"Ирвин Уэлш. Экстази" - читать интересную книгу автора

речи (плохо, подумал Перки), и его заверили, что жизненно важные функции не
пострадали (хорошо, решил он). Тем не менее эффект казался ему довольно
омерзительным. Половина ее лица напоминала кусок пластмассы, которая слишком
близко полежала у огня. Он пытался не дать озабоченной собой суке взглянуть
на свое отражение, но это было невозможно. Она продолжала настаивать, пока
кто-то не принес ей зеркало.
- О, Перки, я так ужасно выгляжу! - ныла Ребекка, разглядывая свое
искаженное лицо.
- Ничего страшного, дорогая. Все пройдет, вот увидишь!
Давай - ка взглянем правде в глаза, старуха, ты никогда красотой не
отличалась. Всю жизнь была уродиной, да еще эти чертовы шоколадки себе в рот
запихивала, подумал он. И врач сказал то же самое. Ожирение, вот как он
сказал. И это о женщине сорока двух лет, моложе его на целых девять лет,
хоть в это и трудно поверить. Весит килограмм на двадцать больше нормы.
Замечательное слово: ожирение. Именно так, как произнес его врач,
клинически, по-медицински, в соответствующем ему контексте. Ей было больно,
и он почувствовал это. Ее это задело за самое живое.
Несмотря на явную перемену в облике жены, Перки поразился, что не
замечает серьезного эстетического ухудшения в ее внешности после
перенесенного инсульта. На самом деле он понял, что она давно уже вызывает у
него отвращение. А возможно, так было с самого начала: ее ребячливость,
патологическая самовлюбленность, шумность и, больше всего, ее тучность. Она
была просто жалкой.
- Ах, дорогой Перки, ты правда так думаешь? - простонала Ребекка больше
сама себе, чем мужу, и обернулась к приближающейся медсестре Лоррейн
Гиллеспи. - Я правда буду лучше, сестричка?
Лоррейн улыбнулась Ребекке:
- Ну конечно, миссис Наварро.
- Вот видишь? Послушай эту молодую леди, - улыбнулся девушке Перки,
приподнял густую бровь и, заглядывая ей в глаза немного дольше приличного,
подмигнул.
"А она - медленный огонек", - подумал он. Перки считал себя знатоком
женщин. Бывает, считал он, что красота сразу же поражает мужчину. И после
шока от первого впечатления ты понемногу привыкаешь. Но самые интересные,
как эта вот медсестра-шотландка, очень постепенно, но верно завоевывают
тебя, снова и снова удивляя чем-то неожиданным в каждом своем новом
настроении, с каждым новым выражением лица. Такие вначале оставляют
смутно-нейтральный образ, который рассыпается от того особого взгляда,
которым они могут вдруг на тебя посмотреть.
- Да-да, - поджала губы Ребекка, - дорогуша-сестричка. Какая ты
заботливая и ласковая, ведь правда?
Лоррейн почувствовала себя польщенной и оскорбленной одновременно. Ей
хотелось только одного - чтобы поскорей закончилось дежурство. Сегодня
вечером ее ждал Голди.
- И я вижу, что Перки ты понравилась! - пропела Ребекка. - Он такой
жуткий бабник, ведь правда, Перке? Перки выдавил из себя улыбку.
- Но он же такой милый и такой романтичный. Даже не знаю, что бы я без
него делала.
Будучи кровно заинтересован в делах жены, Перки почти инстинктивно
положил маленький диктофон на тумбочку рядом с ее кроватью вместе с парой