"Ирвин Уэлш. На игле" - читать интересную книгу автора

вычеркивать человека. Шоу должно продолжаться.
Легко быть философом, когда не у тебя говно вместо крови, а у какого-то
другого гавайца.
Так или иначе, Джонни даже помог Дохлому сварить дрянь и ширнуться.
Когда Дохлый готов был уже завизжать, он проколол вену, втянул немного
крови обратно в шприц и впрыснул животворный и жизнелишающий эликсир.
Дохлый крепко обнял Свонни, а затем ослабил хватку, не убирая рук. Они
были расслабленными, словно любовники после ебли. Теперь настала очередь
Дохлого петь серенаду Джонни:
- Свонни-старина, как я люблю тебя, как я люблю тебя, мой милый
Свонни...
Ещё несколько минут назад они были врагами, а теперь стали задушевными
корешами.
Я подошёл за своей дозой. Я ужасно долго не мог найти хороший веняк.
Мои чувачки тусуются не так близко к поверхности, как у большинства людей.
Наконец, я нашёл одного и поймал приход. Эли была права. Возьми свой самый
классный оргазм, умножь это ощущение на двадцать, и всё равно оно будет
ебучим жалким подобием. Мои высохшие, трещащие косточки обмякли и
разжижились от нежных ласок моей прекрасной "героини". Я опять пришёл в
норму.
Элисон сказала, что я должен сходить к Келли, которая, наверно, была в
глубокой депрессии после аборта. И хотя её тон не был осуждающим, она
говорила так, будто я имел какое-то отношение к Келлиной беременности и её
последующему прерыванию.
- Чё это я должен идти к ней? Я не имею к этому никакого отношения, -
попытался я отмазаться.
- Ведь ты ж её друг!
Меня так и подмывало процитировать Джонни и сказать, что все мы теперь
знакомые, а не друзья. У меня в голове крутилась эта фраза: "Мы все теперь
знакомые". Похоже, она выходит за рамки наших личных торчковых раскладов:
блестящая метафора нашего времени. Но я устоял против такого соблазна.
Вместо этого я сказал только, что все мы друзья Келли, и
поинтересовался, почему это именно меня выбрали для нанесения визита.
- Ёб твою мать, Марк. Ты же знаешь, она в тебя по уши втрескалась.
- Кто, Келли? Хули ты пиздишь! - сказал я удивленно, заинтригованно и
довольно смущённо. Если это правда, то я слепой и тупой дебил.
- Да она говорила мне об этом тыщу раз. Все уши прожужжала. Марк это,
Марк то.
Почти никто не называет меня Марком. В лучшем случае, Рентс или, на
крайняк, малыш Рентс. Я просто охуеваю, когда меня так называют. Я стараюсь
не подавать виду, что меня это харит, чтобы не давать лишнего повода.
Дохлый прислушался к нашему разговору. Я повернулся к нему:
- Ты думаешь, это правда? Келли ко мне неравнодушна?
- Да каждому чуваку известно, что она по тебе сохнет. Это ни для кого
не секрет. Хотя лично я её не понимаю. У неё явно нелады с чердаком.
- Тогда спасибо, что сказал, чувак.
- Если тебе по кайфу сидеть в тёмной комнате и смареть целый день
видак, не замечая, что происходит вокруг, то какого хуя я должен тебе об
этом рассказывать?
- Но она же никогда ничего не говорила мне, - проскулил я, окончательно