"Патриция Вентворт. Огненное колесо ("Мод Силвер") " - читать интересную книгу автора

улицы. Когда они вышли из автобуса, им нужно было только перейти улицу и
пройти треть пути по Милтон Крессент до дома № 20.
Джейн открыла дверь своим ключом и повела Джереми через три лестничных
пролета к мансарде, где были две комнаты, которые когда-то являлись
спальнями для горничных. И еще кладовка и ванная комната. Джейн занимала обе
комнаты и называла их "моя квартира". Задняя комната служила гостиной. Когда
шторы задергивали и включали свет, комната всегда потрясала ее своей уютной
обстановкой. В ней стояло старое бюро из древесины грецкого ореха. Над ним в
такой же рамке висело зеркало, верх которого украшал золотой орел. Два стула
эпохи королевы Анны были обтянуты китайской парчой. На полу лежал
великолепный персидский ковер и стоял диван с множеством разноцветных
подушечек. Мистер Тавернер со странным именем Эктс начал трудовую жизнь
поставщиком подержанной мебели, а затем стал хозяином небольшого
антикварного магазина из тех, которые обеспечивают своему хозяину массу
удовольствия, но приносят не очень много наличности. Джейн принадлежала та
мебель, которую ей удалось спасти от продажи.
- А теперь, - сказала она, отворачиваясь от окна, - будь умницей и
поставь чайник на огонь - ужасно хочу чаю. А потом я покажу тебе то, что
получила этим утром.
Джереми наклонился, зажег камфорку и выпрямился:
- Я знаю, что ты получила - ответ от абонентского ящика номер три
тысячи и сколько-то там, потому что я тоже его получил и принес показать
тебе.
Они уселись рядышком на диване, и каждый достал лист глянцевой белой
бумаги. В верхней части листов было написано: "Абонентский ящик 3093". Одно
из посланий начиналось со слов "Дорогой сэр", а второе - "Дорогая мадам". В
послании к Джейн было написано:
"Ваш ответ на объявление, приглашающее потомков Джереми Тавернера,
скончавшегося в 1888 г., связаться с вышеуказанным абонентским ящиком,
получено, и содержание принято к сведению. Будьте любезны сообщить дату
смерти вашего деда Эктса Тавернера и указать, хорошо ли вы его помните и до
какой степени вы поддерживали с ним контакт".
Исключая разницу слов в обращении, в остальном оба письма были
идентичны. Потом Джереми и Джейн хмуро рассматривали их. Джереми сказал:
- Не понимаю, к чему он клонит.
- Быть может, он пишет историю семьи.
- А зачем ему это?
- Не знаю, но многие так делают. Давай напишем ответ, возможно, что
тогда мы что-то узнаем.
Он нахмурился еще больше:
- Послушай, давай лучше я напишу.
- Джереми, не будь занудой!
- Я не хотел, чтобы ты отвечала на это объявление.
- Я знаю, ты мне уже говорил.
Она вскочила и начала доставать чайные принадлежности: невысокий чайник
времен королевы Анны, две чашки с блюдцами из вустерского фарфора, причем
одно из блюдец было склеенное, темно-синий блестящий кувшинчик для молока и
симпатичную коробочку для чая, на которой были нарисованы пасторальные
сцены.
Джереми медленно спросил: