"Скотт Вестерфельд. Городской охотник " - читать интересную книгу автора

нового рекламного ролика о шампуне, которым меня уже одарили. Пожалуй, это
то, что надо: во-первых, там темно, во-вторых, за привычным делом мне легче
вернуть себе ощущение крутизны. Следить за рекламными объявлениями - это как
раз то, в чем я мастак.
Я сделал глубокий вдох, вышел из-за висящей планеты и решительно
направился к планетарию, прихватив по пути бокал с шампанским, реально
чувствуя себя мегасуперсекретным агентом.
"Пунь-шам" оказался чудным, под стать своему названию.
Свет в зрительном зале планетария погас, спинки стульев были откинуты,
и мое тело погрузилось в громыхание музейной стереофонической акустической
системы. Над головой вспыхнули звезды, кристально ясные, как в холодную ночь
в горах.
Появился квадрат света, из глубин вселенной выдвинулся гигантский
телевизионный экран.
Клип начался в традиционной манере - модель под душем моет голову
шампунем, а потом, когда начинает одеваться, ее мгновенно высохшие волосы
рассыпаются пышным, сверкающим каскадом - переливаются так, как этого можно
добиться с помощью эффектов освещения. (Где-то на нижнем уровне рекламной
индустрии работают машины для преобразования кофе в световые эффекты.)
Потом появился приятель этой модели: действие рекламируемого шампуня
производит на него столь сильнее впечатление, что он путает слова и, желая
сказать: "...принимала душ?", произносит: "...помогала муж?"
В ответ она с улыбкой, такой же пустой, как эта шутка, встряхивает
волосами.
Дальше они входят в театр, и капельдинер с манерной косичкой, потеряв
дар речи от ее ослепительных волос, лепечет: "Я приворожу вас на ваше
тесто". (Видимо, вместо "Я провожу вас на ваше место".)
В награду он получает ту же пустую улыбку и очередной взмах шелковистой
гривы.
Наконец, они сидят в ресторане, и ее все еще не очухавшийся спутник,
вместо того чтобы заказать "вино и крабы", требует у официанта "кино и
жабы".
Заканчивается этот ролик показом здоровенного флакона и закадровым
голосом:
- "Пунь-шам"! Увидел - обалдел!
Экран погас, темный планетарий наполнился гомоном, то растерянным, то
насмешливым, но тут экран стремительно замигал разными, от темно-синего до
ослепительно красного, цветами. Словно забивая этим странным, заключительным
световым аккордом, иголки в мой мозг.
Вспышки прекратились так же неожиданно, как и начались, звезды
вернулись, вновь зажегся свет, и публика захлопала.
Из планетария я выбрался, ковыляя, моргая, забыв о лысом парне, об
"антиклиенте" и обо всем на свете. Вот что сделал со мной экран со
вспышками.
Бокал из-под шампанского в моей руке оказался пустым, поэтому я схватил
с подноса еще один бокал с апельсиновым соком. В голове с бешеной скоростью
крутились какие-то полумысли, как будто кто-то нажал клавишу перезагрузки
моего мозга.
Этот апельсиновый сок оказался еще более приправленным, чем первый, но
мне нужна была его холодная реальность в моей руке. Поэтому я продолжал пить