"Ирвин Вельш. Евротраш" - читать интересную книгу автора

поводу этой мертвой поп-звезды.
Я улыбнулся в доброжелательной, но слегка безразличной манере. -- Мне
насрать. По всему миру живут люди, которым нечего есть. Почему я должен
испытывать сожаление по поводу привилегированной долбанутой янки, которая
слишком трахнута для того, чтобы донести ложку жратвы до своего рта?
Последовало удивленное молчание. В конце концов Крисси запричитала, --
У тебя гадкий, циничный ум, Юан! Ричард чистосердечно согласился, не в силах
скрыть свое удовольствие от того, что я расстроил ее. Он даже стал подпевать
к песенке "Top of the World". После этого они с Крисси начали что-то
говорить на голландском и смеяться.
Меня не возмутило это временное исключение из их разговора. По правде,
я наслаждался их реакцией. Ричард попросту не понимал тип таких людей как
Крисси. Я чувствовал, что она испытывала волшебное влечение к уродству и
цинизму, потому что она считала себя способной изменить людей. Во мне она
видела вызов. Раболепское поклонение Ричарда иногда забавляло ее, но все же
он был подобно коротким каникулам -- со временем скучным и пресным. Пытаясь
стать тем, кем, по его мнению, она хочет его видеть, он не оставил ей ничего
для улучшения, не давая ей возможности оказать действительно сильное влияние
на их отношения. До лучших времен она будет держать этого дурака поблизости
для удовлетворения своего тщеславия.
Мы лежали на пляже. Мы кидали мяч друг другу. Это было некой
карикатурой того, что люди делают на пляже. Я начал чувствовать себя
неудобно от этой ситуации и жары и пошел лежать в тенек. Ричард бегал вокруг
в своих обрезанных джинсах; загорелый и накаченный, несмотря на слегка
надутый живот. Крисси выглядела смущающе дряблой.
Когда она пошла за мороженным, первый раз за все время нашего
знакомства оставляя нас наедине с Ричардом, я почувствовал себя слегка
неудобно.
-- Она классная, с энтузиазмом возгласил он.
Я с неохотой улыбнулся.
-- Крисси многое пережила.
-- Да, согласился я. Это я уже и сам понял.
-- Я к ней отношусь совсем не так, как к другим женщинам. Я знаю ее
очень давно. Иногда мне кажется, что ее надо защищать от нее самой.
-- Это чуток слишком концептуально для меня, Ричард.
-- Ты знаешь, о чем я. Ты прикрываешь руки.
Я почувствовал, как моя нижняя губа слегка искривилась, показывая
обиду. Это было детской, полностью нечестной ответной реакцией кого-то, кто
на самом деле не был обижен, но делает вид, что обижен, чтобы оправдать
грядущую агрессию к собеседнику или заставить его остановится. Для меня
такое поведение было вторым "я". Мне нравилось то, что он чувствовал что
понимает меня; с иллюзией силы надо мной он станет дерзким и потому
неосторожным. А я выберу момент и вырву из него сердце. Это не было такой уж
сложной задачей, находясь здесь, сидя на рукаве его рубашке. Во всей этой
ситуации мои с Ричардом отношения были настолько же важны насколько и
отношения между мной и Крисси -- в каком-то смысле она была местом битвы, на
котором развернулась наша дуэль. Наша естественная антипатия, сложившаяся
при первой встрече, прошла инкубационный период в близком контакте. За
поразительно короткое время она распустилась в полноценную ненависть.
Ричард нисколько не раскаивался о своем недипломатичном комментарии.