"Дональд Уэстлейк. И только потом пожалели" - читать интересную книгу автора

влажный прохладный дерн. В душе оставалось только отчаяние, ведь он совсем
недавно вырвался на свободу, и вот, до наступления полуночи, его снова
собираются схватить. В наказание за побег они заставят его орать от боли,
пропишут шокотерапию на каждый день - ежедневная смерть и возрождение,
конвульсии и судороги под пристальным взглядом голубых глаз доктора Чакса.
В действительности не было никакого доктора Чакса, но все они были Чаксами
- у всех безжалостные голубые глаза и вкрадчиво-предательские голоса. И
все они твердили во время пыток, что все делают только для его пользы.
Именно поэтому сумасшедший и придумал такое имя - доктор Чакс. Оно было
одно на всех.
Сквозь прохладный воздух до него доносились голоса. Горячий лоб
охлаждался во влажном дерне. Голоса продолжали доноситься вместе со
звуками движения людей, пробирающихся сквозь заросли к вершине холма.
Сумасшедший поднял голову. Он смотрел вперед, на черные переплетения
деревьев. Его глаза слегка отсвечивали в свете звезд.
Он ни за что не вернется к доктору Чаксу. НИКОГДА.
Сумасшедший подогнул левую ногу, потом правую. Вытянул руки вперед. И
пополз на четвереньках к вершине холма. Затем он поднялся и неуверенно
шагнул вперед, рискуя скатиться вниз, к мелькающим фонарям среди деревьев.
И вдруг вспомнил о чемодане, оставшемся сзади. Сумасшедший мотнул головой,
ворча и гримасничая. Нужно возвращаться. Обойтись без чемодана невозможно.
Сумасшедший вернулся и схватил чемодан. Взглянул вниз и увидел, что
лучи фонариков скачут совсем близко. Из глубины горла вырвалось рычание.
(Он не разговаривал с докторами и другими пациентами, а с кем еще можно
поговорить? Сумасшедший разговаривал сам с собой, но все больше молча, это
был внутренний диалог, наружу прорывались только стоны и ворчанье. Такое
бывает у людей, живущих в одиночестве. Это вовсе не являлось признаком
сумасшествия, просто было следствием отчужденности.) Словно покалеченный
паук, сумасшедший взбирался вверх по склону, волоча чемодан. Он пыхтел,
стараясь двигаться как можно быстрее, но четыре года сидячей жизни в
сумасшедшем доме мало способствовали хорошей физической форме.
Сумасшедший не замедлил движения, когда достиг рощи, он проталкивался
сквозь деревья, хватаясь за стволы и кусты левой рукой. Чемодан волочился
по земле, подскакивая на рытвинах. Местность вокруг уже не напоминала
равнину, утыканная валунами и пересеченная толстыми корнями, она
практически не давала возможности нормально идти. За спиной по-прежнему
маячил доктор Чакс, заставляя сумасшедшего карабкаться вперед. Белый плащ
диктора развевался подобно мантии, и Чаксу не мешал чемодан, ему не
приходилось ползти на четвереньках. Но даже такие преимущества не
позволяли ему схватить беглеца.
Левая рука сумасшедшего вцепилась в гладкий ствол дерева, он издал
испуганный возглас и подтянул тело вперед, скребя ступнями по каменистой
почве.
Забор, какой-то забор. Ничего не разобрать, очень темно. Но впереди
было что-то серое, как будто за забором находилось поле.
У забора было две перекладины, одна в двух футах над землей, вторая
на два фута выше первой. Сумасшедший протолкнул под нижней чемодан, затем
сам протиснулся между перекладинами, встав в полный рост на другой стороне.
Теперь он стоял на гравии, рядом со стоянкой, где автомобилей сейчас
не было. Неудивительно, сегодня в ночь с воскресенья на понедельник здесь