"Марта Уэллс. Колесо Бесконечности" - читать интересную книгу автора

которому она стала уже привыкать - "что случилось с твоей
сообразительностью?" - и терпеливо объяснил:
- Ты на это имя откликаешься, когда остальные его выкрикивают.
- Ох... - "Идиотка!" - сказала себе Маскелль. - Остальные - это
"Великий странствующий театр Корриаден" из Ариада.
- Но сама ты - из Дувалпура.
- Да. - Маскелль снова взяла воина за руку, приложила к ране
намазанный мазью лист и прибинтовала чистой тряпицей. Ей пришлось стиснуть
зубы, чтобы не поддаться искушению объяснить: листья таны сами по себе
обладают целительным действием, - уверенность Риана, что Маскелль не знает,
что делает, была столь же ощутима, как влага в воздухе. Наверняка он дает
это почувствовать намеренно...
Воин взглянул на ее посох.
- Что делает Голос Предков на Великой Дороге в обществе бродячих
кукловодов?
- Они не кукловоды. - Риан взглянул на марионеток, свешивающихся с
потолка, выразительно подняв бровь. - По крайней мере не обычные
кукловоды, - объяснила Маскелль, чувствуя себя по-дурацки.
Когда она посмотрела на Риана, он ответил ей все тем же насмешливым
взглядом. Он совсем ее не боялся - сохранял осторожность, но не боялся.
Может быть, все дело в невежестве, но ведь называл же он ее волшебницей, а
по поверьям Синтана в этом случае бояться ему следовало...
- Почему ты последовал за мной? Ты ведь избегал появляться на Великой
Дороге, верно? Так почему же ты явился на Лужайку и рискнул попасться
храмовым стражникам?
Риан заговорил так, словно не слышал ни одного сказанного ею слова:
- Если того парня послали не жрецы, то кто?
С тех пор как Маскелль много лет назад покинула Дувалпур, никто еще не
обращался к ней с такой прямотой. Те, кто верил в ее личину странствующей
монахини Кошана, выражали ей почтение, положенное служительнице Предков,
находящейся под покровительством властей Небесной Империи и храмов. Те же,
кто знал, чем на самом деле она является, боялись ее. Даже Растим и старая
Мали, ее лучшие друзья среди ариаденцев, никогда не задавали ей вопросов -
может быть, потому, что их ужасали возможные ответы. Уже очень давно никто
не говорил Маскелль, что она ошибается, никто даже не позволял себе
намекнуть, что ее решения - не самые лучшие. Так что теперь, разговаривая с
Рианом, Маскелль обнаружила, что широко улыбается.
- Жрецы тут ни при чем. Одна из самых святых обязанностей ордена
Кошана - служить Голосам. Вот почему главный жрец предложил мне свое
гостеприимство, хотя знал, чем это ему грозит - и со стороны собственных
служителей, и со стороны того, кто послал несчастного парня.
Риан вытаращил на нее глаза. Маскелль с удовлетворением подумала, что
наконец-то ей удалось его поразить, хотя она и не была уверена, что именно
произвело на него такое впечатление.
- Ты монахиня? - спросил он.
- Когда-то была. Теперь - нет. - Маскелль притворилась удивленной
вопросом; впрочем, она сомневалась, что притворилась достаточно
убедительно.
- Дают ли Голоса обет целомудрия?
- Нет. - Маскелль уже открыла рот, чтобы объяснить порядки ордена