"Герберт Уэллс. Статьи" - читать интересную книгу автора

возможность ехать куда хочешь, встречаться с кем хочешь. Все открыто и
доступно тебе. Вырываешься из тесного круга, в котором вертелся до тех
пор, и вдруг начинаешь сходиться и общаться с огромным количеством людей.
Ты, что называется, видишь свет. Философы и ученые, военные и политические
деятели, художники и всякого рода специалисты, богатые и знатные люди - к
ним ко всем у тебя дорога, и ты пользуешься ими, как вздумаешь. Вдруг
оказывается, что тебе уже незачем читать обо всем в газетах и в книгах, ты
все начинаешь узнавать из первых рук, подходишь к самым истокам
человеческих дел. Не забудьте, что Лондон не только столица королевства;
он также центр мировой империи и огромных мировых начинаний.
Быть художником - не значит ли это искать выражения для окружающих нас
вещей? Жизнь всегда была мне страшно любопытна, увлекала меня безумно,
наполняла меня образами и идеями, которые, я чувствовал, нужно было ей
возвращать. Я любил жизнь и теперь люблю ее все больше и больше. То время,
когда я был приказчиком или сидел в лакейской, тяжелая борьба моей ранней
юности - все это живо стоит у меня в памяти и по-своему освещает мне мой
дальнейший путь. Теперь у меня есть друзья и среди пэров и среди нищих, и
ко всем я простираю свое жадное любопытство и свои симпатии и ими, как
нитями паутины, связываю верхи и низы человечества. Эту широту моего
общественного положения я почитаю едва ли не самой счастливой моей
особенностью, а другая счастливая моя особенность та, что я человек
непритязательный, скромный, никому ничего не навязываю, преследую только
литературные цели, не мечтаю о том, чтобы играть роль в свете, и ни на что
не променяю я своей настоящей работы: наблюдать и писать, о чем хочу.
Почему я заговорил об этом? Потому что моя неустойчивость и мои
переходы от одного общественного положения к другому могут объяснить тот
утопический элемент, который был присущ моим первым произведениям.
Неустойчивые, неоседлые люди никогда не могут принять мир таким, каков он
есть; но теперь, когда я перестал быть бродягой, я перешел уже за предел
тех научно-фантастических идей, которые прежде были причиной моего успеха.
Правда, всего только месяц назад я держал корректуру новой фантастической
повести "Война в воздухе" - о летательных машинах и о мировой войне, но
такого рода вещи, повторяю, перестали поглощать все мое внимание. Чем
дальше, тем фантастичнее и ярче кажется мне реальная действительность.
Первая моя вещь в реалистическом роде появилась в 1900 году под названием
"Любовь и мистер Люишем", вторая вещь - "Киппс", посвященная изучению
приказчичьей души, вышла в 1905 году. В промежутке между ними мною был
создан ублюдок, помесь фантастики и реализма, - "Морская дева", где
любовь, как мучительная страсть, символизирована в образе сирены. Теперь я
заканчиваю сразу два романа, и оба, надеюсь, появятся сразу в будущем,
1909 году. Один называется "Тоно Бенге" и будет объемистее обычных
современных романов. В нем содержится попытка проследить карьеру одного
продавца патентованных медицинских средств, основавшего для их сбыта
особое промышленное товарищество, и таким образом выставить напоказ всю
нелепую, построенную на рекламе, торгашескую цивилизацию, средоточием
которой является все тот же Лондон. Не в пример моим прошлым романам,
которые, в сущности говоря, были всегда как бы монографиями, посвященными
одному персонажу, этот новый роман будет заключать в себе разнообразные
типы. Другой роман посвящен современному положению женщины; в нем
изображается развитие страсти в душе английской девушки новейшего типа -