"Дональд Уэстлейк. Одинокий островитянин" - читать интересную книгу автора

Дональд УЭСТЛЕЙК


ОДИНОКИЙ ОСТРОВИТЯНИН


ONLINE БИБЛИОТЕКА


http://www.bestlibrary.ru


Есть извечная тема комиксов - "Двое людей на пустынном острове. Один
говорит...". И затем следует серия более-менее смешных сценок с участием
одного из персонажей. Ситуация может быть забавной хотя бы потому, что
наличествуют два человека. Но что было бы, если б на том пустынном острове
оказался только один?
Джим Килбрайд был один на пустынном острове, самом большом в группе
из четырех островов, расположенных посреди Тихого океана южнее основных
мореходных путей. В милю шириной и полторы длиной, практически голый,
песчаный остров омывался высоким океанским приливом, и лишь на двух
пригорках в центре росли низенькие деревья и темно-зеленые кустарники. На
восточной стороне имелась миниатюрная естественная бухта - бассейн,
наполовину окруженный песком, а наполовину водой. Между островами с
хриплыми криками сновали немногочисленные птицы. Их голоса да еще шепот
прибоя были единственными звуками в этом безмолвном мире.
Джиму Килбрайду случилось в одиночку оказаться на пустынном острове в
результате цепочки полуосознанных желаний и неожиданных событий. Когда-то
он стоял на твердой земле, спокойно работая бухгалтером в маленькой
текстильной фирме в Сан-Франциско. Он и выглядел как бухгалтер: небольшого
роста - меньше шести футов; с явным уже брюшком, хотя ему было лишь
двадцать восемь; с прямыми темными волосами; покатым лбом, сиявшим под
настольной лампой; округлившимися глазами за круглыми очками в стальной
оправе, сползающими на нос; в галстуке, свисавшем подобно потрепанной
узде, и в костюмах, смотревшихся гораздо лучше на высоких и стройных
самонадеянных манекенах в магазинных витринах.
Таков был Джим Килбрайд, и он не был счастлив. Он не был счастлив,
потому что являлся посредственностью и сознавал это. Он жил с матерью, не
знался с женщинами и редко употреблял алкоголь. Читая печальные творения
писателей-реалистов - о скромных кротких бухгалтерах, живших со своими
матерями и не знавшихся с женщинами, - он испытывал стыд и горечь, потому
что знал, что это написано про него.
Пришел день, когда его мать умерла. Все печальные истории с этого
начинаются или этим заканчиваются, но для Джима Килбрайда ничего не
изменилось. Офис оставался тем же самым, и автобус ходил по тому же
маршруту. Его дом стал словно бы побольше и потемнее и попритих, но только
и всего.
У матери была выгодная страховка, и после всех расходов кое-что
осталось. Что-то западало ему в душу из книг и разговоров, откуда-то
приходили мысли и побуждения - и вот, к своему большому удивлению, однажды