"Герберт Джордж Уэллс. Армагеддон" - читать интересную книгу автора

из тех, в которых верят, за которыми идут. Миллионы людей, никогда меня не
видевших, готовы были действовать и подвергаться опасностям только потому,
что вполне доверяли мне. Я вел эту игру годами - эту великую, трудную игру,
эту рискованную, ужасную политическую игру, среди интриг и измены, речей и
волнений. Это была обширная и неспокойная страна. В конце концов я выступил
против этой шайки - их так и звали шайкой - это было целое сплетение
мошеннических планов низкого честолюбия и волнующих умы глупостей и громких
лозунгов; это была шайка, из года в год возбуждавшая и ослеплявшая народ и
неминуемо толкавшая его к гибели. Вы, конечно, не поймете всей сложности и
мрака того времени. Но я все знал во сне до мельчайших подробностей. Я
думаю, что все это пронеслось передо мной, прежде чем я проснулся, и смутная
цепь событий, вызванная моим воображением, была еще передо мной в то время,
когда я протирал глаза. Это темная история, и я был счастлив, что солнце так
ярко светит. Я сел, стал смотреть на девушку и бесконечно радовался тому,
что выбрался из той сумятицы, сумасбродства и насилия, пока было еще не
поздно. Во всяком случае, думал я, здесь - жизнь, любовь, красота, желания,
наслаждение. Не дороже ли все это напрасных стремлений к неизвестным, хотя и
грандиозным целям? Я раскаивался, что вообразил себя вождем, вместо того
чтобы отдать свою жизнь любви. Но потом я подумал, что если бы я в юности не
был так строг и требователен к себе, то, может быть, отдавался бы пустым и
недостойным женщинам. При этой мысли все мое существо растворилось в любви и
нежности к моей дорогой госпоже, моей повелительнице, которая пришла,
наконец, и заставила меня - я не мог бороться с ее очарованием! - бросить
эту жизнь.
"Ты достойна этого, - сказал я. - Ты это заслужила, моя любимая, моя
гордость, моя радость. Любовь! Обладать тобой - это стоит всех их, вместе
взятых".
При звуке моего голоса она обернулась.
"Пойди сюда и посмотри! - воскликнула она (я и теперь ее слышу). -
Посмотри, как солнце встает на Монте-Соларо!"
Я помню, как вскочил на ноги и подошел к ней на балконе. Она положила
свою белую руку мне на плечо и указала на громады скал, как бы
пробуждающихся к жизни. Я посмотрел туда. Но прежде всего я обратил внимание
на то, как луч солнца, лаская, скользнул по ее щеке и шее. Как описать вам
то, что у нас было перед глазами? Мы были на Капри...
- Я тоже был там, - сказал я. - Поднимался на вершину Монте-Соларо и
пил "vero Capri" - мутное пойло, вроде сидра.
- А-а! - протянул человек с бледным лицом. - Скажите мне, было ли это
действительно Капри; тогда в настоящей жизни я никогда не был там.
Подождите, я опишу вам. Мы находились в маленькой комнатке, в одной из
бесчисленных маленьких комнат, прохладной и светлой, высеченной из
известняка, на каком-то мысу, высоко над морем. Весь остров представлял из
себя что-то вроде одного сплошного отеля, неизвестно как составлявшего одно
целое. На другой стороне были на целые мили вокруг плавучие отели и
громадные помосты, на которые опускалась воздушная флотилия. Это называлось
город веселья. Этого не было в ваше время, то есть я хотел сказать, этого
нет теперь. Да, конечно, теперь!
Итак, наша комната была на самом краю мыса, так что видно было и восток
и запад. На востоке поднималась высокая скала, - наверное, около тысячи
футов высоты, холодная и серая, за исключением одной узкой ярко-золотой