"Ирвин Уэлш. Преступление (Crime)" - читать интересную книгу автора

свет. Девочка прибавила звук в телевизоре. Буря входила в раж, по окнам
молотили ливень и ветер. Выждав еще немного, девочка бросилась в спальню. Ей
было страшно пробираться в темноте, но еще страшней длить агонию - шарить по
стенке в поисках выключателя.
Заснуть не удалось. Вякнул домофон, на лестнице послышались шаги.
Девочка знала, что уже глухая ночь. Электронные часы у кровати высветили
2:47 - словно обвинение зачитали. Девочка молилась, чтобы мать была одна (он
всегда передвигался бесшумно, кроме кроссовок, другой обуви не носил), но
вскоре услышала голоса и приглушенный смех. Мама весь шторм проспит без
задних ног, она же на снотворном. А ей опять предстоит это. Девочка
вцепилась в подол ночной рубашки, в пододеяльник, в простыню. Вцепилась как
в соломинки.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ - 1 Отпуск

Рэй Леннокс входит в зону турбулентности. Он поднимает забинтованную
правую руку к носу, несколько лет назад сломанному и теперь кривоватому, и
смотрит на свое отражение в экране выключенного телевизора, которым
оборудовано пассажирское кресло. Предполагается, что телевизор скрашивает
перелеты. У Рэя нос заложен, особенно одна ноздря; воздух входит и выходит с
присвистом. Мысли скачут; чтобы перевести их на запасный путь, Рэй
разглядывает другое тело - тело, вдавленное в кресло подле него.
Это Труди, его невеста; волосы у нее до плеч, и не просто светлые, а
медового оттенка, выдающего грамотную работу правильного стилиста. Труди не
видит Ленноксова напряжения. Наманикюренный, покрытый лаком ноготок
подцепляет глянцевую страницу. Рядом с Труди место занято. Тела повсюду.
Только сейчас, под воздействием турбулентности, в салоне эконом-класса
рейса Лондон-Майами, до Леннокса доходит смысл речи, которую толкнул Боб
Тоул, отправляя его в отпуск по состоянию здоровья. Вспышку в сознании
вызвал голос стюардессы.
"Наш самолет находится на высоте тридцать две тысячи футов".
Ты, Рэй, высоко взлетел, говорил Тоул, а Леннокс пялился на черные
волосы, торчащие из боссова носа. Ты везунчик. Дело было страшное. Ты
справился; ты посадил мерзавца. Результат налицо. Теперь отдыхай. На прошлое
не оглядывайся. К твоей карьере, Рэй, куча народу руку приложила. Смотри,
как бы все насмарку не пошло. Нельзя допустить, сынок, чтоб ты повторил
судьбу Робертсона, говорил Тоул, имея в виду самоубийство Ленноксова
наставника. Не вздумай сорваться, сынок.
И Рэй Леннокс - изможденный, бледный, чисто выбритый, неизменная челка,
с нарочитой небрежностью подстриженная на Бротон-стрит и открывающая низкий,
скошенный лоб, - чувствует, как пульс его пускается галопом.
Мы входим в зону турбулентности. Пожалуйста, оставайтесь на своих
местах и не расстегивайте ремни безопасности.
Не вздумай сорваться.
Опасность. Угроза.
В аэропорту Ленноксу учинили серьезный допрос. С фотографией в паспорте
у него не было ничего общего. Изжелта-серый, сугубо шотландский цвет лица,
жестоко подчеркнутый допотопным оборудованием кабинки моментального фото,
контрастировал с черной гривой, бровями и усами, переводя изображение в
разряд фотошопных. Сейчас от гривы осталась щетина, как у обросшего