"Александр Верт. Россия в войне 1941-1945 " - читать интересную книгу автора

союзникам. Отношение к немцам определялось отчасти непосредственным опытом,
отчасти же пропагандистскими установками, которые партия и правительство
давали на различных этапах войны. В ходе изложения я расскажу о
накапливавшейся в народе ярости против гитлеровцев, о специфически
антинемецкой (скорее, чем антифашистской) пропаганде Эренбурга и других
(пропаганде, которая сразу прекратилась в апреле 1945 г., когда Красная
Армия вела боевые действия на территории Германии) и о том, как гитлеровская
оккупация вызвала еще большую ненависть к врагу как у населения
оккупированных территорий, так потом и у победоносной Красной Армии, когда
она стала освобождать эти территории. И все же в отношении к немцам и к
каждому из них в отдельности у советских воинов не было никакой
национальной, ни тем более "расовой" ненависти. Даже в Сталинграде, помню,
один сержант так отозвался о двух немецких военнопленных, находившихся у
него под охраной: "Да ничего, люди как люди..." Вспоминаю также, с каким
спокойным достоинством толпы москвичей смотрели в июле 1944 г. на
проходивших по улицам города пленных немцев - их было 57 тысяч.
Отношение к западным союзникам также было весьма неодинаковым.
Недоверие к Западу было настолько велико, что у советских людей вырвался
вздох облегчения в 1941 г., когда стало известно, что Англия не пошла на
сговор с Гитлером. Но когда дела на Восточном фронте стали идти все хуже и
хуже, скоро начали раздаваться требования об открытии второго фронта, а
летом и осенью 1942 г. они сопровождались бранью по адресу союзников. В
большой мере эта ярость подогревалась советской прессой. Хотя и без этого,
впрочем, ярость вспыхнула бы. Красная Армия терпела на фронте большие
неудачи, а союзники "ничего не делали". К лету 1943 г., особенно с прибытием
на фронт крупных поставок по ленд-лизу, настроения заметно изменились, и в
советской авиации в особенности западные союзники приобрели явную
популярность. На советских летчиков большое впечатление производили,
например, массированные налеты на Германию англо-американских
бомбардировщиков. Они понимали также, что авиация Англии и США сковывает
значительную часть немецкой авиации на Западе. Тем не менее даже в лучшие
времена русские очень болезненно реагировали на факт "неравенства жертв".
Я пробыл в СССР все военные годы и почти каждый день записывал в свой
дневник обо всем, что видел и слышал. Среди иностранных корреспондентов я,
можно сказать, находился в привилегированном положении; я родился в
Петербурге и говорю по-русски, как на родном языке. Поэтому я мог свободно и
неофициально беседовать с тысячами людей, военных и гражданских. Я находился
в особом положении еще и потому, что был не только корреспондентом крупной
английской газеты "Санди таймс", но, что самое главное, корреспондентом
Би-би-си, которая каждое воскресенье передавала мри "Русские комментарии",
собиравшие у приемников рекордное число - 12 или 13 миллионов слушателей в
Англии, не считая еще многих миллионов в оккупированной Европе и в других
странах; я делал все, что было в моих силах, чтобы рассказывать Западу
правду о военных усилиях советского народа[3].
Я был рад оказывать эту услугу советскому народу, и советские власти
ценили мою работу, а потому создавали исключительно хорошие условия, чтобы я
мог посещать фронтовые районы, освобожденные территории и встречаться как
можно с большим числом людей. Бывало, что организовывались поездки
небольшими группами по пять-шесть корреспондентов, в которых, естественно,
принимал участие и я, но я часто ездил и один. К числу таких поездок, самых