Глава 17. КОТ И СНЕГИРЬ

Софи и Поль гуляли с няней. Они возвращались от одной бедной женщины, которой относили деньги. Шли они не торопясь, то влезая на дерево. то перелезая через изгородь, то прячась друг от друга в кустах. В один из таких моментов, когда Софи спряталась, а Поль ее искал, она вдруг услышала жалобное мяуканье Софи испугалась и вышла из своего укрытия.

— Поль, давай позовем няню, — предложила она — Я слышала в кустах рядом со мной очень слабый писк, как будто котенок мяучит.

ПОЛЬ

— Зачем жать няню? Давай сами посмотрим.

СОФИ

— Нет, я боюсь.

ПОЛЬ

— Чего? Ты сама говоришь: «слабый писк», значит, большого зверя там быть не может.

СОФИ

— Не знаю. Вдруг это змея или маленький волчонок.

ПОЛЬ

— Ха! Ха! Ха! Змея, которая пищит! Это что-то новенькое. Или волчонок такой крошечный и кричащий так тихо, что даже я, стоя совсем рядом с тобой, не слыхал его писка.

СОФИ

— Послушай, вот опять!

Поль прислушался и действительно услышал слабое мяуканье. Оно доносилось из кустов. Он устремился прямо туда, несмотря на мольбы Софи.

— Это малюсенький котеночек, — закричал он из кустов. — У него вид совсем больной. Посмотри, какой он несчастный.

Софи подбежала. Она увидела крошечного белого котенка, мокрого от росы и грязного.

— Надо позвать няню, — настаивала Софи, — чтобы она его взяла. Бедняжка, как он дрожит.

— Какой он худющий, — заметил Поль. Они позвали няню, издали наблюдавшую за ними, показали ей котеночка и попросили взять его.

НЯНЯ

— А как же я его понесу? Он такой мокрый и грязный, что я не могу брать его в руки.

СОФИ

— Заверните его в листья.

ПОЛЬ

— Еще лучше в мой платок.

СОФИ

— Правильно. Давай его вытрем моим платком и завернем в твой, а няня его понесет.

Няня помогла вытереть котенка, у которого не было сил сопротивляться. Когда он был завернут в платок, няня его взяла и все заторопились домой, чтобы напоить котенка теплым молоком. До дома было недалеко.

Софи и Поль сразу побежали на кухню.

— Жан! — попросила Софи, обращаясь к повару— дайте нам поскорее чашечку теплого молока.

— Зачем, мадемуазель?

— Для маленького котенка, которого мы нашли в лесу, он просто умирает с голоду. Вот он, няня несет его в платке.

Няня положила свою ношу на пол. Повар принес большую тарелку теплого молока и котенок, накинувшись на еду, вылакал все до последней капли.

— Надеюсь, он доволен, — сказала няня, — он выпил больше двух стаканов молока.

СОФИ

— Смотрите, он встает и вылизывает свою шерсть.

ПОЛЬ

— Может быть возьмем его в комнату?

ПОВАР

— Мой вам совет, мадемуазель, оставьте его в кухне. Прежде всего он здесь обсохнет и быстро согреется в тепле, потом тут он всегда будет сыт и, наконец, здесь открыты двери и в любую минуту он сможет выйти, если ему захочется. Тогда он быстро научится опрятности.

ПОЛЬ

— Правильно! Давай оставим его здесь, Софи.

СОФИ

— Но при этом он должен быть наш, чтобы в любую минуту, когда я захочу, я могла бы его навестить.

ПОВАР

— Конечно, мадемуазель.

Он взял котенка и посадил его под плиту. Дети ушли, попросив поставить молоко поближе к котенку на случай, если тот снова захочет поесть.

СОФИ

— Как мы его назовем?

ПОЛЬ

— Давай назовем «МИЛЫЙ».

СОФИ

— Нет, это слишком обычно. Давай лучше назовем «ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЙ».

ПОЛЬ

— А представь себе — он вырастет уродливым?

СОФИ

— Да-а. Так как же нам его назвать? Какое-то имя у него должно быть.

ПОЛЬ

— Знаешь, какое красивое имя я придумал? Бо-миньон.

СОФИ

— Чудесно! Как в сказке о Блондине! Давай назовем его Бо-миньоном. Я попрошу маму сделать ему маленький ошейник и вышить на нем: «Бо-миньон»

Дети побежали к г-же де Реан рассказать о котенке и попросить сделать ему ошейник. Мама пошла посмотреть малыша и померить его шейку.

— Не знаю, выживет ли он, — с сомнением произнесла г-жа де Реан, — он так слаб и худ, что еле держится на ногах.

ПОЛЬ

— А как он очутился в зарослях? Ведь кошки не живут в лесу.

Г-жа де РЕАН

— Возможно, его взяли поиграть какие-нибудь озорные мальчишки, а потом бросили в кустах, решив, что он сам доберется до дому.

СОФИ

А почему же он не вернулся? Значит, он сам виноват?

Г-жа де РЕАН

— Он слишком мал и не смог найти дорогу сам. Представь себе, что какие-нибудь злые люди завели бы тебя очень далеко и бросили бы в лесу. Что бы ты делала? Могла бы ты сама вернуться домой?

СОФИ

— Ну, я бы не растерялась. Я бы шла до тех пор, пока не встретила кого-нибудь или не увидела какой-нибудь дом. Я бы сказала, как меня зовут и попросила, чтобы меня отвели домой.

Г-жа де РЕАН

— А представь себе, что тебе попадутся недобрые люди, которые не захотят ради тебя бросать свою работу или сворачивать со своей дороги. Кроме того, ты можешь говорить и тебя поймут. А котенок — иное дело! Как ты считаешь, если бы он вошел в какой-нибудь дом, кто-нибудь понял, чего он хочет и где он живет? Его бы просто выгнали или ударили, а может быть даже убили.

СОФИ

— Но почему же он оказался в кустах, где мог умереть с голоду?

Г-жа де РЕАН

— Мальчики могли его забросить туда. Сначала избить, потом забросить. А знаешь, ведь не так-то глупо было там сидеть — вы же проходили мимо и услышали его.

ПОЛЬ

— Но, тетя, не мог же он знать, что мы там окажемся?

Г-жа де РЕАН

— Котенок не мог, но Господь Бог, который его спас, допустил это, чтобы дать вам возможность проявить милосердие, пусть пока только к животному.

Софи и Поль хотели поскорее сбегать еще раз посмотреть на котенка, поэтому они больше ни о чем не расспрашивали и отправились на кухню, где нашли Бо-миньона, спящего сладким сном на теплой золе. Перед ним стояла миска с молоком, еще не тронутая. Делать здесь больше было нечего и дети пошли в сад играть.

Боминьон выжил, очень скоро окреп и стал резвый и веселый. Чем старше он становился, тем красивее выглядел: у него была длинная, шелковистая белая шерсть, большие сверкающие глаза, а розовый носик придавал ему забавное выражение. Это был настоящий ангорский кот лучших кровей. Софи его обожала. Поль, часто гостивший в доме, тоже очень к нему привязался. Бо-миньон был самым счастливым котенком на свете. Его портил один единственный недостаток, который страшно огорчал Софи — он был очень жесток с птицами. Выходя из дома, он взбирался на деревья, разорял гнезда и пожирал птенцов. А иногда даже и птиц-мам, защищающих своих деток.

Когда Софи и Поль видели, как он карабкается на дерево, они пытались его оттуда согнать, но он их не слушался, продолжал взбираться и хватать птенцов. Из гнезд доносился только жалобный писк. Когда кот слезал с дерева, Софи хлестала его прутом, но он удирал от нее или очень долго не слезал с дерева и сидел так высоко, что Софи не могла его достать. Бывало, что он спускался до середины дерева, а оттуда прыгал на землю и сразу же удирал и девочке не удавалось его поймать.

— Берегись, Боминьон! — говорили ему дети. — Господь Бог тебя накажет, когда-нибудь с тобой произойдет несчастье.

Но кот не слушал.

Однажды г-жа де Реан принесла в гостиную позолоченную клетку, в которой сидела прелестная птица.

— Смотрите, какого красивого снегиря мне прислал из Парижа один из моих друзей. Он так замечательно поет!

СОФИ И ПОЛЬ (вместе)

— Ой! Я хочу послушать!

Г-жа де РЕАН

— Сейчас я его уговорю спеть. Только не подходите близко, а то он испугается. Малыш, малыш, — продолжала она, обращаясь к снегирю, — спой, мой хороший, спой нам, спой!

Снегирь начал раскачиваться на жердочке, поводя головой налево, направо, при этом насвистывая сначала «При сияньи лунном», потом «У меня хорош табак» и «Добрый король Дагобер».

Дети слушали зачарованно. Они затаили дыхание, чтобы не испугать снегиря. Когда он кончил, Поль восторженно закричал:

— О, тетя, как он поет! Какие нежные звуки! Я наслушаться не могу.

— После обеда еще его послушаем, — сказала г-жа де Реан, — а сейчас он устал. Он ведь с дороги, ему надо дать поесть. Сходите в сад, дети, принесите звездчатку или подорожник. Спросите у садовника — он вам покажет.

Дети побежали в сад и нарвали такое количество звездчатки, что вся клетка могла бы быть погребена под нею. Мама объяснила им, что нужно срывать только совсем молодые побеги. Она положила зелень в клетку и снегирь тотчас начал клевать.

— А теперь пойдемте обедать, дети, папа ждет.

За обедом говорили о снегире.

— У него удивительно красивая черная головка, — сказала Софи.

— И такой красивый красный животик, — добавил Поль.

— А как он поет! — восхищалась г-жа де Реан.

— Надо, чтобы он спел все свои арии! — заявил г-н де Реан.

После обеда направились в гостиную. Дети шли впереди. Когда г-жа де Реан входила в комнату, она услышала отчаянный крик. Вбежав, она увидела детей, застывших от ужаса и показывающих на клетку со снегирем. Прутья клетки были разломаны и из нее на пол спрыгнул Бо-миньон. В его пасти бился несчастный снегирь. Г-жа де Реан тоже закричала и кинулась к коту, чтобы заставить его выпустить птичку. Бо-миньон забился под кресло. Г-н де Реан схватил каминные щипцы и хотел огреть ими кота, но тот ловко увернулся и помчался к полуоткрытой двери. Г-н де Реан гонял его из комнаты в коридор и обратно. Несчастный снегирь уже не трепыхался. Наконец, г-н де Реан дотянулся до негодника каминными щипцами. Удар был такой сильный, что пасть кота раскрылась и снегирь выпал. Кот свалился замертво, два — три конвульсивных движения и он больше не шевелился — щипцы угодили ему в голову. Г-жа де Реан и дети носились следом за г-ном де Реаном и вбежали» комнату при последних конвульсиях кота.

— Бо-миньон! Мой бедный Бо-миньон зарыдала Софи.

— Снегирь! Несчастный снегирь! — кричал Поль.

— Друг мой, что вы сделали?! — воскликнула

г-жа де Реан.

— Покарал виновного, но не смог спасти невинного — ответил г-н де Реан. — Снегирь погиб, задушенный мерзким Бо-миньоном. который больше уже никого не погубит. Я убил его нечаянно.

Софи не осмелилась ничего сказать, но она долго оплакивала Бо-миньона, которого нежно любила, несмотря на все его недостатки.

— Я же предупреждала, — говорила она Полю, — что Бог его накажет за жестокость к птицам. Увы! Бедный Бо-миньон! Он погиб по собственной вине.