"Герберт Джордж Уэллс. Армагеддон" - читать интересную книгу автора

полоски; под скалой - Остров Сирен и крутой, обрывистый берег, сливающийся с
горячим восходящим солнцем. Если посмотреть на запад, ясно был виден
маленький залив и узкая береговая полоска, вся в тени. Из этого мрака высоко
и гордо вздымался Соларо, багряный, увенчанный золотом, как царственная
красавица, и над ним плыла по небу бледная луна. А перед нами от востока до
запада расстилалось многоцветное море, усеянное маленькими парусными
лодочками.
На востоке эти маленькие лодочки были серые, ясные и определенные; на
западе это были маленькие золотые лодочки, из чистого золота, как маленькие
огоньки. А как раз под нами была скала, и в ней арка. Голубая вода
переходила в зеленый цвет и, пенясь, клубилась вокруг арки, из-под которой
скользила лодка.
- Я знаю эту скалу, - сказал я. - Я там чуть не утонул. Ее называют
Faraglioni.
- Faraglioni? Да, она ее так назвала, - подтвердил человек с бледным
лицом. - Там была какая-то история, но... - Он опять дотронулся до лба. -
Нет, - продолжал он, - я забыл эту историю.
Да, первое, что я помню, это был мой первый сон - эта маленькая
прохладная комнатка и великолепное небо, и воздух, и любимая девушка, и ее
освещенные солнцем руки, ее красивая одежда. Мы сидели и шепотом
разговаривали друг с другом. Мы говорили шепотом не потому, что кто-нибудь
мог нас слышать, но потому, что все еще было так ново в наших отношениях -
наши мысли были как бы немного испуганы и боязливо воплощались в слова,
потому и шли они самой легкой поступью. Мы проголодались и пошли из нашей
комнаты странными переходами по движущемуся полу, пока не дошли до большой
обеденной залы, где бил фонтан и играла музыка. Это было красивое, веселое
место - солнце, журчание воды, рокот струн. Мы сидели, ели и улыбались друг
другу, и мне не хотелось останавливать внимание на человеке, зорко следившем
за нами из-за соседнего стола.
Потом мы пошли в танцевальный зал, но я не могу описать его. Это было
огромное помещение, превосходящее все, что вы когда-либо могли видеть. В
одном месте в стену галереи были вделаны высокие старинные ворота Капри.
Вздымались легкие колонны, золотые ветки и побеги ниспадали со столбов в
виде фонтана, заливали потолок, как утренняя заря, переплетаясь, как... как
сети заговора. Вокруг всего зала стаяли чудесные статуи, странные драконы и
причудливые, удивительные химеры, державшие светильники. Все помещение было
залито искусственным светом, более ярким, нежели утренняя заря. Когда мы
проходили через толпу, все оборачивались и смотрели на нас, так как все
знали меня в лицо и по имени, а также и то, что я неожиданно отказался от
власти и борьбы и приехал сюда. Все смотрели также на даму, которая была со
мной, хотя никто не знал истории ее появления или неверно истолковывали ее.
И я знал, что некоторые из них считали меня счастливым, несмотря на то, что
имя мое было запятнано бесчестьем и позором.
Воздух был полон музыки, гармоничного благоухания и ритма красивых
движений. Тысячи красивых людей двигались по зале, наполняли галереи, сидели
в различных уголках. Все были одеты в яркие цвета, увенчаны цветами,
танцевали в большом кругу среди белых статуй древних богов, красивые
процессии юношей и девушек проходили взад и вперед. Мы танцевали с ней не
однообразные, скучные танцы наших дней, то есть настоящего времени, но
какой-то прекрасный, опьяняющий танец. До сих пор у меня стоят перед глазами