"Дональд Уэстлейк. Дурак умер, да здравствует дурак!" - читать интересную книгу автора

восьмая, сто шестьдесят, Смит. Жду вас к девяти.
- Но зачем?
- Нельзя, чтобы нас видели вместе, - заявила девица. - Слишком
опасно. Итак, в девять.
С этими словами она резко развернулась и засеменила в сторону
Мэдисон-авеню. Ее юбка липла к ногам, и даже сонные пенсионеры на лавочках
на миг стряхнули оцепенение, чтобы полюбоваться этим зрелищем.
Промямлив: "Западная семьдесят восьмая, сто шестьдесят", я загнал адрес
в память, но потом рассердился на себя и потряс головой. Я едва не угодил в
очередную ловушку. Заставив себя проникнуться решимостью, я двинулся дальше
на юг, без приключений добрался до дома и обнаружил у себя под дверью
блондиночку, да такую златовласую, о какой только можно мечтать. Если ее
предшественница была вылеплена из марципана, то нынешнюю девицу сделали из
пуховых подушек со стальным каркасом. Она выглядела как модель, с которой
рисовали мультики про крутых жриц любви, рано или поздно попадающих в
полицейский фургон.
Она стояла, привалившись к двери, сложив руки на груди и, вероятно,
мурлыча песенку из оперетты, но при виде меня выпрямилась, подбоченилась (за
последние четверть часа я наблюдал такое уже дважды) и сказала:
- Стало быть, вы и есть племянничек, да? Не шибко впечатляющее
зрелище.
- Лучше не надо, - предостерег я ее. - Не знаю, что вы замышляете,
но я начеку.
- По-моему, вы изрядно смахиваете на молочника, - заявила она. - Я
говорила Мэтту, что вы - тот еще фрукт, но он меня не слушал.
- Я - что?
- Фрукт, - ответила блондинка. - Фига, финик, банан и так далее.
- Послушайте-ка...
- Нет, это вы послушайте, а лучше почитайте, - она открыла дорогую
черную кожаную сумочку и вручила мне письмо.
На конверте стояло мое имя, выведенное неразборчивым и нетвердым
мужским почерком. Я взял конверт, повертел в руках, но не вскрыл, а вместо
этого спросил:
- Полагаю, внутри лежит послание, якобы написанное моим дядюшкой
Мэттом?
- "Якобы". Это еще что за выражение? Вы встречались с тем жалким
стряпчим?
- Это вы о Добрьяке?
- Вот именно. И никаких "якобы". В этом письме ваше счастье.
- Пожалуй, окажу вам любезность, - решил я. - И даже не буду
вскрывать конверт. Забирайте его и ступайте своей дорогой. Я не стану
сдавать вас в полицию, и таким образом мы будем квиты.
- Какой вы лапочка, - сообщила она мне. - Прямо прекрасный поганец
принц. Прочтите письмо, а я пока поищу свою скрипочку.
- Я не намерен его читать, - заявил я. - А если даже и прочту, все
равно не поверю.
Блондинка смерила меня ледяным взглядом, но не шелохнулась и продолжала
преграждать мне доступ в собственный дом.
- Это ваше последнее слово? - спросила она.
- Последнее, - отрезал я, ожидая, что она вот-вот примет боксерскую