тоже это было. Не в такой тяжелой форме,
правда, потому что я не подвергал себя такой опасности. Я ведь, слава